Глава 17. Ночь всех святых

 

Если всё прочее сгинет, а он останется — я ещё не исчезну из бытия; если же всё прочее останется, но не станет его, вся вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше её частью. — Эмили Бронте, «Грозовой перевал»

 

Беллатрикс допила кофе и со стуком поставила на стол пустую чашку. Потом ведьма вскочила со стула и подошла к окну. Распахнула занавески, напряжённо вгляделась в тёмное осеннее небо и снова задёрнула тяжёлые шторы.

— Почему он не разрешил пойти с ним? — с надрывом спросила она у мужа, не ожидая ответа.

Рудольфус нервничал не меньше Беллы, но сидел тихо, сжав пальцы в кулаки. Решение Тёмного Лорда расправится с Поттерами и их годовалым мальчишкой самостоятельно, казалось ему непродуманным и весьма легкомысленным, но он не осмелился критиковать повелителя или давать ему советы. Лестрейнджу вовсе не улыбалась перспектива заработать очередное Круцио ни за что, ни про что. А вот Беллатрикс пыталась образумить Милорда, за что и была жестоко наказана. Но ей было всё равно. Она могла бы вытерпеть многочасовые пытки, если бы только Волдеморт согласился взять её с собой. Белла не жаждала славы убийцы избранного семейства, ей просто необходимо было быть рядом со своим Лордом. А вдруг ему там грозит опасность? Когда Беллатрикс сказала это Волдеморту, он расхохотался ей в лицо. Опасность, ему? Бессмертному? Он ушёл один и обещал Белле, что, когда он вернётся, они поговорят о чём-то очень серьёзном. Он поцеловал её на прощание и она до сих пор ощущала прикосновение его мягких губ.

— Что ты молчишь? — крикнула она Рудольфусу.

— С тобой бесполезно разговаривать, — пожал он плечами, — ты можешь сейчас думать только об одном.

— А ты нет? А вдруг там случится нечто непредвиденное? А если…

— Прекрати истерику, Белла! — оборвал её Руди. — Я тоже волнуюсь, но стараюсь держать себя в руках, как раз на тот случай, если… А вот ты, в таком состоянии, вряд ли сможешь быстро собраться и броситься в бой.

— Да, ты прав, — Беллатрикс плюхнулась в кресло. Лицо её было искажено от отчаяния. — Но я не могу, не могу успокоиться! — Она уронила голову на ладони и вцепилась ногтями в причёску.

— Белла… — Рудольфус подошёл к ней и обнял за плечи. — Может, тебе стоит пойти к Нарциссе? Она могла бы отвлечь тебя.

— Нет, — замотала головой Беллатрикс. — Нарси сейчас занята только Драко, а слушать про пелёнки и распашонки я не хочу. К тому же, это было бы предательством по отношению к Милорду — думать о чём-то другом в такой важный момент.

— Как хочешь, — развёл руками Рудольфус. — Но я уверен, что всё пройдёт, как и было задумано, и через час он вернётся.

— И тогда завтра… — прошептала Белла.

— Завтра мы будем властелинами всей Британии, милая, — Руди поцеловал её в макушку. — И ты станешь первой леди.

Беллатрикс вздрогнула. Конечно, её муж имел в виду то, что после воцарения Тёмного Лорда, она автоматически станет любовницей первого человека в государстве, но первая леди — для Беллы эта фраза значила нечто другое. Перестать таиться, выйти под руку с Волдемортом к толпе, показать всем, что она не просто одна из наиболее приближённых сторонников, а ещё и его любимая женщина — нет, об этом не стоило даже мечтать, всё равно такое не могло бы стать явью. Беллатрикс говорила себе, что должна довольствоваться тем, что имеет — тем более, за последний год Тёмный Лорд изменился. Он стал более внимательным, нежным и Белла даже могла бы сказать, что он заботится о ней, если бы это не звучало так нелепо. Заботливый и любящий Волдеморт — это трудно было представить. Беллатрикс привыкла к жестокости и боли и другой жизни для себя не желала.

— Руди, давай попьём чая? — предложила она, желая отвлечься от тяжёлых мыслей.

— Хорошо, — тут же согласился он, радуясь тому, что Белла перестала казаться одержимой.

Они покинули комнату, и Рудольфус ни на секунду не отпускал руку жены. Он мог лишь догадываться, насколько плохо и трудно Беллатрикс в этот день. Лестрейндж жаждал помочь ей, но не знал, как. Трудно было быть мужем тайной фаворитки Тёмного Лорда, ещё труднее было быть её другом.

 

* * *

 

Волдеморт медленно шёл по Годриковой Впадине. Дома магглов были украшены в честь Хэллоуина, повсюду со стен свисали бумажные гирлянды, летучие мыши и пауки, сделанные из картона или папье-маше, на подоконниках стояли тыквы, в которых горели свечи. Вся улица дышала спокойствием, домашним уютом и магией. Магией, в которую магглы не верили и, тем не менее, желали приобщиться к ней, поиграть раз в год в колдунов и ведьм, вампиров и оборотней. Тёмный Лорд скользил между людьми в маскарадных костюмах, совершенно не выделяясь из толпы. Его мантия вполне походила на одежду прохожих. Он сделал правильный выбор, решив уничтожить Поттеров в канун Дня всех святых. Поттеры, наивные, добрые Поттеры — мысленно усмехнулся Волдеморт. Неужели они так и не поняли, что на друзей полагаться нельзя, тем более, в военное время? Он поможет им осознать свою ошибку. Лорд чувствовал, что приближается час его триумфа, и это наполняло его ощущением силы и правоты. Да, он был прав, потому что силён. Разве могло быть по-другому? Сейчас он уничтожит последнее препятствие, стоящее на его пути к власти и уже завтра Тёмный Лорд и Пожиратели Смерти сбросят маски. Он много раз рисовал в своём воображении эту картину — он выходит к собравшимся в самом большом зале Министерства магии и произносит речь. Сам он не будет министром, нет. Он продолжит изучать магию, будет готовить планы по захвату близлежащих государств, будет контролировать правительство, Визенгамот и Хогвартс. В какой-то момент в голову Волдеморту закрались мысли о Беллатрикс. Что будет с ней? Он хочет продолжить эти отношения, но, возможно, в несколько изменённом виде. В последнее время он часто думал об этом. Белла была ему нужна, с этим Лорд смирился. Он даже признался себе, что скучает без неё. Но Беллатрикс была смертной и, рано или поздно, им пришлось бы расстаться. Рассказать ей о хоркруксах? Или не надо? На эти вопросы Тёмный Лорд ещё не нашёл ответов. Но, может быть, стоит сделать их связь открытой? Ведь есть же слово — maîtresse-en-titre, почему бы Белле не носить такое звание?

Волдеморт настолько углубился в свои мысли, что не заметил, как какой-то мальчишка, лет семи, легонько толкнул его и весело крикнул:

— Хороший костюм, мистер!

Лорд метнул в него испепеляющий взгляд, но мальчик уже был на другой стороне улицы. Достаточно было одного движения рукой — и его мама больше никогда бы не увидела своего малыша живым. Но зачем? «Неважно, совершенно неважно», — подумал Волдеморт, отпуская свою палочку. — «Сегодня умрут только Поттеры».

Он наконец-то приблизился к их дому. Эти слабоумные гриффиндорцы даже не потрудились занавесить окна! Лорд мог ясно видеть отца и сына. Джеймс Поттер пускал колечки дыма, а маленький Гарри с восхищением наблюдал за этим действом. При виде того, кого пророчество избрало в противники величайшего тёмного мага, по телу Волдеморта пробежала дрожь. Так вот он какой — ещё совсем крохотный, не владеющий даже элементарной магией. Лорд вытащил палочку. Тем временем в комнату зашла мать Гарри, Лили. Она взяла сына на руки и о чём-то заговорила с мужем.

«Их трое, — подумал Волдеморт, — вначале надо уничтожить отца, затем — сына. А потом, — он недобро ухмыльнулся, — мать. — Пусть она увидит, как умирает её драгоценный ребёнок. Пусть знает, что те, кто бросают вызов Тёмному Лорду, живут недолго и несчастливо». Он толкнул калитку и подошёл к входной двери. Простое заклинание — и она отворилась. Он вошёл внутрь и в ту же секунду в коридор выскочил Джеймс Поттер. Безоружный и смертельно напуганный.

— Лили, это он! Беги, я задержу его!

— Авада Кедавра! — Джеймс неестественно замер и рухнул на пол.

Волдеморт перешагнул через него и устремился наверх. Что за идиот этот Поттер! Задержать его, самого Тёмного Лорда, не имея при себе волшебной палочки? На втором этаже были слышны звуки двигающейся мебели, очевидно, Лили пыталась забаррикадироваться в спальне. Волдеморт едва не расхохотался. Неужели и у неё нет оружия? Нет, это невыносимо! Как можно быть такими идиотами и лелеять надежды о победе? Одним взмахом палочки он разнёс дверь в щепки. Лили Поттер загородила собой сына и со слезами на глазах закричала:

— Нет, пожалуйста, только не Гарри, нет! Убей меня, но только не Гарри!

— Отойди, глупая девчонка! — прошипел Лорд.

— Нет, нет, только не Гарри, нет, не убивай Гарри, нет… — она упала перед ним на колени, хватала за края мантии, пыталась задержать, но Волдеморт отшвырнул её в сторону.

Он взглянул на мальчишку. Тот молча и с интересом смотрел на него. Тёмный Лорд занёс палочку.

— Авада…

— Нееет! — Лили бросилась на Волдеморта.

— Кедавра! — зелёный луч озарил комнату и Лили Поттер замертво упала на пол.

Гарри внимательно наблюдал за происходящим. Он ждал, что его мама вот-вот встанет, а папа сбросит с себя эту странную мантию и весело засмеётся. Но этого не произошло.

Волдеморт сбросил с себя капюшон. Пусть мальчишка видит, от чьей руки погибнет. Гарри, поняв, что это вовсе не его отец, начал плакать. Лорду внезапно захотелось задушить его подушкой, очевидно, всплыли воспоминания из детства. Он ненавидел постоянно вопящих малявок, которых привозили в приют чуть ли ни каждый день.

Волдеморт вновь поднял палочку. Он хотел сделать это, всей душой, которой у него не было, он желал уничтожить эту угрозу. Ребёнок всхлипывал.

— Авада Кедавра!

Он не понял, что произошло. Просто в одну секунду он превратился в комок боли, ужаса и паники. Его тело раздирали на части клешнями, его сжигали, топили, вешали и четвертовали одновременно. У него больше не было тела, так почему же он ощущал эту нестерпимую боль? В голове, которой тоже уже не было, всплыли слова какого-то маггловского философа — «когда мы есть, то смерти нет, а когда есть смерть, то нас уже нет». Но если это смерть, то почему он продолжает чувствовать? Но ведь он не может умереть, значит, это не смерть, она не могла наступить. Пришло облегчение. Он жив, он всё ещё жив, ему просто надо собраться с силами, отдохнуть перед решающим сражением. Да, отдохнуть… боль отступала. Отдохнуть, но не здесь. Где-нибудь далеко-далеко. Он удалится в уединение, но он вернётся. «Я вернусь!» — хотел закричать он, но его слова превратились в свист ветра, который унёс его с собой, прочь из полуразрушенного дома, прочь из Англии, куда-то далеко-далеко…

Многочисленные обитатели Годриковой впадины высыпали на улицу. Они недоумённо смотрели на то, что ещё несколько минут назад было крепким домом. Среди развалин валялись два трупа, а между ними сидел живой и невредимый мальчик со шрамом на лбу.

 

* * *

 

— Что с тобой, Белла? — Рудольфус с волнением взглянул на жену, которая внезапно вскочила со стула и бросилась к окну. Она распахнула его и высунулась на улицу, жадно всматриваясь в темноту.

— Что-то плохое случилось! — сбивающимся голосом произнесла она.

— Откуда ты можешь знать? — Он не хотел нагнетать обстановку, которая и без того уже была пропитана паникой.

— Я знаю! — с надрывом воскликнула Белла. Она захлопнула окно и обхватила себя руками, пытаясь сдержать накатившую дрожь.

Но всё было безуспешно. Её заполнял страх, безудержный и безграничный. Беллатрикс никогда не испытывала ничего подобного. Ей бывало страшно во время выполнения особо опасных поручений, но это было ничто по сравнению с тем, что с ней творилось сейчас. Влекомая непонятным порывом, она вскочила и бросилась прочь из комнаты. Рудольфус не успел остановить жену, которая пронеслась мимо него, словно вихрь. Лестрейндж неодобрительно покачал головой.

Белла была на лестнице, когда её тело внезапно пронзила страшная боль. Это было ужаснее всех Круцио, которые она испытывала за всю жизнь. Она вскрикнула и упала на пол, вцепившись пальцами правой руки в левое запястье, которое бешено пульсировало.

Рудольфус услышал крик Беллатрикс и в ту же секунду Метка на его руке стала двигаться, то темнея, то бледнея. Боль была жуткая, но Руди, превозмогая её, всё таки нашёл в себе силы дотащиться до Беллы. Она выглядела ужасно — свернувшись калачиком на полу, она вздрагивала от рыданий и казалась совершенно безумной.

— Белла, — Рудольфус дотронулся до её плеча. — Белла, ты была права. Что-то произошло.

Она подняла на него глаза и он поразился выражению её лица. На нём была написана смесь страха, ненависти и такого отчаяния, какого он раньше никогда не видел. Беллатрикс убрала со лба прядь волос и взглянула на то место, где ещё недавно была Метка. Теперь кожа на запястье была белая, как будто и не было никогда черепа и змеи.

— Он ушёл! — вопль Беллы разнёсся по пустынному особняку.

Рудольфус смотрел на жену и не понимал, что происходит. Как Волдеморт мог уйти? Неужели он исчез? Умер? Но это же невозможно! Он сам много раз говорил, что неуязвим. Да и кто мог напасть на него в маггловской Годриковой впадине? Неужели Орден Феникса осмелился… но Рудольфус тут же отогнал от себя эту мысль. Орденовцы трусливо прячутся в Хогвартсе, они боятся высунуть нос в Лондон. Тогда кто? Поттеры? Нет, это невозможно!

— Белла, Лорд не мог покинуть нас! — Он схватил её за голову и, глядя прямо в глаза, повторил:

— Он не покинул нас! Он же Тёмный Лорд!

Она кивнула.

— Белла, мы должны его найти!

Она снова кивнула.

— Белла! — Он не на шутку испугался, увидев перед собой совершенно безумные глаза жены, глядящие как будто сквозь него. — Очнись! — Он легонько ударил её по щеке.

Она отшатнулась.

— Конечно, должны! — воскликнула она, поднимаясь с пола. Казалось, что от недавнего помутнения рассудка не осталось и следа, но её глаза по-прежнему нехорошо блестели. — Это просто уловка для наших врагов, — уверенно заговорила она, — они будут думать, что Милорд исчез, а он появится в самый неожиданный момент, я знаю!

— Почему тогда у нас исчезли Метки? — Рудольфус задал вопрос, не подумав. Если бы он знал, сколько отчаяния и панического страха будет во взгляде Беллатрикс, который она бросит на него вместо ответа, он бы не стал спрашивать. В глубине души у каждого из них уже поселился страх, что Волдеморта больше нет, но пока что они не осмеливались выпустить это чувство их глубин своего подсознания.

Вдруг Лестрейнджи услышали чьи-то быстрые шаги. На второй этаж поднимались два человека. Рудольфус схватился за палочку, но голос брата успокоил его.

— Руди, Белла! — Рабастан взбежал по лестнице и бросился к брату. — Что происходит? Я был у Крауча, — он махнул головой в сторону появившегося Барти Крауча-младшего, — и внезапно началось непонятно что!

— Если Чёрная Метка исчезла, это значит, что… — голос Барти срывался от волнения, но Беллатрикс не дала ему договорить.

— Я убью тебя, если ты произнесёшь это! Мы все, — она оглядела мужчин, — должны найти Милорда. Он доверял нам больше, чем всем остальным и мы не должны его подвести!

— Но где искать? — развёл руками Рабастан.

— Я знаю, где, — она вскинула голову и зловеще улыбнулась. — Наведаемся к Лонгботтомам.

17.09.2010

 

Глава 18. Все круги ада

 

Передо мною тьма ночная, здесь диких бурь сошлись пути,

Но злым недугом пленена я и у меня нет сил уйти.

Деревья гнутся.Тяжесть снега ветвям замерзшим не снести.

Мне вьюги страшен час набега, и все же нет, нет сил уйти.

Сквозь тучи черные дорогу к земле уж сoлнцу не найти.

Мне не унять в душе тревогу, и не уйти, нет сил уйти.

Эмили Бронте

 

Был страшный ливень, издалека доносились раскаты грома, на улице стояла кромешная тьма, и четыре тёмные фигуры практически сливались с этой темнотой. Беллатрикс, братья Лестрейнджи и Барти Крауч-младший только что аппарировали к дому, в котором жили Алиса и Фрэнк Лонгботтомы.

— А если они ничего не знают? — напряжённо спросил Рабастан. — Вдруг мы просто зря теряем время?

— Замолчи! — зло прошипела Белла. — Я уверена, что этим орденовцам что-то известно. Они даже ближе к Дамблдору, чем Поттеры! Если ты струсил, дорогой родственничек, — она бросила на него презрительный взгляд, — то можешь уматывать отсюда.

— Я просто спросил, — Рабастану не нравилось такое отношение. Он уже был готов собственноручно разорвать Лонгботтомов на части, лишь бы Беллатрикс больше не называла его трусом.

— Заходим или нет? — вступил в разговор Барти Крауч. Его пальцы крепко сжимали волшебную палочку, и весь облик выражал решимость.

Беллатрикс усмехнулась. Ей нравился этот девятнадцатилетний парень, сын одного из сильнейших врагов Пожирателей Смерти. Он не побоялся уйти с дороги, предназначенной ему отцом, он был смелым и сильным. Такие люди всегда восхищали Беллу.

— Вперёд! — её глаза загорелись безумным огнём и все четверо вломились в дом Лонгботтомов.

Фрэнк и Алиса были Аврорами, что называется, от Бога. Едва услышав звуки, доносившиеся с нижнего этажа, они схватили свои волшебные палочки. Затем, буквально за несколько секунд, Алиса вынула из детской кроватки их годовалого сына, Невилла, и исчезла вместе с ним в камине, в то время, как Фрэнк метался по комнате, уничтожая компрометирующие бумаги. Уже через минуту Алиса вернулась.

— Я отдала Невилла твоей матери, — прошептала она.

— Отлично, — кивнул Фрэнк. — Готова к сражению?

Алиса кивнула.

Лонгботтомы выставили вперёд свои палочки, судорожно ожидая, когда в их спальню вломится отряд Пожирателей Смерти. В том, что это были именно они, сомнений не было никаких. Кто ещё мог красться по дому членов Ордена Феникса глубокой ночью?

Беллатрикс поднималась по лестнице совершенно бесшумно. Это было её любимой фишкой — вломиться в спальню ни о чём не подозревающих жертв и мгновенно сломить их с помощью Круцио. И в этот раз всё должно было бы произойти так же, если бы Рудольфус не задел вазу. К счастью, он успел поймать её до того, как она упала на пол, но всё равно шуму было сделано немало. Белла подарила мужу убийственный взгляд. Теперь Лонгботтомы наверняка проснулись. Авроры спят чутко, это Белла знала хорошо.

— Надо разделиться, — прошептал Барти. — Нас четверо, их двое. Я беру на себя Фрэнка.

— Присоединяюсь, — ответил Рабастан.

— Значит нам остаётся Алиса, — заключил Рудольфус.

— Отлично, — лицо Беллы исказила зловещая улыбка.

Они добрались до спальни. Дверь была закрыта, изнутри не доносилось не единого звука. Но каким-то неведомым шестым чувством Пожиратели Смерти знали, что именно в этой комнате и затаились их жертвы. Точно так же и Лонгботтомы чувствовали, что враги уже подошли к ним вплотную.

— Я люблю тебя, Алиса, — одними губами произнёс Фрэнк.

Она улыбнулась ему. Никто из них ещё не знал, что это будет последняя осознанная улыбка в жизни Алисы Лонгботтом.

— Алохомора! — в полный голос закричала Белла.

— Экспеллиармус! — тут же среагировал Фрэнк.

— Круцио! — Беллатрикс уже давно не разменивалась на более слабые заклятия. Это Малфой любил пробовать на жертвах древние, изысканные пытки, о которых он читал в старинных фолиантах, а она предпочитала самое эффективное и простое пыточное заклятие, первое, которому её научил Тёмный Лорд. Беллатрикс была верной женщиной.

— Протего! — с первого раза не получилось. Это разозлило Беллатрикс.

— Круцио! — от второго заклятия Алиса с трудом смогла уклониться.

— Импедимента! — Барти удалось отбросить Фрэнка к стене и, пользуясь моментом, Рабастан тут же призвал палочку Лонгботтома.

— Империо! — старший Лестрейндж действовал быстро. Зрачки Фрэнка сузились и он устремил на своих мучителей совершенно безжизненный взгляд.

— Где Тёмный Лорд? — Крауч перешёл к допросу.

— Что произошло у Поттеров, скотина? — для остроты ощущений Рабастан добавил Фрэнку ощутимый удар в солнечное сплетение.

У супругов Лестрейнджей не было времени оценить работу напарников. Они никак не могли оглушить Алису. Она уже в четвёртый раз сражалась с Беллой и Рудольфусом и снова выходила победительницей. Беллу душила ярость. Эта жалкая аврорша с нелепым ёжиком на голове даже не использовала Непростительные, и всё равно была неуязвима.

— Круцио! — на этот раз Беллатрикс удалось попасть в неё. Алиса пошатнулась, но не упала — заклятие лишь задело её плечо. Но этим моментом воспользовался Рудольфус, который, зайдя со спины, бросил практически детское заклинание:

— Инкарцеро!

Ноги Алисы подкосились, их спутали невидимые верёвки.

— Круцио! — Беллатрикс с наслаждением наблюдала, как извивается от боли ненавистная ей женщина.

— Ты знаешь, что произошло у Поттеров? — наклонился над Алисой Рудольфус. Ответа не последовало.

— Круцио!

— Скажи, и получишь лёгкую и безболезненную смерть.

— Пошёл… к чёрту! — процедила сквозь сжатые зубы Алиса.

— Круцио!

— Круцио! — вторил Белле Рабастан.

Прошло несколько минут. Никто из Лонгботтомов ничего не сказал. Пожиратели устали от их беспрерывного воя.

— Отдохнём, друзья, — предложила Белла. — У нас вся ночь впереди. Если эти люди не понимают, что, чем скорее они во всём признаются, тем будет лучше для них, то…

— Неплохая идея, — ухмыльнулся Рабастан. — Слышишь, ты? — он пнул ногой Фрэнка. Тот не реагировал.

— Акваменти! — Крауч привёл его в чувство струёй ледяной воды.

— Вот же твари, — прошипела Белла. — Гордые и неподкупные гриффиндорцы, приспешники Дамблдора, чтоб он сдох!

— Сдохнет, дорогая, всенепременно, — отозвался Рудольфус. — Рано или поздно.

— Только после того, как ваш Лорд сгниёт в земле, — пробормотала Алиса.

— Что?! — белки глаз Беллатрикс налились кровью. Она подскочила к женщине и схватила её за шею. Она бы задушила её, если бы Рудольфус вовремя не остановил жену.

— Нет, тварь, смерти ты не заслуживаешь, — прошипела Белла. — Я лучше сделаю тебя сумасшедшей. Круцио!

Прошло несколько часов. В дальнейшем, в памяти Лестрейнджей и Крауча, это были часы, покрытые кровавым туманом. Они были совершенно безумны, эти осиротевшие Пожиратели Смерти. Уже светало, когда Рабастан, наконец, прекратил пытать Фрэнка. В этом безжизненном теле было трудно узнать молодого мужчину, каким он был до визита незваных гостей. Только прерывистое дыхание свидетельствовало о том, что этот человек ещё жив. Алиса выглядела в сто раз хуже. Белла отомстила ей за всё — за те три раза, когда она избегала смерти от её руки, за упрямство, за молчание, за исчезновение Лорда, за то, что Лорд запретил ей идти вместе с ним, за его холодность и безразличие, за свою исковерканную жизнь — под утро Беллатрикс совершенно потеряла здравомыслие. Рудольфус и Барти словно заразились от неё сумасшествием. Только Рабастан ещё сохранял остатки здравого смысла, возможно, потому что Белла не имела на него большого влияния. Именно старший Лестрейндж и выглянул в окно. Что-то подсказало ему, что пора немедленно уходить. На улице было уже достаточно светло и это угнетало. Пожиратели Смерти были ночными существами.

— Уходим, слышите? — позвал он, но никто не откликнулся.

— Пора домой! — с нажимом произнёс он. — Я чувствую, сейчас что-то произойдёт…

— Ты только посмотри на них, Руди, — с гордостью в голосе сказала Белла. — И это бывшая гордость Ордена! Жалкие растения, вот кем они будут отныне!

Она самодовольно взирала на творение своих рук. Рудольфус, обнимая жену за талию, тоже любовался картиной. Барти Крауч стоял чуть поодаль, и на его лице играла зловещая усмешка. Рабастан подскочил к брату и встряхнул его за плечи.

— Очнись, кому говорю!

— Что? — Рудольфус повернулся. — А, да… пора ведь нам исчезнуть… Белла, Барти, пойдёмте!

Но Беллатрикс не могла сдвинуться с места. Что-то держало её здесь, возле полумёртвых Лонгботтомов. Она слышала размытые голоса мужа, деверя, чувствовала, как Руди хватает её за руки, но продолжала стоять, скользя глазами по лужам крови, украсившим комнату.

— Авроры! — вопль Барти вывел её из ступора.

Она повернулась, но было поздно. Какое-то заклятие врезалось ей в грудную клетку и она провалилась в блаженную тьму.

 

* * *

 

Темнота окружала Беллу, когда та, наконец, очнулась. Темнота и холод — они сжимались вокруг ведьмы, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Голова Беллатрикс раскалывалась от боли, всё тело ныло, во рту ощущался вкус крови. Со стоном Белла подняла руку, чтобы убрать с лица спутанную прядь волос. Постепенно глаза привыкли к кромешной тьме и стали появляться контуры предметов. Беллатрикс на ощупь поползла вперёд и вскоре уткнулась носом в стену. Тогда, хватаясь руками за выступающие камни, она смогла встать. Поборовшись несколько секунд со звоном в голове, она сделала шаг вперёд. Белла медленно принялась обследовать место, в котором находилась. Это была маленькая комнатка, без окон и дверей, с какой-то тряпкой на полу, вероятно, игравшей роль одеяла. Белла снова уселась на пол, лихорадочно пытаясь сообразить, что с ней произошло и почему она находится здесь, а не в своём особняке. Она вспомнила, что прошлой ночью вместе с мужем отправилась к Лонгботтомам. Да, это она помнила очень хорошо. Искажённое болью лицо Алисы как живое стояло у неё перед глазами и заставило плотоядно улыбнуться. Но зачем она пошла туда? Внезапно её осенило. Беллатрикс закатала рукав платья и не увидела Метки. Тогда она вспомнила всё. Исчезновение Лорда, её истерику, прибытие недоумённых Рабастана и Барти, аппарацию к Лонгботтомам, собственное исступлённое безумие и, наконец, прибытии Авроров. Авроры схватили её и сейчас она, скорее всего, находится в тюрьме. Внутри у Беллы всё похолодело. Она знала, что сторонники Дамблдора будут беспощадны к своим врагам, если одержат победу. «Стоп! — сказала она себе. — Если одержат! Нет, этого быть не может. Нет. Милорд не мог умереть. Он же бессмертный!»

— Неееееееет! — это был вопль смертельно раненого хищника. Белла упала лицом на одеяло и зарыдала, вцепившись руками в свои волосы. Она плакала долго и яростно, царапая пальцы об острые камни, размазывая по лицу кровь и слёзы. Все эмоции, которые так долго копились в ней, хлынули наружу. Когда запас слёз кончился, Беллатрикс лежала на спине, смотря в потолок пустым взглядом. Она была, словно сломанная кукла — никому не нужная и ни на что не способная. В её голове промелькнула мысль — а что, если орденовцы так и оставят её умирать от голода в этой келье? Но Белле было всё равно. Если Лорда больше нет — то зачем жить? Зачем ей солнечный свет, запах свежескошенной травы, прохлада летних ночей, если всё это она не сможет разделить с Томом?

— О, Том… — прошептала она.

Белла закрыла глаза. Она хотела заснуть, заснуть навсегда, умереть и попасть туда, где её никто не будет трогать, где не будут ничего спрашивать, где не будет Авроров, Дамблдора и Ордена, где будет только она и Том, отныне и вовеки, аминь…

— Вставай, сука, чего разлеглась? — чей-то грубый голос вытащил Беллатрикс из царства иллюзий.

Она приоткрыла глаза и тут же заорала от боли, потому что чьи-то руки тянули её за волосы наверх.

— Ну что, очухалась? Пошли, на допрос тебя вызывают, — обладатель голоса толкнул Беллу вперёд. Она оглянулась, пытаясь разглядеть черты лица своего тюремщика, но он схватил её за плечо и, приставив к её груди палочку, произнёс:

— Империо.

Белла остолбенела. Она бы в жизни не могла подумать, что сторонники добра будут пользоваться Непростительными. Впрочем, у них не было другого выхода. Если бы не они, то Беллатрикс ни за что бы не пошла покорно по длинным и узким коридорам, не стояла бы смирно, пока тюремщик разбирался со сложными запирающими заклинаниями, и, уж тем более, не позволила бы связать себя. Когда заклятие сняли, оказалось, что Белла находится в крошечной комнатушке, один на один с каким-то мужчиной, лица которого не было видно.

— Люмос! — произнёс он.

Белла зажмурилась. Ей в глаза ударил яркий свет.

— Беллатрикс Лестрейндж, в девичестве Блэк?

Она кивнула.

— Аластор Грюм, — мужчина вышел из тени и Белла увидела того самого Грюма, грозу Аврората и самого ненавистного орденовца, после Дамблдора, конечно.

— Будем знакомы, — он жутко осклабился. Белла промолчала.

— Твой Лорд повержен. Знаешь?

Она продолжала молчать.

— Испарился. Исчез. Пшик — и нету, — Грюм прохаживался вдоль стены, не спуская глаз со своей пленницы. — Вы проиграли.

— Он не умер, — прошипела Белла.

— Да? А где же он? Почему не пришёл вам на помощь? Почему не спас тебя? Такая красотка, — он протянул к её лицу свои скрюченные пальцы, но Белла мотнула головой. — Была.

— Он не умер, — повторила она. — Если вы не нашли тела, значит, он жив.

— Какая умная, — усмехнулся Аврор. — Гордость Слизерина, да? Ох, гнилой факультет. Это же надо — весь выпуск, как на подбор — Пожиратели Смерти. Красота. Бедный Слагхорн чуть не рехнулся, когда мы ему рассказали. А он так вами гордился…

— Гордился по праву! — гордо вскинула голову Беллатрикс. — Мы достойны носить звание волшебников. Наша кровь чиста…

— Заткнись! — взревел Грюм. — Как ты смеешь утверждать, что твоя, якобы, чистая кровь делает тебя лучше Лили Поттер? А Алиса Лонгботтом? Она была чистокровная, не хуже тебя. А сотни убитых тобой магов? Они были ничтожеством, да?

— Они были грязью.

Он наотмашь ударил её по лицу.

— Это ты грязь! У тебя извращённое сознание, гадина! Ты вообще помнишь, что ты убивала детей, женщин, беспомощных стариков? Что они тебе сделали? Они жили тихой, спокойной жизнью, никого не трогали, а ты убила их.

— Я исполняла приказы Лорда.

— Твой Лорд маньяк! Чокнутый полукровка, свихнувшийся на чистоте крови. Он сдох, потому что магглорождённая Лили Поттер пожертвовала собой, чтобы защитить сына.

— Поттер жив? — вырвалось у Беллы.

— Конечно, жив! — ухмыльнулся Грюм. — И, поверь мне, будет жить ещё долго-долго. В отличие от тебя. Ты сгниёшь заживо в Азкабане, это я тебе гарантирую!

— Мой Лорд вернётся! — бросила она ему в лицо. — Он отомстит всем вам. Он зальёт Англию вашей кровью, неважно, грязной или чистой, но со своими врагами он рассчитается!

— Психопатка! — произнёс Грюм. Он сел за письменный стол и взял в руки перо. — Итак, отвечай на вопросы. Когда ты получила Чёрную Метку?

Белла молчала.

— Слушай, сука, не зли меня. Если не будешь отвечать, я найду способ заставить тебя говорить. Будешь признаваться под Круцио, как Алиса Лонгботтом, — предупреждающе грозно сказал волшебник.

— Я не собираюсь с вами разговаривать, — процедила Белла сквозь зубы.

— Ах, вот как? — прищурился он. — Ну ладно. — взмахом палочки он освободил Беллатрикс от верёвок. Но она не успела насладиться свободой. Грюм подошёл к ней вплотную и, одной рукой схватив за плечо, второй со всей силой ударил в её живот.

Она сползла на пол, задыхаясь от боли, и тут же получила новый удар. Грюм избивал её ногами, осыпая при этом последними словами. Белла захлёбывалась собственной кровью, глаза застилала пелена, но она не произнесла ни слова. Когда Грюм устал, она смогла отдышаться. В груди что-то хрипело, и Беллатрикс была уверена, что у неё сломаны рёбра.

— Будешь говорить? — спросил Аврор.

— Нет, — ответила она.

— Ладно, — в его голосе послышались довольные нотки. — Тогда я так и запишу в протокол — сотрудничать с Авроратом отказалась. Отсюда ты отправишься прямо на суд, — сообщил он, захлопывая папку. — А оттуда — в Азкабан, на веки вечные.

Белла не могла сдержать горькой улыбки. Она была уверенна, что Грюм не записал бы её показания, даже, если бы она выложила ему всё, что знала. Ему не была нужна искренность и раскаяние, он нуждался в показательном процессе.

— Заберите её, — крикнул Грюм.

Дверт открылась, и уже знакомые Беллатрикс руки подняли её и потащили обратно в камеру. По дороге Белла постоянно порывалась упасть в обморок, но жестокий тюремщик снова не дал ей провалиться в забвение.

— Заходи, — он кинул её на пол. Белла пребольно ударилась.

— Ешь, — в неё полетел кусок хлеба.

На этом подачки закончились и дверь за тюремщиком закрылась.

Белла с отвращением посмотрела на еду. Она бы в жизни не прикоснулась к этому, тем более теперь, когда все её внутренности были раздавлены. Беллатрикс доползла до импровизированной кровати и с головой укрылась грязным и тонким одеялом. Потом она прижала к своим губам то место на запястье, где раньше находилась Метка и закрыла глаза. Она скоро выберется отсюда. Конечно, Милорд заберёт её. Он не забудет о своей самой верной, самой преданной стороннице. Он вернётся и убьёт Грюма, а её возьмёт на руки, нежно поцелует в губы и тихо скажет: «Белла…», так, как умеет только он. Белла рисовала в своём воображении картины безоблачного будущего. Она не чувствовала холода, даже боль в теле притупилась. Наконец, высшие силы сжалились над ней и подарили глубокий сон.

17.09.2010

 

Глава 19. Казнь

 

Сестра, всё кончено! Он больше не вернётся! Чего ещё я жду? Жизнь гаснет. Меркнет свет. Да, меркнет свет. Конец. Прости! И пусть прольётся слеза из глаз твоих. В моих слезинки нет. — Марселина Деборд-Вальмор, Элегия

 

Дальнейшие дни тянулись для Беллы бесконечно долго. Она проводила их в полудрёме, с трудом отличая реальность от своих фантазий. Грюм сказал правду — никто больше не приходил в её камеру, не таскал на допросы. Беллатрикс оставили дожидаться суда в полном одиночестве. В том, что суд будет, ведьма не сомневалась. Она готовилась к нему, придумывала речь. Даже если ей не предоставят последнего слова, она всё равно прокричит то, что хочет сказать. Ей не заткнут рот, нет. Мысли о суде придавали Белле жизненных сил. К тому же, она надеялась, что увидит там Рудольфуса. Мысли о муже пришли только на второй или третий день заключения. Белла надеялась, что он жив. Мёртвый Лестрейндж был не на руку временно одержавшим победу орденовцам. «Вы выиграли сражение, а не войну!» — шептала Беллатрикс. Она начала есть. Чёрствый хлеб и холодная вода хотя бы чуть-чуть заглушали постоянное чувство голода. Все повреждения, нанесенные Грюмом, были излечены. В камеру пришёл целитель и, не произнося ни одного слова, залечил раны и переломы. Это событие развеселило Беллатрикс. Она бы предпочла явиться на суд в своём прежнем виде, показав тем самым, чего на самом деле стоят хвалёные благородство и гуманность членов Ордена.

Когда послышался шум открывающейся двери, Белла спала. Она открыла глаза лишь тогда, когда на её лицо упал луч света. «Суд!» — мелькнуло в её голове. Но это была посетительница.

— Проходите, миссис Малфой, — голос тюремщика был по-прежнему грубым, но в нём слышались нотки уважения. — И помните, что время свидания — десять минут.

— Конечно, мистер. Благодарю вас, — Нарцисса сунула ему в руку хрустящую бумажку. — Пятнадцать.

— Ладно, — ворчливо ответил мужчина. — Заходите.

Нарцисса вошла в камеру сестры. Белла решила не вставать, она лишь села, подобрав одеяло под себя. Она видела, как брезгливо Нарцисса озирается по сторонам, как осторожно подбирает юбки, чтобы сесть рядом. Почему-то Беллатрикс была совсем не рада её визиту.

— Белла… — со слезами на глазах произнесла Нарси. — Что же ты наделала…

— Мне не в чем каяться, — гордо вскинула голову Беллатрикс. — Я служила Милорду!

— О, Белла, — Нарцисса схватила сестру за руки, — твоего Лорда больше нет, ты не должна думать о нём!

— Ты говоришь чушь! — Беллатрикс резко вырвалась из объятий сестры. — Он вернётся. Он не мог умереть.

— Нет, дорогая, он ушёл навсегда. Он исчез.

— Никто не видел его тела, — упрямо отрезала Белла. — Значит, он жив.

Нарцисса покачала головой. Это было бесполезно.

— Я хочу помочь тебе, — наконец снова заговорила она. — Ты должна сказать Грюму, что действовала под Империо. Тогда тебя не посадят в Азкабан.

— Что? — от возмущения Белла вскочила и стала лихорадочно ходить по камере. — Империо? Какой бред!

— Этот бред помог уже не одному десятку людей, — парировала Нарцисса. — Все на свободе, только ты, Лестрейнджи, Крауч и ещё несколько человек не сознались. Белла, сделай это! Ради меня, ради себя, в конце концов! Ты ведь будешь замурована заживо!

— На свободе? — Белла не верила своим ушам. — И Авроры купились на это? Дамблдор, этот прожженный интриган, поверил сказочке про Империо?

— Да, — кивнула Нарцисса. — Люциус избежал тюрьмы именно благодаря этой сказке.

— Люциус на свободе? — мир, в котором жила Беллатрикс, с озадачивающей стремительностью рушился в бездну. — Да он один из самых жестоких Пожирателей Смерти!

— Тихо, умоляю! — Нарцисса бросилась к сестре и зажала ей рот рукой. — Молчи!

Белла вывернулась. В её глазах читалось презрение.

— Я всегда знала, что у Малфоя гнилая душонка. Испугался за свою шкуру, предатель.

— Белла, у нас ведь сын, — по щекам Нарциссы покатились крупные слёзы. — Он не мог поступить иначе.

— Ах, вот как? Что же — меня ничего не держит. Я свободна от детей, от родственников, от обязательств. Мои родители умерли, мой муж верен Тёмному Лорду, а больше мне ни до кого нет дела. Я никогда не отрекусь от него, Цисси, слышишь?

— Белла! — Нарцисса бросилась на колени. Она схватила сестру за край юбки, не давая ступить ни шагу. — Ради меня! Ради Драко, твоего племянника! Ради ребёнка, которого ты потеряла из-за своей безумной одержимости! Скажи, что была под Империо!

— Нет! — Белла вырвала свою юбку из пальцев Нарциссы. — Я скорее откажусь от тебя, чем от него.

Нарцисса резко встала. Она устремила на Беллатрикс взгляд, в котором было столько удивления и непонимания, что Белла невольно сделала шаг навстречу сестре.

— Я не могу предать его, пойми, — заговорила она чуть более мягко. — Должен быть хоть кто-то, кто будет верить в его возрождение.

— Я всё поняла, — холодно произнесла Нарцисса. — Ты предпочитаешь Азкабан предательству. Я не могу обвинять тебя в этом. Но принять твой выбор… прости, Белла, но мне надо думать о сыне. Если ради его спасения мне придётся свидетельствовать против тебя, я сделаю это. Прости.

Она повернулась и ушла, не прощаясь. Белла осталась стоять в своей пустой и тёмной камере.

— О, Цисси, как ты не понимаешь… — прошептала она, не замечая, что из её глаз текут слёзы. — Ты ведь тоже Блэк, в твоём сердце тоже должны быть выжжены слова toujours pur. Toujours...

Беллатрикс опустилась на холодной пол, утирая с лица слёзы. Сейчас ей как никогда раньше хотелось уткнуться в плечо Рудольфуса и позволить ему гладить себя по волосам, ощущать тепло, исходящее от него. Но Белла не видела мужа вот уже много дней. Вся надежда оставалась на суд.

 

* * *

 

Накануне суда Аластор Грюм решил провести внеочередной допрос. Ему уже порядком надоели Лестрейнджи, будь его воля — он бы убил их лично при первой же встрече. Но действия аврора ограничивал закон, и Грюму приходилось считаться с ним. Из всей троицы он больше всего ненавидел Беллатрикс — она была женщиной, и это автоматически ставило её в класс подозрительных субъектов. Женщины никогда не баловали Грюма своим вниманием, и он находил забвение в выпивке и работе. Когда Беллу привели на первый допрос, Аластор сразу понял, что она ни в чём не сознается. В ней было столько гордости, столько веры в собственную правоту, и это так раздражало его, что он сорвался. С Рудольфусом и Рабастаном Грюм вёл себя спокойнее и рук почти не распускал. Он искал нечто, за что можно было зацепиться. Что-нибудь грязное, скелет в шкафу семьи Лестрейнджей. И однажды ему в голову пришла гениальная идея. Ночью в его кабинет привели сонного Рудольфуса, силой влили в него изрядную долю сыворотки правды, и крепко привязали к стулу. Грюм, тоже приняв на грудь горячительных напитков, начал допрос.

— Завтра суд, Лестрейндж.

— Спасибо, что проинформировали, — усмехнулся Рудольфус.

— Увидишь свою жёнушку.

Руди ничего не ответил, и только в его глазах появилось некое подобие радости.

— У вас с ней всё было хорошо? — поинтересовался Грюм.

— Какое ваше дело? — огрызнулся Лестрейндж.

— Неверный ответ. Я повторяю — ваша с Беллатрикс семейная жизнь была счастливой? — Грюм навис над Рудольфусом, заставляя того невольно вжаться в спинку стула.

— Н-н-нет, — с трудом выдавил из себя Руди. Сыворотка правды была безжалостна.

— Ага, — Грюм обнажил в улыбке желтоватые зубы. — Угадаю с трёх раз — она тебе изменяла. Верно?

— Да, — в этот момент Рудольфус себя ненавидел.

— С кем?

Лестрейндж до боли сжал зубы и впился ногтями в ладони. «Нет, нет, не говори, не предавай её!» — твердил он себе.

— С твоим братом?

Он отрицательно мотнул головой.

— С Малфоем?

Снова нет.

— С Краучем?

Промашка.

— Даа, это становится всё более интересным! — протянул Грюм. — Знаешь, Лестрейндж, у меня даже кандидатуры закончились… кто у вас там ещё был такой, представительный? Твоя жена ведь не обратила бы внимания на мелкую сошку, верно?

— Зачем вам это? — пробормотал Рудольфус.

— А я, может, интересуюсь личной жизнью Пожирателей Смерти, — хохотнул Грюм. — Вот смотрю на вас и думаю — неужели у таких одержимых сумасшедших была и обычная жизнь? Вы дружили, любили, смеялись. Разве вы на это способны?

— Вполне, — Руди не мог не съязвить.

— Ладно. Продолжим, — Аластор бросил взгляд на своего лучшего друга — бутылку, и переливы золотистого напитка внезапно подсказали ему грандиозную мысль.

— Твоя жена изменяла тебе с Волдемортом? — медленно произнёс он, отчеканивая каждое слово.

Бороться с действием Веритасерума было бессмысленно.

— Да, — обессилено выдохнул Рудольфус, роняя голову себе на грудь.

— И ваш брак был фиктивным? — догадки осеняли Грюма каждую секунду.

— Да.

— Но ты любил Беллатрикс?

— Да.

— Потрясающе! — на лице аврора играла торжествующая улыбка. Теперь он знал, как сломать Беллу.

— Я предлагаю тебе сделку, Лестрейндж.

— Что? — Рудольфус поднял на Грюма глаза, полные ненависти.

— Сейчас ты говоришь мне, что выполнял приказы Тёмного Лорда, находясь под воздействием Империо. Я вношу это в протокол и оглашаю завтра на суде. Даю гарантию в восемьдесят процентов, что ты будешь освобождён. — Аластор блефовал. Он бы ни за что не дал этому убийце ускользнуть на свободу, но ему было нужно, чтобы Беллатрикс слышала, как ей муж отрекается от того, чему она посвятила жизнь.

— Вы рехнулись, Грюм? — усмехнулся Рудольфус. — С какой стати я должен это делать?

— Отомстишь своей неверной жене. Она издевалась над тобой столько лет, наставляла рога, делала посмешищем, а теперь ты можешь отплатить ей той же монетой. Решайся, Лестрейндж! Терять-то тебе нечего!

— Да пошёл ты, — устало произнёс Руди в ответ.

— Что?

— Пошёл на хрен.

Грюм размахнулся и ударом кулака отправил пленника на пол. Пока Рудольфус пытался подняться с пола вместе со стулом, он с ненавистью в голосе сказал:

— Я же тебя сгною заживо, если ты откажешься.

— И если соглашусь — тоже, — ответил Руди, утирая кровь о плечо. — Послушай, Грюм, — он не удостоил аврора взглядом, говорил, глядя куда-то вдаль, — ты можешь думать о нас, что угодно. Считай нас бесчувственными маньяками, беспринципными тварями, отморозками — мне всё равно. Но делать из меня предателя я не позволю. Твой Веритасерум не поможет тебе понять суть наших с Беллой отношений, ты никогда не поймёшь, почему мы приняли решение служить Тёмному Лорду. Я ни о чём не жалею, Грюм, — он перевёл дыхание, — и мне есть, ради чего жить. Тёмный Лорд вернётся и тогда… — Рудольфус сделал многозначительную паузу, — посмотрим, кто одержит победу.

Лицо Грюма перекосилось от ярости. Он схватил Лестрейнджа за плечо и потянул наверх. Затем, освободив арестанта от верёвок и позвав охранника, он прошипел, разбрызгивая слюну:

— Ладно, Лестрейндж. Завтра я устрою такую расправу над тобой и твоей сукой-женой, что вы оба пожалеете, что на свет родились.

Рудольфус лишь усмехнулся кровавой улыбкой. Этим словам аврора он верил сполна.

Когда Лестрейнджа увели, Грюм откинулся на спинку своего стула и отпил большой глоток огневиски. Рудольфус был прав — он никогда не поймёт, чем руководствовались эти люди, когда убивали невинных. Что же, у него не получилось разыграть для Беллатрикс спектакль. Конечно, это было неприятно. Она отправится отбывать пожизненное заключение в компании верного мужа, и это омрачало Грюму всю радость от победы.

— Ничего, — его язык уже заплетался, — ничего… они всё равно раздавлены. Твари…

 

* * *

 

Суд над Лестрейнджами и Краучем, Пожирателями Смерти, обвинявшимися в самом большом количестве и убийств, и не сознавшимися ни в чём, обещал быть главным событием года. Все желающие посмотреть на это грандиозное судилище, с трудом набились в зал заседаний. Был собран полный состав Визенгамота, обвинение представляли Альбус Дамблдор и Барти Крауч-старший. На последнего было жалко смотреть — он казался собственной тенью. «Интересно, отмажет он своего сына или нет?» — шелестели голоса у него за спиной. Дамблдора встречали чуть ли не аплодисментами. Грюм вошёл в зал, кивнул знакомым и устроился в глубине. Наставал час его триумфа.

Когда в зал ввели Пожирателей, наступила тишина. У всех четверых на головах были мешки, руки были связаны за спиной. Обвиняемых завели в заранее подготовленные клетки и тщательно заперли двери. Затем сопровождавшие их Авроры одновременно взмахнули волшебными палочками и мешки исчезли. Судьи и зрители увидели четверых измождённых людей, жмурящихся от бьющего в глаза яркого света. Если бы в этот момент кто-то уронил иголку, то звон, с которым она упала бы на пол, показался бы грохотом, до того тихо было в зале.

Постепенно глаза Беллатрикс освоились, и она смогла рассмотреть место, в котором находилась. Когда её потащили прочь из камеры, накинув на голову мешок, она тут же поняла, что настало время суда. Все её мысли были о Рудольфусе — увидит ли она его? Да, он был здесь. В соседней клетке. Белла поймала его взгляд и, как могла, улыбнулась. Затем она заметила Рабастана и Барти. Успокоившись на их счёт, Беллатрикс стала разглядывать публику. Когда женщина заметила в толпе яркие белые волосы, её сердце ёкнуло. Это была Нарцисса. Белла не могла увидеть выражение лица сестры, но то, что она пришла, заставило её выпрямиться и гордо взглянуть в глаза судьям. Пусть Нарси видит, что она гордится своими поступками. Пусть знает, что те слова на свидании не были ложью.

Рудольфус с трудом узнал в растрёпанной, грязной, исхудавшей и болезненно бледной женщине, стоявшей в метре от него, свою красавицу-жену. Он понимал, что и сам выглядит не лучшим образом, но контраст между прежней и нынешней Беллой был поразительный. Когда она взглянула на него, он, наконец-то, перестал сомневаться. Конечно, это была она. Таким пронзительным и одновременно тёплым взглядом больше не обладала ни одна женщина в мире. Он улыбнулся в ответ, потом еле заметно кивнул брату. Рабастан моргнул одним глазом. Второй был заплывшим и синяк на нём сиял ярким цветом. С Краучем оба Лестрейнджа тоже обменялись взглядами. Они были живы и это главное. «У Ордена есть одно слабое место, — подумал Руди, — они играют в Добро, и из великодушия оставляют своих врагов в живых, думая, что Азкабан и дементоры послужат более суровым наказанием, чем быстрая и безболезненная смерть от Авады. Как же они заблуждаются! Они сами дали нам в руки победу!»

Судебный процесс, тем временем, начался. Пожиратели отвечали на вопросы о количестве убийств и о применениях Непростительных. В глазах зрителей отражался неподдельный ужас, когда они слушали речи Беллатрикс. Она говорила о том, что Тёмный Лорд вернётся, что он зальёт кровью Англию, и что тогда все ответят за предательство. Ей затыкали рот, но убрать с её лица безумную гордость за содеянное было невозможно. Она стояла в своей клетке, словно королева, которую судит толпа плебеев.

— За отвратительные преступления, совершённые в полном сознании, за применение Непростительных заклятий, за попытку государственного переворота, за нарушение закона о секретности… — Крауч-старший начал зачитывать приговор. Это длилось около десяти минут. — За убийство сотен магглов… десятков волшебников… за сведение с ума Лонгботтомов, — в этот момент зал зашумел, — вы, Беллатрикс, Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи, а так же Барти Крауч-младший, приговариваетесь к заключению в Азкабан. Пожизненно.

— Нет! — раздался вопль Барти. Он вцепился руками в прутья клетки и впился взглядом в своего отца, только что зачитавшего ему почти смертный приговор. — Нет, папа! Не позволяй им увести меня, нет!

Крауч-старший отвернулся.

— Нет! — продолжал кричать парень, когда его хватали за руки и тащили прочь из зала суда. Защёлкали вспышки фотокамер, люди заговорили в голос и бросились поближе, посмотреть на тех, кто больше десяти лет держал их в страхе, в последний раз.

— Тёмный Лорд вернётся, Крауч! — кричала Беллатрикс, пока её тащили по проходу. — Он вернётся! Бросьте нас в Азкабан — мы подождём. Время для нас — ничто! Милорд воскреснет и освободит нас, потому что мы единственные остались ему верны! Только мы пытались найти его… Он вернётся! Вернётся!

И у всех, кто слышал эти безумные речи, кровь стыла в жилах, до того убедительной и зловещей была эта ведьма.

Наконец, авроры наложили на неё Силенцио. Осуждённых увели. Судьи скрылись в тайных покоях, принадлежащих Визенгамоту. Остальные собравшиеся потянулись к выходу. Они должны были чувствовать себя удовлетворёнными, радостными от того, что справедливость восторжествовала и злодеи получили по заслугам. Но люди были подавлены. Слова Беллатрикс оказали своё действие — они поселили в душах волшебников сомнение. Тёмный Лорд, где бы он сейчас не находился, мог быть доволен своей соратницей — она нанесла удар по врагам, даже будучи лишённой возможности колдовать.

23.09.2010

 

Глава 20. Воскрешение

 

Уста твердят: Ушёл он без возврата,

Нет, не покинул, — верит сердце свято.

Ты слышишь, как струна звенит и плачет?

Она звенит, дрожит слезой горячей.

Здесь в глубине трепещет в лад со мною:

"Я здесь, я здесь всегда, всегда с тобою!" — Леся Украинка

 

И однажды проснутся все ангелы,

И откроются двери

Для того, кто умел верить.

И ненастным январским утром

В горах расцветёт миндаль

Для того, кто умел ждать. — Fleur

 

Первые дни пребывания в Азкабане были весьма насыщенными. Беллу и Рудольфуса переводили из камеры в камеру, очевидно, пытаясь найти самую отдалённую и безопасную. К тому же, обоих Лестрейнджей непрерывно фотографировали. Английские волшебные газеты пестрели изображениями осуждённых Пожирателей Смерти. Но всё это длилось лишь несколько дней. После того, как шумиха вокруг этого события утихла, Беллу и Руди оставили в покое. Их определили в одну камеру и бросили навсегда. Там не было слышно человеческой речи, за стенами не раздавался стук шагов. Раз в день в камере появлялись два довольно больших куска хлеба и две миски с водой. Дементоры, эти адские стражники Азкабана, выли за крохотным зарешёченным окном, и иногда можно было увидеть их тени. Поначалу Беллатрикс каждый день просыпалась с надеждой, что вот-вот раздастся страшный грохот, рухнут стены и появится Волдеморт, воскресший и сильный. Он подойдёт к ней, возьмёт за руки и прижмёт к себе. А потом они аппарируют в Лондон и там Тёмный Лорд расправится с теми, кто так позорно отрёкся от него, а она будет помогать ему, она растерзает этих изменников собственными руками, в первую очередь, этого жалкого слизняка Малфоя. Всё это Белла так ясно видела во сне, что, проснувшись, подолгу приходила в себя. Она рассматривала высокие, тёмные стены и понимала, что по-прежнему находится в Азкабане. Её взгляд наталкивался на Рудольфуса, и тогда она отворачивалась к стене. Беллатрикс не хотела, чтобы муж видел её в таком состоянии. Но Руди всё равно подбирался к ней поближе, обнимал и ласково гладил по волосам и плечам. В камере постоянно было темно, но даже темнота не могла скрыть ужасающих изменений, происходивших с заключёнными. В чёрных, как вороново крыло, волосах Беллы почти сразу же появилась седая прядь. Её глаза впали внутрь, пальцы стали похожи на спички, обтянутые кожей, а тюремная роба висела на её исхудавшем теле, совершенно не грея. Рудольфус выглядел не лучше — вытянувшееся лицо, всклокоченные волосы и постоянный болезненный блеск в глазах. Поначалу Лестрейндж пытался выцарапывать ногтём полоски на камне, отметины, символизирующие количество проведённых в Азкабане дней. Белла отвергла его предложение поучаствовать в этом. Она не хотела знать о времени. Когда Милорд вернётся и вытащит их отсюда, тогда она узнает, сколько прошло дней, месяцев, лет. А терзать себя ежедневными муками Белла не желала. Да и Рудольфус вскоре отбросил эту затею. Они оба быстро потеряли чувство времени, не различали даже времени суток. Для них была постоянная ночь и вечная зима. Холод и голод стали их постоянными спутниками. Пытаясь хоть как-то согреться, они тесно прижимались друг к другу, и в такие минуты Беллатрикс была счастлива, что у неё есть Рудольфус. Без него она бы точно умерла в этой камере. Рудольфус же держался только ради Беллы. Если бы её не было рядом, он попытался бы бежать, заранее зная, что будет обречён умереть. Но Беллатрикс, её неистребимая вера в то, что когда-нибудь их хозяин вернётся, придавала сил и ему.

Они влачили такое жалкое существование, и больше всего их удручала отрезанность от окружающего мира. Единственным, что могло сообщить им о том, что произошло что-то экстраординарное, была Чёрная Метка. Беллатрикс могла часами лежать на полу, гипнотизируя взглядом своё запястье. Метку было едва видно, но Белла упорно глядела на этот слабый контур, что-то неразборчиво шепча себе под нос. Иногда к ней присоединялся и Рудольфус и тогда они лежали вместе, обнявшись и переплетя пальцы. Никогда они не были так близки в той, другой жизни. Беллатрикс засыпала на груди у мужа, и это вносило в его жизнь капельку счастья. Он мог закрыть глаза, попытаться забыть о холоде, и представить, что они дома, в спальне, что они обычная супружеская пара, и что ничего страшного не произошло… но сон заканчивался и жестокая реальность снова давила на них.

Однажды Белла, как обычно, разглядывала контур Метки. Рудольфус ползал в отдалённом углу камеры, пытаясь соорудить из двух рваных и тонких одеял некое подобие кровати. Беллатрикс хотела спать и лишь усилием воли заставляла себе не закрывать веки. Что-то неведомое говорило ей, что она не должна засыпать. Она продолжала смотреть на свою руку и внезапно произошло невозможное. Метка на секунду вспыхнула и через мгновение Беллу пронзила та самая боль, по которой она тосковала столько времени.

— Руди! — воскликнула она.

Он почувствовал то же самое и теперь ошалело глядел на жену, словно не веря, что это случилось на самом деле.

— Руди, он вернулся! — хриплый и низкий голос Беллы источал столько радости, что, казалось, все дементоры должны были тут же скончаться от избытка положительных эмоций.

Метка ещё некоторое время мигала, а затем снова исчезла.

— Началось, Белла, — прошептал Рудольфус, обнимая её за плечи. — Нам осталось ждать совсем немного. Он дал знак, что он снова здесь, и, значит,…

— Мы скоро будем на воле, — закончила за него Беллатрикс. Она точно знала, что ей это всё не почудилось. Не может двоим людям одновременно привидеться одно и то же. — Ещё чуть-чуть, и…

Это чуть-чуть длилось больше полугода. Теперь, когда в жизни Лестрейнджей появилась цель, когда почти каждый день Метки на их руках отчаянно извивались, а тело пронзала такая знакомая и сладкая боль, ожидание стало для них практически невыносимо. Белла буквально лезла на стенку от того, что не могла аппарировать к зовущему её повелителю. Рудольфус сжимал зубы и до крови царапал свою руку длинными, давно не стриженными ногтями. Дементоры, ранее обращавшие на этих заключённых не больше внимания, чем на остальных, теперь стаями вились возле окна их камеры. Надежда, появившаяся у Беллатрикс и Рудольфуса, привлекала этих странных существ. Но они не могли вогнать арестантов в уныние. Теперь глаза Беллы постоянно горели безумным огнём, она почти не спала и заставляла Рудольфуса, отличавшегося более острым слухом, прислушиваться, не доносятся ли откуда-нибудь звуки, свидетельствующие о прибытии Тёмного Лорда. И вот однажды, зимней ночью, Руди уловил эхо падающих камней. Он подполз к Белле, дремавшей в углу камеры, и дёрнул её за плечо.

— Белла! Проснись, Белла!

— А? — Она открыла глаза и ошалело огляделась по сторонам. — Что?

— Слышишь?

Шум нарастал. Теперь было отчётливо слышно, что совсем недалеко рушатся камни и ветер завывает гораздо громче, чем обычно. Беллатрикс обнажила своё запястье — Метка горела ярко-ярко и сильно извивалась.

— Он здесь! — восторженно прошептала она и прижалась губами к этому знаку.

— Пошли! — позвал её Руди. Он встал и подошёл к дальней стене камеры. По каменным глыбам ползла внушительных размеров трещина, от неё отходили новые извилины. Рудольфус легонько надавил на камни, и они рухнули на пол. В стене камеры образовалась дыра. Он не мог поверить своим глазам. Стены, так долго охранявшие их и казавшиеся вечными, теперь стремительно рушились.

Беллатрикс скользнула в открывшуюся перед ней темноту. Она шла вперёд, пошатываясь, широкие коридоры и свежий воздух опьяняли её, глаза застилала пелена, но Белла совершенно точно знала, что должна идти, что ей надо добраться до открытого пространства, увидеть перед собой необъятное небо и море, почувствовать себя живой впервые за много лет…

Она дошла почти до самого обрыва. Стена Азкабана была наполовину разрушена, и на месте камер для самых опасных преступников, осуждённых на вечные страдания, словно грешники в Аду, теперь зияла дыра. Огромные каменные глыбы формировали странные сооружения, по которым можно было взобраться наверх. Дементоры в недоумении вились над своим обиталищем. Беллатрикс взобралась на самый верх одного обломка стены и, широко раскинув руки в стороны, шатаясь от дуновений ледяного ветра, расхохоталась. Это был абсолютно безумный, нечеловеческий смех. Смех человека, восставшего из мёртвых.

Рудольфус двигался вслед за женой, но не успевал нагнать её. Белла ускользала от него, как только он протягивал руку, чтобы коснуться её плеча. Он видел, как она лезла всё выше, и ему стало страшно. Он вдруг осознал, насколько же Белла исхудала, насколько хрупкой и беззащитной она была. Руди непроизвольно сжал кулаки. Он ненавидел тех, кто отправил их сюда. «Я прикончу Грюма собственными руками!» — дал он себе обещание. Когда до Рудольфуса донёсся смех Беллатрикс, по его спине пробежала дрожь. Таких звуков он не слышал за всю свою жизнь.

— Белла, — позвал он её, — Белла, иди ко мне.

Она не слышала.

— Белла! — Рудольфус видел, как к ним стали подбираться другие заключённые и разрывался между желаниями пойти отыскать брата и заключить Беллатрикс в объятия.

— Белла! — Он сделал ещё одну попытку, но тщетно.

До Беллатрикс доносился какой-то звук, напоминавший голос мужа, но она не хотела идти к нему. Она закрыла глаза и глубоко вдыхала холодный воздух Северного моря, совершенно не заботясь о том, что, скорее всего, заболеет. Белла слышала шум позади себя, чьи-то голоса, крики, но её это совершенно не волновало. В мире были только она, свобода и жжение Метки на руке. Беллатрикс открыла глаза и увидела тёмную фигуру летящую прямо на неё. Ведьма не сдвинулась ни на миллиметр. Она позволила неизвестному схватить себя и унести прочь от Азкабана, куда, как она надеялась, ей больше не придётся возвращаться.

Рудольфус видел, как Беллу подхватили и унесли куда-то в ночь. Его сердце ёкнуло и в те несколько секунд, пока не пришла его очередь быть спасённым, он успел с горечью подумать о том, что снова наступает время, когда его жену у него отнимают. Они провели вместе столько времени, но он всегда знал, что это будет длиться не вечно. Лестрейндж привык к постоянному присутствию в их с Беллой браке Тёмного Лорда, он даже смирился с этим, но видеть, с какой лёгкостью Беллатрикс покинула его ради своего эфемерного возлюбленного, было невыносимо больно. Поэтому, когда Рудольфуса схватили и потащили сквозь облака и ветра, он с облегчением провалился в бессознательное состояние. Несколько минут блаженства перед возвращением к жизни — он бы хотел, чтобы они длились вечно.

to be continued...

23.09.2010

 

Глава 21. Старые и новые лица

 

Why have you waited to embrace me, my dear?

Cold is your silence, denying what is real

I’m still wondering why

I’m still calling your name, my dear…

Within Temptation

 

В Малфой-мэноре царило непривычное для него оживление. Огромная гостиная была наполнена грязными людьми в рваных и вонючих тюремных робах, по дому сновали сурового вида волшебники, а в воздухе повис запах гнили и сырости. Ничего подобного в этом особняке не могло бы произойти, если бы Волдеморт не избрал его своей резиденцией. Именно Люциусу Малфою выпала честь принимать у себя своего повелителя, а, когда Тёмный Лорд объявил, что намерен напасть на Азкабан и освободить из него всех заключённых там Пожирателей Смерти, а потом переправить их в Малфой-мэнор, Люциусу оставалось только смиренно согласиться. Он был далеко не в восторге от этого, сама мысль о том, что ему придётся вновь увидеть Лестрейнджей, навевала совсем не радостные мысли. Малфой прекрасно помнил, как плакала его жена после визита к сестре и как, захлёбываясь от рыданий, Нарцисса рассказывала ему, что именно Беллатрикс сказала о тех, кто отрёкся от Волдеморта, спасая собственную шкуру. Поэтому теперь, наблюдая за тем, как на его старинных диванах и коврах валяются бывшие узники Азкабана, Люциус с волнением ожидал, когда же в его доме появится Белла. А вот Нарциссе было некогда волноваться. Она сновала туда-сюда, приносила какие-то зелья, командовала домовиками, ошарашенными такой суетой, успевала присесть возле каждого вновь появившегося в гостиной Пожирателя, сказать несколько ласковых слов и, превозмогая отвращение, коснуться губами грязного, потного и липкого лба. Миссис Малфой пыталась скрыть за такой активностью страх перед сестрой. Беллу ещё не перенесли в Малфой-мэнор, но Нарциссе казалось, что она уже чувствует на себе её торжествующий взгляд, её презрение. Она буквально слышала её хриплый голос, произносящий: «Видишь, Цисси? Мой Лорд не забыл обо мне, он вернулся и освободил меня, и он знает, что я осталась ему верна, в отличии от тебя и твоего мужа!» Нарцисса носилась по дому со скоростью света, думая, что сможет загладить вину, если будет достаточно активной. Это чувство появилось в ней сразу, как только Люциус безрадостно сказал ей, что Волдеморт возродился. На женщину сразу нахлынуло всё то, что она довольно успешно прятала в самые укромные уголки своей души последние четырнадцать лет. Нарцисса в очередной раз вбежала в гостиную, неся новую порцию лечебных зелий, и её взгляд сразу упал на человеческое тело, лежащее в кресле возле камина, которое ещё минуту назад было пустым. Тело (иначе это было невозможно назвать) было измождённым, хрупким настолько, что, казалось, его можно легко сломать пополам, но было в нём нечто, что заставило Нарциссу выронить из рук драгоценную склянку и почти бесшумно прошептать:

— Беллатрикс…

Она хотела воскликнуть, но голос подвёл её и лишь стоящие рядом волшебники обернулись на звук разбившегося стекла, потонувшего в общем гаме.

— Белла, — повторила Нарцисса чуть громче.

Она подошла к сестре на ватных ногах. Словно в замедленном темпе протянула к ней руку. Осторожно коснулась жёстких волос. Присела рядом и вгляделась в лицо, открывшееся ей. Белый, восковой цвет лица, впалые щёки и чёрные круги под глазами, выпирающие кости и отвратителный резкий запах — но, тем не менее, это была Белла.

— О, дорогая сестра, — прошептала Нарцисса, позволяя слезам катится по щекам. Она не могла поверить, что этот фантом и в самом деле прежняя цветущая и сильная Беллатрикс. Нарцисса снова ощутила, как её охватывает чувство вины.

Беллатрикс приоткрыла глаза и тут же зажмурила их от нестерпимо яркого света. Постепенно она приходила в себя и звуки, цвета и запахи стали проникать в её сознание. Белла вгляделась в женщину, сидящую возле неё и трогающую её за лицо и руки. Её черты лица показались Беллатрикс чрезвычайно знакомыми. Белые волосы и ярко-голубые глаза… воспоминания о прошлой жизни завертелись и Белла удивлённо выдохнула:

— Нарси?

— О, Белла, ты пришла в себя! — Нарцисса заключила сестру в объятия. — Хвала Мерлину!

— Пусти, — Беллатрикс оттолкнула её от себя и поспешно огляделась вокруг. — Где я? Что произошло?

— Белла, ты в Малфой-мэноре, — Нарцисса по-прежнему не отпускала руку Беллатрикс. — Тёмный Лорд освободил вас всех из Азкабана и Пожиратели Смерти перенесли вас сюда. Здесь ты в безопасности, дорогая сестрёнка… — она снова попыталась обнять её, но безуспешно. Белла резко вскочила с кресла, от чего у неё закружилась голова и она была вынуждена опереться на каминную полку.

— Милорд, — произнесла она, — я хочу его видеть!

— Нет, Белла! — на лице Нарциссы отразился ужас. — Только не сейчас! Ты не представляешь, что…

— Не смей! — Белла обернулась к сестре, её вид был полон решимости. — Я должна увидеть его, я ждала так долго и ты не смеешь меня задерживать!

Она сделала несколько шагов вперёд, чувствуя, как комната плывёт у неё перед глазами, но остановится она не могла. Где-то в доме был Волдеморт, нет, не Волдеморт, Том, её Том и она увидит его, во что бы то ни стало…

Нарцисса не знала, что делать. Она не могла остановить Беллу. Несмотря на то, что та четырнадцать лет провела в тюрьме и объективно была физически слабее сестры, но Нарси просто цепенела рядом с Беллой. Её смущала сила воли и решимость, качества которых у неё самой почти не было. Но Люциус Малфой пришёл на помощь жене. Он увидел, что происходит на другом конце гостиной и поспешил туда.

— Здравствуй, Белла, — произнёс он, становясь у свояченицы на дороге. — Извини, но ты сейчас не можешь увидеть Тёмного Лорда. Он приказал никого не пускать к нему.

— Ты, жалкий предатель, не сможешь помешать мне, — слова Беллатрикс сочились ядом, — ни за что не поверю, что Милорд доверил тебе охранять его покой.

— Как видишь, доверил, — внешне Люциус был абсолютно спокоен, но Нарцисса видела, как побелело его и без того бледное лицо, что значило, что внутри у него всё клокочет.

— Пошёл прочь, — Белла попыталась оттолкнуть Малфоя, но он схватил её за плечи и оттащил назад к креслу. Тем временем эта сцена стала привлекать внимание всех находящихся в гостиной. Люциус бросил назад свирепый взгляд, значащий, что всем лучше заняться своими делами.

— Пусти, пусти меня к Лорду… — шептала Белла. Она чувствовала, что вся горит, как будто у неё температура под сорок, но попасть к Волдеморту она должна была немедленно, иначе всё потеряет смысл, иначе всё рухнет, всё… Беллатрикс не осознавала, что яростно бьётся в руках Люциуса, брыкается и пытается вцепиться в его длинные белые волосы, что отталкивает руку Нарциссы, которая протягивает ей спасительное успокоительное зелье, что бесконтрольно плачет. Наконец, Малфоям удалось уложить Беллу на спину, раскрыть её рот и влить в него лекарство. Беллатрикс почти мгновенно ощутила, как по её телу растекается слабость, как она теряет возможность шевелить конечностями и как её сознание затуманивается, унося в страну снов, которая для неё была царством кошмаров.

«За что… за что вы так со мной… — казалось, говорили её глаза, пока она, уже будучи не в состоянии говорить и двигаться, продолжала смотреть на Нарциссу и, иногда, на Люциуса. — что вы со мной сделали, зачем…»

Наконец, её глаза закрылись и дыхание стало ровным. Люциус подал знак и Беллатрикс понесли наверх. Нарцисса провожала сестру встревоженным взглядом.

— О, Люциус, я никогда бы не подумала, что она станет такой… нестабильной, — горестно произнесла она, утыкаясь в плечо мужа.

— Я склонен к иллюзиям меньше, чем ты, — сухо ответил Малфой, — твоя сестра всегда была психопаткой, а сейчас эти качества её характера проявились во всей красе. Четырнадцать лет Азкабана, что же ты хочешь…

— Нет, я не верю! — замотала головой Нарцисса. — Она отдохнёт, наберётся сил и снова станет такой как прежде.

— Ты знаешь, что этого не будет, — отрезал Люциус. — Беллатрикс никогда не простит нам так называемого предательства, она слишком односторонне мыслит. Твоя сестра никогда не поймёт, что мы бы сделали что угодно ради спасения Драко. Для неё существует один Тёмный Лорд.

Нарцисса не ответила. В глубине души она знала, что её муж прав, но правда была слишком жестокой, чтобы с лёгкостью с ней согласиться, поэтому Нарси цеплялась за любые соломинки.

— Нам надо продолжать помогать остальным, — Люциус кивнул в сторону оставшихся в комнате Пожирателей. — Иди к Рудольфусу и Рабастану, а я займусь Долоховым.

Он не хотел смотреть в глаза тем, кто предпочёл заточение заживо предательству. Нарцисса понимала и принимала это. И, хоть ей и было ужасно трудно исполнять роль целительницы, она знала, что иного выхода у неё нет. Люциус сказал ей, что будет пытаться выйти из под влияния Тёмного Лорда, но сказано это было таким тоном, что любой бы понял, что это будет сводиться к попыткам откупиться. Нарцисса присела рядом с Лестрейнджами, молча протянула им зелье, молча подозвала домовиков. У неё не было времени на то, чтобы предаваться отчаянию. В Малфой-мэноре сейчас находился Драко, которого пришлось срочно вызвать из Хогвартса, сославшись на экстраординарные события в семье. «О да, экстраординарнее не бывает! — с горькой усмешкой думала Нарцисса, когда писала письмо Дамблдору. — Не каждый день толпу близких родственников освобождают из Азкабана!» Драко ещё только предстояло познакомиться со своей тёткой и это приводило Нарциссу в ужас. Она увидела Беллу, она поняла, что та не простила её семью. И у Беллатрикс не было причин не распространять свою ненависть и презрение к Малфоям на их единственного наследника.

 

* * *

 

Последующий три дня Беллатрикс провела в забытьи. Она спала и ей снились кошмары, но проснуться не получалось, до того сильным было успокоительное зелье, которое в неё вливали чуть ли не литрами. Беллу определили в одну из самых больших комнат Малфой-мэнора, которая находилась неподалёку от спальни хозяев особняка и Нарцисса каждую ночь подолгу ворочалась, потому что заснуть, слыша крики своей сестры, было невозможно. Люциус выпивал зелье для сна без сновидений и советовал жене сделать то же самое, но Нарцисса отказывалась. Она страдала от того, что с Беллатрикс творились такие ужасные вещи. Нарцисса приходила в спальню к Белле, садилась рядом, брала её руку в свою, а второй гладила сестру по голове. Нельзя сказать, что это производило сильный успокаивающий эффект, но немного всё же помогало.

Постепенно Беллатрикс начала приходить в себя. Когда утром она открыла глаза и увидела перед собой не привычные каменные стены тюремной камеры, а светлые портьеры, красивую мебель, почувствовала свежий воздух, то поняла, что всё это было не сном и не игрой её воспалённого воображения. Волдеморт на самом деле освободил её из Азкабана и теперь она находится в доме своей сестры. Белла вспомнила, как Нарцисса и Люциус пытались помешать ей увидеть Милорда. Но сейчас в комнате никого не было и никто не мог задержать Беллатрикс. Она вскочила с кровати и, не обращая внимания на то, что была в одной ночной рубашке, побежала к двери. Но на пути к выходу стояло большое зеркало и Белла уловила боковым зрением своё отражение. Что-то заставило её остановиться и подойти поближе. Из зеркала на ведьму смотрела женщина, своим внешним видом больше напоминавшая старуху, чем прежнюю красавицу. Беллатрикс прищурила глаза и с подозрением покосилась на то, что видела. Отражение сделало то же самое. Волосы, лежавшие раньше на плечах тяжёлыми локонами, теперь топорщились во все стороны и были жёсткими как пакля. Они больше не были цвета воронового крыла, а некоторые пряди и вовсе были седыми. Кожа стала нездорового серого цвета, под глазами залегли чёрные круги, а вокруг глаз нарисовалась тоненькая сеточка морщин. Уголки губ опустились, ключицы торчали, кисти рук были невероятно тонкими… Беллатрикс рассматривала себя, как диковинное животное, каждую секунду поражаясь всё новым и новым изменениям в своей внешности.

Дверь открылась и на пороге показалась Нарцисса с подносом в руках. Увидев, что её сестра встала, Нарцисса тут же поставила свою ношу на ближайшую поверхность и бросилась к Белле. Она боялась, что та вырвется из её рук и бросится куда-то в неизвестном направлении на поиски Лорда, но Беллатрикс была так ошеломлена увиденным в зеркале, что позволила сестре отвести её обратно в постель.

— О, Белла, зачем же ты встала, — щебетала Нарси, поправляя одеяло и подушки, — тебе надо было позвать домовика или меня, ведь ты ещё совсем слаба…

— Я выгляжу ужасно, да?

— Что? — вопрос Беллы, сказанный таким будничным тоном, удивил Нарциссу. — Белла, ты же провела в Азкабане четырнадцать лет, это не могло пройти бесследно. Но мы тебя вылечим, — она ободряюще улыбнулась, — ты даже сейчас красивая.

Она не лгала. Глаза Беллатрикс остались такими же яркими, как и прежде, а блэковскую горделивую осанку не смогло испортить даже длительное заключение.

— Я ему теперь не понравлюсь, — покачала головой Белла.

— Это ты его ещё не видела, — пробормотала Нарцисса. Она сама с трудом смогла отучить себя вздрагивать каждый раз, когда Волдеморт обращал на неё свой взгляд.

— Что? — Белла услышала её. — Что с ним? Где он, я хочу его видеть! — минутная апатия прекратилась и Беллатрикс снова сбросила с себя одеяло, пытаясь встать.

— Его нет в поместье, — торопливо ответил Нарцисса, укладывая сестру обратно в постель. — И вернётся он только через два дня.

Это была правда.

— Он ждёт меня? Он хочет меня увидеть? — тон Беллы был почти умоляющим. Нарси дрогнула и ответила: «Да», хотя совсем не была в этом уверена.

— А где Рудольфус? — теперь в голову Беллатрикс пришли мысли о муже.

— С ним всё в порядке. Он отдыхает. Хочешь пойти к нему?

— Нет, — немного подумав, ответила Белла. Увидеть Руди прежде, чем Лорда — это было предательство последнего. — Позже.

— Как хочешь. А теперь выпей это, — Нарцисса протянула Белле восстанавливающее зелье. Беллатрикс послушно проглотила его.

— Давай, я приведу тебя в порядок? — предложила Нарцисса. — Если ты пришла в себя, то, наверное, захочешь принять ванну, умыться? А потом я расчешу тебя, помнишь, как ты меня в детстве? — Она осеклась, заметив усмешку во взгляде сестры. — Что-то не так?

— Ты просила меня отречься от Тёмного Лорда, помнишь? Твой муж рассказал Министерству сказочку про Империо, откупился сотнями тысяч галеонов и остался на свободе, а ты поддержала его, дорогая сестрёнка! — в голосе Беллы слышалось торжество человека, который одержал долгожданную победу. — Вы были предателями, а я осталась верна Милорду! А теперь ты думаешь, что я прощу тебя и из-за пары зелий и удобной кровати забуду о твоём поступке?

— Белла, прости меня, — Нарцисса с трудом сдерживала слёзы, — но ведь у меня был сын! Как я могла оставить Драко на произвол судьбы? Ему был нужен отец.

— Не пытайся обмануть меня, Цисси! Твой сын был лишь удобной отговоркой, чтобы отказаться от служения Лорду. Знаешь, я так рада, что он воскрес и что вам не удалось отвертеться! Потому что вот это, — Белла закатала рукав и продемонстрировала сестре Чёрную Метку, — навсегда!

— Белла, я не хочу больше об этом говорить. Да, мы виноваты, но я — в меньшей степени. У меня никогда не было Метки и, хоть я и разделяю убеждения Тёмного Лорда, тогда мы все были уверены, что он умер, и мне надо было защитить свою семью! — пыталась оправдываться Нарцисса.

Белла окинула её высокомерным взглядом и произнесла:

— Тешь себя этим, если правда веришь в то, что говоришь.

Обе женщины ещё несколько минут молчали, пока Беллатрикс, наконец, не нарушила тишину, которая уже стала давить.

— Иди, прикажи сделать чай. Я спущусь через полчаса.

— Хорошо, — Нарцисса подчинилась старшей сестре, которая имела над ней непонятную власть. — Я буду ждать тебя в малой гостиной, помнишь, где это?

— Я помню всё, Цисси, — зловеще улыбнулась Беллатрикс.

Нарцисса опустила глаза и скрылась за дверью.

 

* * *

 

Белла сидела в огромном старинном кресле, закутавшись в плед, и вдыхала аромат свежезаваренного чая. Казалось невероятным, что ещё несколько дней назад она валялась на грязном полу камеры, потеряв счёт времени. За пределами Азкабана жизнь шла своим чередом и осознавать это было очень неприятно. Казалось, всем было наплевать на то, что некоторые из последователей Тёмного Лорда провели в тюрьме столько лет. «Нет, не всем, — оборвала свои размышления Беллатрикс, — Милорд не забыл об этом. Он оценит меня и всё будет по-прежнему…» Червячок сомнения говорил, что как раньше уже не будет, но Белла гнала прочь эти мрачные мысли.

Нарцисса сидела рядом, пила чай и поглядывала на сестру. Выражение лица Беллатрикс настораживало. Разговор не ладился и в воздухе висело тяжёлое напряжение. Послышалось, как открылась дверь и раздались тихие шаги.

— Мама, я… — Драко осёкся, увидев рядом с матерью незнакомую женщину. Конечно, он знал, что в доме появилась его тётя, и что, рано или поздно, ему придётся с ней познакомиться, но почему-то парню казалось, что это произойдёт в торжественной и официальной обстановке.

Нарцисса была недовольна. Ей хотелось оттянуть знакомство Драко и Беллы на как можно более дальний срок. Но делать было нечего, поэтому она встала и произнесла:

— Знакомься, Драко, твоя тётя Беллатрикс. Белла, это мой сын.

— Доброе утро, — выдавил из себя Драко, прекрасно понимая, что вот так пялиться просто неприлично, но поделать с собой он ничего не мог.

— Хмм, — пробормотала Белла, скользя взглядом по племяннику. Её губы дрогнули в полуусмешке.

— Завтра Драко возвращается в Хогвартс, — поспешно сказала Нарцисса. — Он вернётся только в июне.

Ей почем-то захотелось загородить собой сына и защитить его от тлетворного влияния сестры, от её хищного взгляда и злой улыбки.

— Что же, — пожала плечами Беллатрикс, — значит, увидимся летом, Драко, — племянник больше не интересовал её и она вернулась к созерцанию своей чашки.

— Иди, — шепнула Нарцисса сыну, подталкивая его к двери.

— Но я хотел…

— Потом! — Драко давно не видел мать такой решительной и даже разъярённой.

— До свидания, тётя Белла, — успел сказать он, прежде чем его выставили в коридор.

— «Тётя Белла» звучит ужасно, — усмехнулась Беллатрикс.

— Белла, он мой сын, — вырвалось у Нарциссы. — Не надо…

— Больше похож на отца, чем на тебя, дорогая сестрица.

Нарси выдохнула с облегчением. Беллатрикс терпеть не могла Люциуса, и, если она сочла Драко похожим на него, то он не будет ей интересен. Но всё же страх за сына не исчезал из души Нарциссы. Она заметила, что Драко был сражён наповал в первую же секунду лицезрения Беллы, а надеяться на благоразумие своей сестры в этой ситуации было очень ненадёжной вещью. Беллатрикс могла захотеть мести… и тогда могло произойти страшное.

 

* * *

 

Два дня Белла бесцельно бродила по Малфой-мэнору. Она избегала общения с остальными Пожирателями, даже Рудольфуса не пускала к себе в комнату. Время от времени Беллатрикс перебрасывалась парой слов с Нарциссой, чаще всего спрашивая, не вернулся ли в поместье Тёмный Лорд. Но ответ всегда был отрицательным, и Белла возвращалась к себе, падала на постель и засыпала. Она спала очень долго и ей, на удивление, почти не снились кошмары. Время для них ещё не настало, сейчас Белла просто отдыхала и набиралась сил после заключения. Нарцисса отдала ей свои лучшие платья и мантии, и Беллатрикс приняла их с насмешливой улыбкой. Её веселило то, как сестра пытается угодить ей. Люциус избегал встреч с Беллой, он пропадал в Министерстве с раннего утра до позднего вечера. Остальные освобождённые из Азкабана сбивались в компании, много пили и шумели в гостиной по вечерам, и только Белла одинокой тенью скользила по пустынным коридорам и узким садовым дорожкам. Она знала, что Рудольфус следит за ней, иногда она чувствовала на себе его пронзительный взгляд, но, резко повернувшись, успевала заметить только тень, скрывающуюся за ближайшим углом. Беллатрикс понимала, что поступает скверно, игнорируя человека, который так долго был её единственной опорой, но надеялась, что Руди понимает, что никогда не сможет стать для жены важнее Милорда. Она ошибалась. Рудольфус ненавидел так щедро подаренную ему свободу. Он хотел бы вернуться в Азкабан и провести в камере остаток дней, если только Белла будет рядом с ним, и он снова сможет обнимать её и целовать её волосы. Рабастан говорил брату, чтобы он выкинул эти бредовые мысли из головы и предлагал забыться наедине с бутылкой, но Рудольфусу это было не нужно. Он со страхом ждал того дня, когда в Малфой-мэнор вернётся Волдеморт. Ему уже рассказали о том, как повелитель выглядит теперь, и он боялся, что Беллатрикс может не перенести этого. Нарцисса осмелилась рассказать Рудольфусу, что опасается за душевное равновесие сестры. Он грустно улыбнулся, и сказал, что она преувеличивает. Но на самом деле Руди понял, что с его женой творится что-то не то ещё в далёком 1981. Она сошла с ума в ту ужасную ночь, а он не мог ничего изменить. Им всем — и ему, и Белле оставалось теперь только ждать — неизвестно, чего.

 

* * *

 

Волдеморт вернулся. Беллатрикс поняла это поздним вечером. Она лежала в постели, ворочаясь и безуспешно борясь с бессонницей, как внезапно её пронзила мысль. «Надо встать и бежать в кабинет!» — чёткий приказ. Белла пулей вылетела из кровати, накинула мантию и помчалась вниз. Все в особняке уже спали, даже пьяные компании Пожирателей разбрелись по своим комнатам. Беллатрикс бесшумно спускалась по лестнице, покрытой пушистым ковром, глушившим звуки. Она повернула в коридор, ведший к кабинету, и замедлила шаг. Дверь туда была приоткрыта, из неё на пол падала тоненькая полоска мягкого света. Белла почувствовала, как у неё буквально кровь стынет в жилах. Дыхание перехватило, сердце заколотилось как сумасшедшее, ладони стали противно-липкими от пота. Она сделала один шаг вперёд и снова застыла. Уверена ли она в том, что делает? Хочет ли увидеть своего господина? Сможет ли понять, что прошлое ушло безвозвратно? Так много вопросов, на который у Беллатрикс не было ответов. Ещё шаг, ещё и ещё — ей оставалось протянуть руку и дотронуться до ручки двери, но он колебалась.

Беллатрикс придёт к нему. Волдеморт понял это в тот самый момент, когда зашёл в свой кабинет. Он чувствовал её неистовую энергию, наполнявшую весь дом, он практически видел, как она спускается вниз, как подходит к заветной двери. Но вот она замедлила шаг, Волдеморт ощущал её сомнения и страх. Он ухмыльнулся и протянул руку, чтобы погладить Нагайну, привычно свернувшуюся у его ног. Тёмный Лорд много думал о Беллатрикс в эти несколько дней своего отсутствия. Он не признавался себе в том, что попросту сбежал из Малфой-мэнора, не желая видеть Беллу. Волдеморт прекрасно помнил прошлое, но он не хотел возвращаться к нему. Все желания в нём умерли, осталось лишь чистое, беспощадное, сметающее всё на своём пути, стремление к безраздельной власти. После своего возрождения он много размышлял и пришёл к выводу, что всё, включая его новый облик, его совершенно устраивает. Отныне он был свободен от власти тела, от того, из-за чего, возможно, потерпел столь бесславное поражение четырнадцать лет назад. И Белла должна будет это понять, добровольно или же нет.

Беллатрикс набралась храбрости и приоткрыла дверь. Ей в глаза тут же бросился мужчина, стоящий к ней вполоборота. И одной секунды хватило, чтобы она узнала в нём Тома Риддла.

— О, Милорд! — прошептала она. Ноги совсем перестали держать её и она опустилась на колени, не смея поднять глаз на своего повелителя.

Волдеморт повернулся. Он окинул взглядом коленопреклонённую Беллу, потом сделал по направлению к ней несколько шагов. Нагини обвила его ноги, преграждая путь.

— Белла, — произнёс он.

Она вздрогнула. Этот голос, все интонации и тембры которого она знала наизусть, теперь звучал совершенно по новому.

— Посмотри на меня, — раздался тихий приказ.

Она повиновалась. Беллатрикс подняла глаза на Лорда и оцепенела. Ей было незнакомо это лицо, да и было ли то, что она увидела, человеческим лицом? Белая кожа, скозь которую местами просвечивали зелёные кровеносные сосуды, запавшие внутрь глаза с красноватыми белками, вместо носа — непонятная вмятина, а вместо губ, которые Белла так любила целовать в прошлой жизни — узкая полоска серо-розового цвета. Но всё это было бы ещё ничего, если бы не ужасающий холод, который источала фигура Тёмного Лорда. Внутри Беллатрикс в тот момент что-то сжалось и умерло. Подсознательно она уже знала, что всё кончено.

— Встань. Ты разочарована? — усмехнулся Волдеморт. Он читал сознание Беллы, как раскрытую книгу и это забавляло его.

— Нет, Милорд, — покачала она головой. — Я счастлива снова видеть вас.

Это не было ложью.

— Ты рада снова оказаться на свободе? — его голос, лишённый эмоциональной окраски, пугал.

— Да. Я безумно вам благодарна! Я знала, что вы вернётесь, я не отреклась от вас…

— Я знаю, — перебил её Лорд. — Я ценю твою преданность… — он немного помедлил, — Белла.

Услышав своё имя, она просияла.

«Ещё не поняла…» — разочарованно подумал Волдеморт.

— Я ждала вас так долго, — прошептала Белла, протягивая руку, чтобы коснуться его пальцев, но Нагини, до этого спокойно лежавшая на полу, зашипев, метнулась вперёд, ревниво охраняя своего хозяина. Беллатрикс испуганно отдёрнула руку. До этого она не замечала змеи, хотя это было странным — не заметить двенадцатифутовую гадюку было сложно, но Белла видела только Милорда.

— Шшш, Нагини, спокойно, — Волдеморт протянул руку и змея обвилась вокруг неё. Он погладил её по голове и произнёс что-то на парселтанге. Белла отшатнулась от этой странной пары. Она почувствовала, как внутри неё разливается пустота, пугающая и безграничная. Отныне Белла была чужой для Волдеморта. Нагини, вот кто был дорог ему теперь. Ревновать к змее, какая глупость!

— Через несколько месяцев нам предстоит большая акция, — Тёмный Лорд вновь взглянул на Беллатрикс. — Я планирую доверить тебе важную роль, Белла. Не подведи меня.

— Нет, никогда!

— Не надо обещаний, — жестом Волдеморт остановил Беллу, желавшую приблизиться к нему слишком близко. — Набирайся сил, отдыхай. Пока что от тебя ничего больше не требуется.

— Но, Милорд… — Беллатрикс понимала, что разговор окончен и сейчас её выставят прочь, а она так хотела остаться.

— Нет, Белла, — он покачал головой. — Ничего.

Она обречённо опустила взгляд вниз. Согласно дворцовым законам, бывшая фаворитка была обязана покинуть двор в течении двух дней, оставив короля счастливой сопернице. Лорд Волдеморт был несказанно добрее маггловских королей. Он позволил Беллатрикс остаться и служить ему. Разве она не должна быть счастлива, что, как раньше, сможет проливать ради него чью-то грязную кровь? Разве не ради этого она и была освобождена из тюрьмы?

— Как вам будет угодно, Милорд, — покорно произнесла она.

Волдеморт молча смотрел ей вслед, когда она уходила. Скрипнула дверь, раздался лёгкий шум удаляющихся шагов… Он сел в кресло возле камина, Нагини положила голову ему на колени, и он закрыл глаза. Несколько часов сна — вот, что ему было сейчас нужно.

Белла шла по коридору, с трудом сдерживая рыдания. Она ненавидела себя и весь мир заодно, за то, что у неё посмели отнять единственную радость в жизни — любовь Тёмного Лорда. Она больше никогда не осмелится назвать его Томом, даже мысленно. Том Риддл умер навсегда, это Беллатрикс знала точно.

— Белла? — из темноты послышался чей-то голос.

— Руди? — она напрягла глаза, но было слишком темно.

— Белла, почему ты ходишь по дому ночью? — это действительно был Рудольфус. Он подошёл вплотную к жене и тревожно вглядывался в её лицо. — Что случилось?

— Я… я… — она опустила голову, а её плечи содрогнулись. — Руди, я видела его… Это было ужасно!

— Белла, зачем… — он обнял Беллатрикс и прижал к себе.

— Всё кончено, понимаешь, всё кончено? — плакала она. — Навсегда…

Спасительная темнота нахлынула на Беллу и она потеряла сознание. Рудольфус подхватил её, не дав упасть. Он секунду подумал, а потом поднял Беллатрикс на руки и понёс туда, где было спокойнее и безопаснее всего в этом доме — в свою спальню.

03.10.2010

 

Глава 22. Томление весны

 

Sunday is gloomy, my hours are slumberless,

Dearest, the shadows I live with are numberless.

Darling I hope that my dream never haunted you

My heart is telling you how much I wanted you...

Sarah Brightman, „Gloomy Sunday”

 

Безумие для смертного есть худшее из зол.

Софокл, «Антигона»

 

Беллатрикс никогда не любила весну. Запахи пробуждающейся природы сводили с ума, приносили в душу беспокойство и чувство мятежности, пение птиц по утрам казалось слишком громким, а улыбки на лицах людей вызывали лишь злость — как они могут радоваться этому ужасному времени года? Нет, Белла любила позднее лето и осень. Весна была не её сезоном, а уж весна 95-го и вовсе казалась отвратительной. Все чувства Беллатрикс были обострены до предела, она ощущала каждый новый запах, появившийся в саду Малфоев, и это сводило с ума. Нервы, и без того расшатанные, теперь шалили чуть ли не каждый день и общаться с Беллой стало почти невозможно. Только Нарцисса и Рудольфус осмеливались на это, и Беллатрикс отвечала им взаимностью. Она понимала, что сестра хочет помочь ей, и позволяла пичкать себя успокоительными зельями. Белла мучалась то бессонницей, то кошмарами, и это высасывало из неё все силы. Никогда раньше, даже после самых кровавых боёв, ей не снились жертвы. За всё время заключения в Азкабане она ни разу не видела во сне Лонгботтомов. Белла забывала о тех, кого убила, через несколько минут после совершения преступления. Но этой весной всё было не так, как обычно. Белле снились странные сны, в которых вся её жизнь проходила перед ней в каком-то искажённом виде. Она просыпалась с диким криком от того, что всю ночь её преследовало лицо какого-нибудь волшебника, убитого лет двадцать назад. Однажды Беллатрикс спросила Рудольфуса, снится ли ему нечто похожее. Он ответил, что нет. Конечно, и его здоровье весьма пошатнулось, но не настолько.

Руди предложил Белле перебраться в его спальню, не имея при этом никаких тайных помыслов. Он просто хотел быть рядом, чтобы иметь возможность разбудить жену от очередного кошмара, успокоить и уверить, что то, что она видела, было всего лишь сном. Но Белла отказалась. В ту ночь, когда она, возвращаясь от Лорда, наткнулась на мужа в коридоре, и он отнёс её к себе, она единственный раз спала спокойно. Проснувшись, Белла обнаружила Рудольфуса, спящего рядом и целомудренно держащего её руку в своей. Это было так странно. Спать в обнимку в Азкабане казалось естественным, но на свободе, в огромной комнате Малфой-мэнора… Нет, Белла не хотела, чтобы их дружеские отношения с Руди переросли в нечто большее. Она была ему благодарна за поддержку, но предпочла восстановить дистанцию. Рудольфусу пришлось подчиниться. Он страдал, и Рабастан видел это. Старший Лестрейндж советовал брату забыть «эту психопатку», предлагал заливать горе вином и тащил в лондонские бордели. Один раз Руди сдался. Выпив оборотного зелья, братья отправились в притон. Когда Рудольфус вернулся домой, он презирал себя. Конечно, у него были женщины, он изменял Белле всё время их странного брака, но никогда не чувствовал себя таким грязным, как будто он совершил подлый поступок.

Беллатрикс страдала не только от кошмаров и тоски, но и от чувства ненужности. Ни разу, ни на одном собрании Тёмный Лорд не выделил её, не обратился по имени, даже не взглянул лишний раз. Единственное существо, кому он дарил ласку и внимание, была эта жуткая змея, Нагини. Белла питала стойкую неприязнь к этому созданию, которое забрало у неё любовь Волдеморта, и Нагини отвечала тем же. Змея определённо ревновала своего хозяина к его последовательнице и периодически грозно шипела, когда Белла проходила мимо неё.

Когда Волдеморт объявил, что вскоре планируется важная акция, Белла впервые почувствовала оживление. Наконец-то! Она покажет ему, что она всё ещё самая сильная и отчаянная ведьма среди его слуг, он заметит её и вернётся к ней! Надежды Беллы были призрачны, разум говорил ей, что ничего подобного не произойдёт, даже если она принесёт Милорду голову Поттера на подносе, но голос рассудка звучал в голове Беллатрикс всё реже и с каждым разом всё слабее. Радость Беллы немного омрачило то, что Лорд назначил её работать в паре с Малфоем, впрочем, Люциуса это тоже не обрадовало. Он яснее всех видел, что с его свояченицей творится что-то очень плохое, но предпочитал держать язык за зубами. «Если Лорду угодно посылать на ответственное задание сумасшедшую, — рассуждал он, — то, значит, ему виднее».

Беллатрикс с трудом дождалась дня, на который была намечена акция. Она убивала время, практикуя заклятия, перечитывая книги по тёмной магии и мысленно прокручивая в голове предыдущие сражения, вспоминая, какого это — уворачиваться от летящих в грудь заклятий, самой посылать во врагов Непростительные, превращаться в чёрный смерч и лететь сквозь воздух, преодолевая любые препятствия… только воспоминания о прошлом спасали её этой весной и помогали притупить тоску и чувство одиночества. Иногда к ней присоединялся Рудольфус, становясь её партнёром по дуэли. Временами ему удавалось развеселить её и тогда они сидели в гостиной, пили чай и болтали о милых пустяках, как самая обычная семейная пара. Но счастье длилось недолго и на Беллу вновь накатывала депрессия, из которой её не мог вывести даже Руди. Возможно, это удалось бы сделать Волдеморту, но он не замечал, как страдает его самая верная последовательница, или не хотел замечать. Лорда мало кто видел — он либо сидел в своём кабинете, планируя дальнейшую деятельность, либо исчезал в неизвестном направлении на несколько дней. Белла плакала ночами от безысходности и целовала Метку — единственное напоминание о Волдеморте, безгранично принадлежавшее ей теперь.

 

* * *

 

— Ну когда уже? — нетерпеливо спросил Беллатрикс, толкая Малфоя в бок. Они уже добрых полчаса стояли возле Министерства, куда им надо было проникнуть. По мнению Беллы, внутрь можно было попасть уже давно, расставить везде посты и схватить этих чёртовых детей во главе с Поттером, как только они сунутся туда. Но Малфою, назначенному руководить операцией, было виднее.

— Прекрати торопить меня! — зло прошипел он, оборачиваясь к Белле.

— Не понимаю, как тебе вообще можно было доверить руководство, — съязвила она. — С первого взгляда можно понять, что ты слишком трясёшься за свою шкуру.

Люциусу пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не врезать свояченице кулаком между глаз.

— Когда мы вернёмся, я не премину сообщить Тёмному Лорду, что ты посмела сомневаться в здравомыслии его решений. Ведь это он назначил меня главным, — голос Малфоя сочился ядом. Беллатрикс прикусила язык. Она знала, что ничем хорошим для неё это не закончится.

— Пошли, — Люциус потянул Беллу за рукав. Они осторожно вышли из своего укрытия, и то же самое сделали остальные Пожиратели. Множество фигур в чёрных мантиях и с масками на лицах заполонили пространство и, так же внезапно, как появились, растворились в воздухе. Этому виду магии им пришлось обучаться долго, но результат того стоил. Оказавшись внутри пустого Министерства Магии, они разделились на группы и разошлись по своим местам. Рудольфус успел напоследок ободряюще пожать руку Беллы. Он ещё не знал, что это будет его последнее прикосновение к жене перед долгим расставанием. Люциус повёл Беллатрикс за собой, в глубины Отдела Тайн. Белла скользила вдоль высоких полок, уставленными бесчисленными пророчествами и гадала, которое из них нужно Тёмному Лорду. Впрочем, это не должно было её волновать — пророчество достанет Поттер, а потом останется только отнять его у этого безмозглого мальчишки, которого так легко было обманом привести в Министерство.

— Стой здесь и не двигайся без моего приказа, поняла? — прошептал Малфой.

— Поняла, — без особого энтузиазма ответила Белла. Ей претило подчиняться Люциусу, но другого выхода не было.

Они видели, как в Отделе Тайн появился Поттер со своими дружками, как нерешительно эти гриффиндорцы направлялись вглубь узкого прохода между рядами. Кровь в жилах Беллатрикс потекла быстрее, дыхание участилось. Её последняя битва была так далеко и вот, наконец-то, она снова узнает эти сладостные ощущения сражения. Она бросила взгляд на Люциуса — он предупреждающе прижал палец к губам, тем самым давая понять, что ещё не время. Беллатрикс вновь застыла в ожидании.

Как же долго эти детишки возились с Пророчеством! Белла с трудом сдерживала себя, чтобы не выскочить из укрытия и не наброситься на них. Ей удалось рассмотреть Гарри Поттера. Она с интересом разглядывала того, кто смог одержать победу над самим Тёмным Лордом, пусть и краткую. Из-за этого невысокого темноволосого мальчишки Белла провела столько лет в Азкабане. Из-за него она потеряла любовь Волдеморта. Мысли об этом хватило, чтобы почувствовать, как её душу заполняет чистая, не смешанная ни с чем, ненависть.

— Пора! — еле слышно произнёс Малфой.

Белла пропустила его вперёд и двинулась следом. Краем глаза она видела, что остальные Пожиратели тоже сдвинулись с места. Кольцо вокруг детишек, решивших поиграть во взрослых и опытных магов, постепенно сжималось.

— Мы достали Пророчество, — услышала Белла слова Поттера.

— И лучше тебе отдать его мне, мальчик, — раздался голос Люциуса.

Поттер повернулся и увидел перед собой фигуру с маской на лице и закутанную в мантию. Он сделал шаг назад, инстинктивно закрывая собой друзей.

— Что происходит? — спросил он, пряча за спину руку с Пророчеством и выставляя вперёд волшебную палочку.

— Тебе пора научится отличать фантазии от реальности, — изрёк Люциус, снимая с себя маску. Белла про себя усмехнулась этому. Милорд не одобрил бы действий в открытую, но Малфой так любил эффектные жесты…

— Где Сириус? — напряжённо крикнул Гарри. — Что вы с ним сделали?

— Ты так ничего и не понял, — покачал головой Малфой. — Отдай Пророчество.

— Нападёте — я разобью его! — пригрозил Гарри, отходя всё дальше. Его друзья сгруппировались в небольшой круг, палочки у всех были выставлены вперёд.

Над Отделом пронёсся ледянящий душу смех Беллатрикс. Она не могла сдержать его, до того смешон и нелеп был этот мальчишка.

— Он любит поиграть? — она вышла из тени, тоже сбросив с себя маску. Если Люциус решил играть не по правилам, то и она не хуже. — Маленький пупсик Поттер, куда тебе тягаться с нами?

— Беллатрикс Лестрейндж! — какой-то парень, высокий и полный, сделал шаг вперёд. Белла окинула его взгядом, и тут же поняла, кто он — именно эти глаза снились ей недавно в одном из её кошмаров.

— Невилл Лонгботтом? — осклабилась она. — Как мама с папой?

Он взрогнул и ещё крепче ухватился за свою палочку.

— Я отомщу тебе за них! — воскликнул он. Он бросился бы на Беллу немедленно, если бы не сдерживающая его руку Поттера.

— Тихо! — прикрикнул Люциус. Ему не нравилось то, что Белла появилась слишком рано. Ситуация начала выходить из под контроля, но ещё был шанс всё исправить. — Нам нужно всего лишь Пророчество, Гарри. Отдай его нам и мы разойдёмся мирно.

— Зачем оно нужно Волдеморту? — поинтересовался Поттер.

— Не смей произносить его имя, отвратительный полукровка! — ввизгнула Беллатрикс. Она не понимала, почему Малфой нянчится с этим ребёнком, когда так легко можно оглушить и его, и всех его дружков.

— Подумай, Гарри, — Люциус намеренно обращался к подростку по имени, пытаясь создать иллюзию дружеской беседы. — Разве ты не хотел узнать, в чём тайна связи между тобой и Тёмным Лордом? Понять тайну своего шрама? Подумай, Гарри…

Пока Малфой увещевал Поттера, Беллатрикс изучала остальных юных волшебников. Рыжего она узнала сразу — Уизли. Ребенок тех самых Уизли, которые попортили им столько нервов в период Первой войны. Девчонка рядом с ним — наверняка та самая грязнокровка, о которой вскользь упоминала Нарцисса. Ещё одна рыжая — может быть, тоже Уизли. От Беллы не укрылось то, как эта девчонка смотрела на Поттера. Блондинка с отрешённым взглядом — вряд ли гриффиндорка. Эти дети были ненамного младше Беллатрикс, когда она приняла решение служить Тёмному Лорду, но ей казалось, что между ними пропасть. Она никогда не была такой наивной, никогда не верила слепо в добро и ей бы в голову не пришло пойти на поводу у ночных кошмаров. Она была несравнимо умнее всех этих подростков, умнее и сильнее, поэтому победа должна была быть на её стороне…

— Я ждал четырнадцать лет, — раздался голос Поттера. — Могу и ещё подождать. Ступефай!

И тут всё рухнуло. Все надежды уладить это дело быстро и тихо испарились. Белла увернулась от заклятия и бросилась вдогонку за убегавшими подростками. Прочие Пожиратели тоже помчались за ними. Узкие коридоры, стремительный бег, сопровождающийся звоном бесчисленных пророчеств на полках — Беллатрикс наслаждалась этим. Она любила этот темп. Несколько минут борьбы ни к чему не привели — дети неплохо отражали брошенные в них заклятия. Наконец, Белла улучила момент и вихрем ринулась вперёд, но сильнейшее «Редукто» отбросило её на много метров. Это дало противникам шанс на побег. Полки, угрожающе раскачивающиеся всё это время, наконец-то стали падать. Шум разбивающегося стекла заглушил всё вокруг.

— Обратно к Арке, быстро! — зазвучал в ушах Беллы голос Люциуса. Она повиновалась, приказ был более чем разумен.

Пожиратели оказались снаружи быстрее противников. Когда Поттер со своей компанией вновь появились в их поле зрение, Беллатрикс уже дёрнулась, чтобы бросится в бой, но Малфой положил руку ей на плечо.

— Слишком быстро, Белла. Сейчас они ожидают нападения, а нам надо выбрать самый неожиданный для этого момент, — прошелестел его мягкий голос.

— И когда это ты успел стать таким стратегом, а? — прошипела Белла в ответ. Её бесило то, что она вынуждена подчиняться Малфою. Будь она главной, то Пророчество давно было у неё в руках, а Поттер и его дружки — в плену у Пожирателей Смерти.

Поттер тем временем подошёл к Арке и всматривался в туман, вьющийся внутри неё. Постепенно все юнцы повернулись спиной к невидимым им Пожирателям и потеряли бдительность.

— Сейчас! — приказал Малфой.

Они сорвались с места и чёрным вихрем обвили гриффиндорцев. Когда он рассеялся, то все Пожиратели держали около себя по пленнику. Беллатрикс выбрала Невилла, она испытывала странную склонность к семейству Лонгботтомов. Рудольфус схватил рыжего Уизли, а Рабастан сжимал в своих ручищах тонкую шею грязнокровной подружки Поттера. Белла бросила мужу улыбку и он еле заметно кивнул в ответ. Он особенно ценил такие моменты, когда проявлялась их с Беллатрикс особая близость.

— Неужели ты думал, что сможешь победить нас? — надменно обратился Малфой к оставшемуся одному Гарри. В его голосе больше не было фальшивого сочувствия и доброты. — Верни Пророчество или твои друзья умрут.

— Нет, Гарри, не делай этого! — завопил Лонгботтом, но Беллатрикс ткнула в него своей палочкой.

— Заткнись, убожество, — прошипела она ему на ухо.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Пророчество оказалось в руках Малфоя. Белла облегчённо выдохнула, самое сложное было, наконец-то, сделано. Но внезапно помещение, в котором они находились пронзил луч белого света и появился никто иной, как кузен Беллатрикс, предатель крови, Сириус Блэк.

— Отойди от моего крестника, Малфой, — громким голосом приказал он и, не долго думая, врезал повернувшемуся Люциусу кулаком по лицу.

И тут началось столпотворение. Откуда-то появились авроры, их было несчётное количество, они бросились на Пожирателей, и Белла едва успела испариться. Она быстро потеряла из виду Рудольфуса, да и времени думать о муже не было. Битва, о которой так мечтала Беллатрикс, была в разгаре. Ведьма с наслаждением бросала в авроров одно Непростительное за другим. Стремительность, запах крови и ощущение близкой смерти — Белла упивалась всем этим, оглушая врагов своим безумным смехом. Она была счастлива, по-настоящему счастлива. И счастье стало абсолютным в ту секунду, когда Беллатрикс, улучив момент, материализовалась из воздуха и крикнула: «Авада Кедавра!», направляя палочку в сторону своего кузена. Сириус покачнулся, но не упал — заклятие пролетело в миллиметре от его плеча.

— Теряешь хватку, дорогая кузина! — нарочито беспечно воскликнул он. — Давай, я уверен, что ты можешь лучше!

Она могла. И она снова пустила в него смертельное заклятие, на этот раз не промахнувшись. Белла смотрела на то, как словно в замедленном темпе падает в пелену Арки тело её кузена, как мальчишка Поттер начинает орать и бросается вслед за ним, как кто-то из авроров подбегает, чтобы удержать его, как Поттер вырывается из его рук и кидается к ней, чтобы отомстить за смерть своего крёстного… «Хочешь поиграть, малыш? — весело подумала Беллатрикс. — Что же, поиграем!» И она скользнула в узкий проход, ведущий в паутину коридоров Министерства Магии.

— Я убила Сириуса Блэка! — кричала Белла, желая раздразнить мальчишку. — Я убила Сириуса Блэка!

— Круцио! — внезапно выкрикнул Поттер.

Такого она не ожидала. Заклятие задело её и Белла повалилась на пол. Однако боли не было, даже намёка на неё. Быстро повернувшись, Беллатрикс взглянула на того, кто осмелился ударить её Непростительным, её любимой игрушкой. Гарри весь дрожал от напряжения, он сам был ошарашен своим поступком.

— Никогда раньше не пробовал Непростительных, да, малыш? — ухмыльнулась Белла. — У тебя получится сделать это только тогда, когда ты испытаешь отчаяние, злобу, ненависть — всё в один миг! Тебе надо научиться правильному Круцио, мальчик, — она поднялась с пола и направила вперёд руку с палочкой, — а до этого даже не смей пробовать это заклинание, оно не для тебя. Но сегодня я преподам тебе урок. Круцио!

Гарри едва успел отклониться. Он кинулся за ближайшую статую и спрятался за ней.

— Дай мне Пророчество, Поттер, и я, так и быть, сохраню тебе жизнь! — заорала Белла, разъярённая тем, что ей не удалось попасть в противника.

— Пророчества нет! Оно разбилось! — последовал ответ.

— Ты лжёшь! Акцио, Пророчество!

— Нет, Белла, он говорит правду, — раздался тихий голос.

Беллатрикс обернулась и увидела Волдеморта.

— Нет, Милорд, — испуганно заговорила она, — я не виновата! Я пыталась сделать всё, что было в моих силах, пожалуйста, не наказывайте меня!

— Отойди, Белла, — он жестом приказал ей исчезнуть с его пути, — сейчас мне не до тебя.

Она повиновалась. Спрятавшись в одной из многочисленных ниш в стене, Беллатрикс напряжённо наблюдала за происходящим. Она едва не сорвалась с места, когда появился Дамблдор, и лишь усилием воли заставила себя остаться в укрытии. Впервые Белла видела, как сражается её повелитель. Дуэль двух сильнейших магов, это было зрелище не для слабонервных. Наступил момент, когда Волдеморт растворился в воздухе, и тут Белла не выдержала.

— Милорд?! — её вопль был слышен далеко за пределами холла, где происходило сражение.

И тут ворвались авроры. На лице Беллатрикс отразился ужас. Она видела, как кто-то, окружённый белым светом, несётся прямо на неё, и не могла ничего сделать, её сковал страх. И в последнюю секунду появившийся из ниоткуда Тёмный Лорд схватил её за руку и аппарировал.

— Ты ни на что не годна! — проорал он ей в лицо, как только они оказались в Малфой-мэноре. — Как можно было не отнять у детей Пророчество?!

— Милорд, я пыталась! Я говорила Малфою, что не надо тянуть, но он предпочёл…

— Я не хочу слушать про Малфоя! Как ты могла провалить задание?! — Волдеморт носился по комнате, круша на своём пути всё, сметая на пол дорогую посуду, вазы, опрокидывая мебель. Беллатрикс стояла, вжав голову в плечи.

— Я сражалась с Сириусом Блэком, Милорд. Он появился там так неожиданно и привёл с собой Авроров…

— Я не приказывал тебе убивать Блэка! Ты должна была принести мне Пророчество! — Волдеморт схватил её за руки и хорошенько встряхнул. Они оказались очень близко друг к другу, близко настолько, что Белла смогла почувствовать его тяжёлое дыхание. Она взглянула в его глаза и онемела от ужаса — они буквально горели алым огнём, лицо потеряло всякое сходство с человеческим.

Он увидел, что она смотрит на него и оттолкнул от себя. Толчок был такой силы, что Белла потеряла равновесие и упала на спину. Она попыталась подняться, но Лорд направил на неё волшебную палочку и она замерла. «Нет, нет, только не это!» — пронеслось у неё в голове.

— Ты подвела меня, Беллатрикс, а я рассчитывал на тебя, — яростно прошипел он. — И всё равно я спас тебя, а мог оставить в Министерстве, чтобы тебя схватили и снова отправили в Азкабан!

— Я благодарна вам, Милорд, я всё исправлю! Дайте мне ещё один шанс, умоляю!

— Обязательно исправишь. Но позже. А сейчас — Круцио!

Беллатрикс уже успела позабыть, какого это — извиваться на полу от нестерпимой боли. Она орала как ненормальная, пыталась вцепиться в ковёр, но лишь обламывала ногти. Слёзы катились по лицу, смешиваясь с кровью, которая текла из носа, на эту слизь налипали волосы, но Белла не могла помочь себе. Когда действие заклятия прекратилось, Волдеморт с презрением взглянул на то жалкое подобие человека, в которое превратилась Беллатрикс.

— Надеюсь, ты запомнишь этот урок, — произнёс он.

Белла всхлипнула. Она слышала быстрые шаги, стук двери, а потом настала тишина. Сил не было даже на то, чтобы доползти до ближайшего кресла, поэтому Белла осталась лежать на полу, вымазанная собственной кровью, ожидая помощи от какого-нибудь обитателя Малфой-мэнора.

09.10.2010

 

Глава 23. Племянник. Часть первая

 

Il se passe entre toi et moi

Quelque chose de tell'ment fort…*

Notre Dame de Paris

 

Беллатрикс пришла в себя лишь под вечер следующего дня. Она не знала, кто отнёс её в спальню, кто стёр кровь с лица. Тело ныло, напоминая о полученном вчера наказании. Белла со стонами сползла с кровати. Более-менее приведя себя в порядок, она решила спуститься вниз, найти Нарциссу и расспросить её о том, что случилось с остальными. Коридоры Малфой-мэнора были непривычно пусты, несмотря на то, что обычно вечером по особняку разносились голоса подвыпивших Пожирателей Смерти, слышался звон бокалов и чей-то грубый смех. Беллатрикс повернула к лестнице и внезапно увидела около окна полузнакомый силуэт. В коридоре было темно, и было невозможно разглядеть лицо стоящего, но эту фигуру Белла уже определённо видела. Тогда она решила подойти ближе. Поняв, кто стоит перед ней, Беллатрикс застыла в раздумьях. Она не особо хотела разговаривать с племянником, но что-то в его позе подсказало ей, что он неспроста стоит в этом тёмном месте, ссутулив обычно прямую спину и вцепившись пальцами в подоконник. Белла сделала ещё один шаг вперёд и тихо произнесла:

— Что-то случилось, Драко?

Его плечи дрогнули и он обернулся не сразу.

— Тётя Белла, — он избегал смотреть на неё, отводил глаза в сторону, — вчера… вчера отец…

Беллатрикс подошла ближе, она почувствовала, что Драко знает что-то очень важное.

— Что произошло вчера? — спросила она как можно мягче.

Драко наконец-то взглянул на неё и обречённо проронил:

— Отца забрали в Азкабан.

Сердце Беллы на секунду остановилось. Нет, этого просто не могло быть. Люциус в тюрьме — это была немыслимая картина. Но… ей в голову пришла ужасная мысль.

— Только его? Или… ещё кого-то? — спросила она, страстно желая унять предательскую дрожь в голосе.

— Всех. Всех, кто был в Министерстве и… — Драко опустил голову, словно извиняясь за то, что вынужден сказать. — И вашего мужа тоже.

Белла закрыла глаза. Всё было кончено. Рудольфус в Азкабане и одному Мерлину известно, когда он выберется оттуда. Она осталась совершенно одна.

— Тётя Белла, вы… плачете? — запинаясь, спросил Драко. Он чувствовал себя неуютно, стоя в нескольких сантиметрах от этой странной, незнакомой женщины, которую почему-то должен был называть тётей, но уйти и бросить её одну тоже не мог.

— Я плачу? — Белла лишь усмехнулась в ответ на такое предположение. Ей было тяжело, но показать свою боль пятнадцатилетнему мальчишке, да ещё и сыну Малфоя — это было ниже её достоинства. — О нет, Драко, ни в коем случае. Знаешь, — она коснулась его плеча, легонько выталкивая из ниши окна, — иди… иди, найди маму и скажи, что я хочу её видеть.

— Ладно, — Драко недоверчиво посмотрел на Беллу, которая, казалось, не до конца осознала всего масштаба трагедии. — Я скажу маме, что вы ждёте её здесь, да, тётя Белла?

— Да-да, — нетерпеливо кивнула Беллатрикс. — И, вот что, Драко, — окликнула она его, когда он уже удалялся прочь, — не называй меня тётей, хорошо? Мне это не нравится.

— А как же тогда? — растерялся парень.

Она улыбнулась.

— Просто Беллой.

 

* * *

 

Малфой-мэнор снова стал пустым и тихим. Те немногие Пожиратели Смерти, которые остались на свободе, вели себя тише воды, ниже травы. Они рано расходились по своим комнатам, днём сидели в библиотеке или в отдалённых уголках сада, переговаривались тихо, а чаще и вовсе молчали. Без Люциуса дом словно осиротел. Нарцисса с каждым днём всё больше походила на тень, а Драко, хоть и пытался держаться, не мог скрыть того, что ему больно и страшно. Отец был для пятнадцатилетнего парня всем, и его потеря стала страшной трагедией. Юный Малфой избегал общения с матерью, вид которой только усугублял его страдания, но почему-то постоянно сталкивался с тёткой. Иногда он ловил себя на мысли, что нарочно ищет встреч с Беллатрикс. Ему нравилось сидеть рядом с ней, нравилось то, что она не провоцировала его на разговоры, как это делала мама. Казалось, Белле вообще наплевать на него. Она ни разу не задала ему ни одного вопроса, даже количество брошенных на племянника взглядов можно было пересчитать по пальцам. Но именно это загадочное безразличие и притягивало Драко как магнит. Он слышал о Белле мало хорошего и, из чувства противоречия, искал в тётке положительные черты. Глядя на неё, он не мог поверить, что эта, на вид уставшая от жизни, но всё равно красивая, женщина может убивать, не задумываясь, может запытать своих жертв до безумия. Драко ещё не знал, что в скором будущем он на своей шкуре убедится в истинности этих рассказов…

Беллатрикс, конечно же, замечала, что племянник ходит за ней тенью, но, откровенно говоря, она не придавала этому большого значения. Драко был для неё почти незнакомым человеком. Она страдала по двум своим мужчинам, которые так внезапно покинули её. Рудольфус, единственный, на кого она могла положиться, кто умел обнять и успокоить её, как никто другой. Стоило ли быть освобождённым из Азкабана, чтобы через несколько месяцев отправиться туда снова? Белла с содроганием думала о том, как члены Ордена и Авроры обращаются с её мужем. Но мысли о Рудольфусе меркли, когда она вспоминала о Тёмном Лорде. Если, размышляя о Руди, Белла испытывала грусть, тоску и жалость, то Волдеморт вызывал у неё желание рыдать и крушить всё вокруг. Она не могла смириться с тем, что всё было кончено. Она ненавидела себя за провал в Министерстве, и ей казалось, что Лорд нарочно спас её и не дал снова попасть в тюрьму, потому что знал, что гораздо худшим наказанием для неё будет остаться на свободе, постоянно быть рядом с ним и не иметь ни малейшей возможности прикоснуться, прошептать нежные слова, хотя бы почувствовать на себе его пронзительный взор. Лето с каждым днём становилось всё жарче, и, хоть ночные кошмары притупились и физически Белла стала чувствовать себя лучше, спокойствия в её душе всё равно не было. Она бродила по Малфой-мэнору, по саду, чувствуя себя чужой. Нарцисса была безразлична к страданиям сестры. Она могла сочувствовать Беллатрикс, пока сама не столкнулась с бедой. На жалость и к себе, и к Белле места в её сердце не хватило. Нарцисса проводила дни, запершись в своей спальне, плача и перебирая вещи, которые напоминали ей о Люциусе. Лишь вечерами она заставляла себя спуститься к общему столу, за которым собирались все обитатели Малфой-мэнора, во главе с Тёмным Лордом. Мало кому нравились эти трапезы, потому что спокойно ужинать под пронизывающими взглядами Волдеморта было невозможно. Приходилось постоянно концентрироваться, следить за своими мыслями, если человек желал выйти из-за стола живым. Беллатрикс, сидевшая по правую руку от Лорда, почти ничего не ела, она не могла заставить себя проглотить ни кусочка, когда тот, о ком были все её мечты, находился так близко, что можно было протянуть руку и коснуться его… но она не осмеливалась. Напротив Беллы сидел Драко, всегда бледный и неестественно прямой. Он почти не отрывал глаз от своей тарелки и лишь изредка бросал короткие взгляды на тётку. Ему казалось, что их никто не замечает, но это было не совсем так. Беллатрикс действительно не обращала на них внимания, но вот Нарцисса почти сразу увидела, что творится на этом конце стола. Она говорила себе, что это пустяк и не стоит об этом думать, но унять странное волнение всё-таки не удавалось.

 

* * *

 

Однажды, посередине ужина, Волдеморт неожиданно произнёс:

— Я считаю, что Драко должен совершенствовать свои знания чёрной магии. Ему скоро предстоит отправиться в свой первый бой и он должен с честью нести звание Пожирателя Смерти.

Драко вздрогнул и побледнел ещё больше. Он знал, что рано или поздно это случится, но заставлял себя не думать об этом. Нарцисса вцепилась пальцами в край стола. Она не хотела даже думать, что её драгоценный сын будет драться с врагами.

— Раньше я сам обучал своих последователей магии, — продолжил Волдеморт. — И они даже достигали определённых успехов. Впрочем, — тут он сжал в своей руке нож, — это не помешало им потерпеть оглушительный провал в недавнем прошлом. Может быть, я оказался плохим учителем? — Он обвёл присутствующих зловещим взглядом. Все волшебники потупили глаза. — В любом случае, больше я не собираюсь этим заниматься. Тебя, Драко, тёмной магии будет обучать… — он сделал паузу, словно выбирал, кому же достанется эта работа, хотя выбор был сделан уже давно. — Беллатрикс.

— А? — она подняла голову и нерешительно огляделась по сторонам. — Я? Но…

— У тебя есть возражения? — прищурился Волдеморт. — Или ты настолько занята, что ты просто не можешь…

— Нет, Милорд, — поспешно ответила Белла. — Конечно, если вы приказываете, я подчиняюсь.

— Вот и прекрасно, — резюмировал Волдеморт. — К занятиям приступите сегодня же, ценна каждая минута практики. И не жалей его, Белла. В первую очередь Драко — неопытный юнец, и лишь затем — твой племянник.

Драко тяжело дышал, не отрывая глаз от тарелки. О нём говорили так, словно его и не было рядом, его судьбу решили, не спросив у него. Но он должен, должен реагировать достойно, он не имеет права быть слабым… наконец, он осмелился посмотреть на мать. Нарцисса с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться, её глаза блестели, лицо было почти белого цвета. Слова Волдеморта выдернули её из того призрачного мира, в который она погрузила себя с момента ареста Люциуса. Нарцисса вернулась к реальности, в которой её сыну была нужна помощь.

Когда ужин закончился и все вышли из-за стола, Нарцисса подождала, пока её сестра покинет столовую, а потом выскользнула в холл следом за ней. Беллатрикс медленно поднималась наверх, задумавшись о чём-то своём. Когда она оказалась в тёмном коридоре второго этажа, Нарцисса прибавила шагу и неожиданно схватила сестру за руку.

— Послушай меня, Белла! — её голос звучал решительно и грозно. — Даже не думай, что я безропотно отдам своего сына тебе на растерзание! Ты не смеешь обучать его Непростительным заклятиям, поняла?

— Ты рехнулась? — Беллатрикс высвободила руку из цепких пальцев Нарциссы и окинула её возмущённым взглядом. — Как я могу ослушаться Милорда?

— Мне всё равно, как, — прошипела Нарцисса. — Если ты сделаешь из Драко убийцу, я никогда тебе этого не прощу, слышишь, никогда!

— Не смеши меня! — Белле надоели вопли сестры. — Ты не простишь меня? Да больно мне надо твоё прощение. Я всё про тебя поняла ещё четырнадцать лет назад. Тебя заботит только собственное благополучие, на Лорда тебе плевать! Будь твоя воля, ты бы не отпустила Драко от своей юбки ни на шаг. Да он должен благодарить Мерлина за то, что Тёмный Лорд решил взяться за него. Как бы ты ни противилась, милая сестрёнка, — Беллатрикс зловеще ухмыльнулась, — я сделаю из твоего сына мужчину.

— Не смей… — Нарцисса попыталась остановить сестру, но Белла оттолкнула её от себя и быстрым шагом поспешила к отдалённой комнате, которую Волдеморт решил отвести для занятий Беллатрикс с Драко. Реакция младшей сестры показалась Белле совершенно безумной и неадекватной. Её удивляло то, что Нарси не желает, чтобы её сын постигал тайны чёрной магии. Как будто Малфои не были издавна сильными тёмными магами! Инфантильность Нарциссы в этом вопросе раздражала, и Беллатрикс очень надеялась на то, что ей больше не придётся выслушивать её истерики. Драко всё не было и Белла уже начала скучать. Она прилегла на диванчик, закрыла глаза… надо было успокоить вконец расшатанные нервы.

Драко нерешительно приближался к заветной двери. Он видел, как по коридору вихрем пронеслась его мать, вся в слезах. «Ещё неизвестно, для кого это оказалось большим потрясением, — подумал парень, — но мама, хотя бы, снова выглядит живой». Он положил ладонь на ручку двери и замер. Уроки с тётей Беллой… нет, не с тётей. Просто с Беллой. Волдеморт как будто прочёл его мысли, увидел, что больше всего ему хочется больше времени проводить с Беллатрикс, только он не может найти повода. «Хотя что я говорю, — мысленно усмехнулся он над собой, — ведь Лорд Легиллимент». И тут ему в голову пришла мысль. Он знал, что хочет изучать в первую очередь.

— Я здесь, — тихо произнёс он в темноту.

Беллатрикс услышала, что в комнате раздались шаги, и с трудом заставила себя открыть глаза и приподняться.

— Да, Драко, я вижу, — устало произнесла она. — Ну что, приступим?

Он кивнул.

— Ты читал какие-нибудь книги по тёмной магии? — поинтересовалась Белла.

— Да, у нас в библиотеке достаточно старинных книг.

— Отлично. Значит, что-то тебе известно. Но я не буду излагать тебе теорию. Я считаю, что магию надо постигать практическим путём, — Беллатрикс отвела от Драко взгляд, внезапно сделавшийся туманным. Она вспомнила их с Волдемортом занятия. — Так вот, — отогнав воспоминания, ведьма продолжила, — я буду учить тебя определённым заклинаниям, а ты будешь их отрабатывать до совершенства. Всё понятно?

Драко снова кивнул.

— Какие-нибудь пожелания? — осведомилась Белла. Её начало раздражать молчание своего ученика.

— Да, — нервно сглотнув, ответил Драко. — Если можно… научите меня окклюменции.

— Окллюменции? — брови Беллатрикс взметнулись в удивлении. — Таак… — Она задумчиво оглядела племянника и её губы изогнулись в лёгкой улыбке. — Хочешь скрыть свои мысли от Тёмного Лорда?

— Нет, нет, — поспешно заговорил Драко, пытаясь скрыть своё замешательство. — Просто… я…

— Очень понятно излагаешь, — усмехнулась Белла. — Ладно. Хочешь — научу. Пытайся строить барьер, понятно?

Драко сосредоточенно кивнул.

— Легиллименс!

Через полчаса Беллатрикс могла с уверенностью сказать, что знает о жизни Драко практически всё. Он не мог поставить даже самый простой блок, и Беллу это бесило. Конечно, она и сама не сразу освоила эту науку, но Драко даже не пытался сопротивляться вторжению в его сознание. Просматривая его воспоминания, Белла чувствовала нарастающую неприязнь к Малфоям, воспитавшим из своего наследника нерешительного слизняка. В школе — заносчивый принц, дома — тихий, домашний маменькин сынок. Никакой решительности, и даже ни намёка на желание служить Лорду. С этим надо было что-то делать.

— Мне надоело, — заявила она, опуская палочку. — Ты совсем не стараешься. Продолжим как-нибудь в другой раз.

— Нет, Белла, — взмолился Драко, но ведьма была непреклонна.

— Тёмный Лорд, вероятно, хочет, чтобы ты овладел Непростительными заклятиями. Начнём с самого простого, с Империо. Знаешь, что это такое?

— Да, на четвёртом кусре Грюм рассказывал нам… — Драко осёкся, увидев, как сжались губы Беллатрикс при упоминании старого аврора.

— Грюм, — прошипела она. — Точнее, Барти Крауч? Неважно. Попробуй отразить моё заклятие. Империо!

Драко едва успел выкрикнуть: «Протего». Он отскочил в сторону, его напряжённая фигура и наконец-то появившийся в глазах решительный блеск порадовали Беллатрикс. Она принялась кружить вокруг племянника, не опуская волшебной палочки. Дуэль продолжалась.

— Экспеллиармус! — неожиданно воскликнул Драко.

— Протего! — Белла была удивлена таким поворотом событий, но, с другой стороны, ей нравилось, что занятие с Драко перестало быть скучным.

— Империо! — снова попробовала она. На этот раз парень отбил заклятие гораздо более уверенно. Его губы дрогнули в усмешке, тем самым напомнив Беллатрикс о Люциусе, который точно так же улыбался, когда ему удавалось совершить нечто сложное. Мысли о Малфое-старшем вызвали у Беллы прилив злости и она продолжила попытки одержать победу над Драко.

— Ступефай! — ей удалось попасть в цель и Драко отлетел к стене. — Империо!

Уже давно Беллатрикс не пользовалась Непростительными. Конечно, это не был её любимый Круциатус, но всё же… ощущений, подобных тем, которые давало применение этих заклинаний, больше в мире не было. Белла следила за тем, как стекленеют глаза её племянника, как послушно он смотрит на неё. Она могла приказать что угодно и он бы выполнил любую её прихоть. «Любую…» — нараспев мысленно произнесла Беллатрикс. Что-то внутри сжалось и сердце забилось сильнее. Белла медленно подошла ближе к Драко и остановилась в шаге от него. Она молча рассматривала его лицо, пытаясь найти хоть что-то отдалённо напоминающее фамильные блэковские черты. Но Драко был точной копией Люциуса, даже от Нарциссы он унаследовал мало. «Точнее, много, и это её дурацкий мягкий характер», — подумала Белла. Был большой соблазн применить легилименцию и посмотреть, что за мысли копошаться в этой белокурой голове, но ведьма сдержалась. Это было не совсем честно, всё-таки, Драко был её племянником, и эта дуэль была всего-лишь имитацией настоящей битвы с врагом.

— Фините Инкантатем, — произнесла она. Её голос был хриплым, глаза потемнели. Она должна была бы отойти от Драко, но оставалась на месте. Он тоже не делал попыток отступить.

— Итак, теперь ты знаешь, что такое Империо, — заговорила Белла. — Но ты должен научиться накладывать его самостоятельно.

— Да, — кивнул Драко. — Я готов попробовать снова.

Он сжал в руке палочку, но Белла покачала головой.

— Нет. Не сегодня. Я устала.

Парень был разочарован. Он надеялся, что ему удастся обучиться этому заклятию в сегодняшний вечер.

— Продолжим завтра. Можем начать немного пораньше, если хочешь, — небрежно проронила Беллатрикс, пряча свою палочку в потайной карман платья.

— Хочу!

Она усмехнулась его несдержанности. Драко был слишком молодым, слишком порывистым и Белла считала, что должна научить его сдерживать свои чувства. Без этого невозможно было представить себе настоящего Пожирателя Смерти.

— Спокойной ночи, Драко, — произнесла она.

— Спокойной ночи… Белла, — ответил он.

Беллатрикс не оглядываясь подошла к двери и скрылась в тёмном коридоре, оставив племянника одного. Драко подождал, пока шаги его тётки затихнут и тогда позволил себе облегчённо выдохнуть. Теперь, наедине с самим собой, он мог позволить себе быть естественным. Устало опустившись в ближайшее кресло, Драко закрыл глаза и прошептал:

— Это неправильно… всё это чертовски неправильно, но…

 

* * *

 

Сама не ожидая того, Беллатрикс начала привязываться к Драко. Через неделю после начала их вечерних занятий она с удивлением обнаружила, что ждёт часа их начала, что ей нравится обучать племянника. Драко оказался способным учеником. Переборов первое стеснение, он стал как губка впитывать все знания и умения своей тётки. Пробелов в теории у него почти не было, а вот с практикой были проблемы, и Беллатрикс заставляла его часами отрабатывать какое-нибудь заклинание. Драко раздражался, когда у него что-то не получалось, а издёвки и ирония Беллы заставляли его быть ещё более усердным. Лишь изредка он удостаивался скупой похвалы, но эти моменты были полны настоящего счастья. Беллатрикс понимала, что Драко талантливый волшебник, но считала, что не стоит хвалить его слишком часто. Их занятия становились длиннее с каждым днём и часто затягивались далеко за полночь. Постепенно Белла и Драко стали разговаривать не только о тёмной магии. Он рассказывал ей о том, как воспринимает окружающий мир, что думает по тому или иному поводу, а она всегда разбивала его стройные цепочки аргументов в пух и прах одним предложением. Драко одновременно боялся её острых, однозначных высказываний, но они его и притягивали. Примерно так же говорил с ним отец, но Люциус был так далеко, а Белла так близко, и она влияла на него куда больше, чем могла представить. Лучше всех это замечала Нарцисса. Миссис Малфой пыталась выяснить у сына, чем именно они с Беллатрикс занимаются на этих уроках, но всегда получала краткие, односложные ответы. Драко чуждался матери, и Нарциссе казалось, что Белла нарочно переманивает племянника на свою сторону, чтобы таким изощрённым образом отомстить Малфоям, предавшим её в трудную минуту. Однако, это было совсем не так. Белла даже не вспоминала об этом. Если поначалу она видела в Драко отражение Люциуса, и это отталкивало её и создавало надежный щит, то затем образ ненавистного родственника стал отступать на второй план. Белла выуживала из Драко фамильные черты Блэков и это стирало барьер между ними. То, чего подсознательно боялась Нарцисса, развивалось стремительными темпами. Беллатрикс и Драко были знакомы всего несколько месяцев, они не воспринимали друг друга как родственников. Белла была для Драко красивой, своеобразной и очень яркой женщиной, сильной ведьмой, и эти качества притягивали его. Он понимал, что то, что начинает чувствовать к ней — неправильно, но поделать ничего не мог. А для Беллы Драко был молодым, красивым парнем, глиной, из которой можно было вылепить всё, что угодно. И она занималась этим с увлечением. По-крайней мере, это позволяло хотя бы на несколько часов забыть о том, что больше в этом мире она никому не нужна. Если бы рядом с ней был Рудольфус, то Драко никогда не удалось бы затронуть какие-то струны её души. Но Лестрейндж был в Азкабане, а Лорд…

Лорд не обращал на Беллатрикс никакого внимания. Он проводил дни в своём кабинете, наедине с Нагини, а часто и вовсе исчезал в неизвестном направлении. Белла чувствовала себя брошенной. Она не понимала, за что с ней так обошлись и терзала себя обвинениями, сотни раз прокручивала в голове события, произошедшие в Министерстве Магии, пытаясь понять, почему же всё произошло именно так. Белла часто подходила к дверям кабинета Волдеморта, даже поднимала руку, чтобы постучать, но никогда не осмеливалась сделать это. Она не знала, что каждый раз, когда она оказывалась рядом, Тёмный Лорд знал об этом. Он чувствовал её дыхание, видел выражение её лица, не выходя из комнаты. Волдеморта раздражало её поведение. Ему казалось, что у Беллатрикс достаточно здравого смысла, чтобы понять, что её назойливость только навредит ей. Если у Беллы не было к нему каких-то срочных донесений, то зачем приходить? Волдеморт отказывался понимать, что во всём были виноваты чувства. По его мнению, если Беллатрикс что-то испытывает к нему, то это только её проблемы. Злость на Беллу нарастала с каждым днём. Взгляды, которые она бросала на него во время ужинов вызывали у Тёмного Лорда желание наказать её самым жестоким Круциатусом. Беллатрикс отчаянно пыталась возродить в нём то, что он с радостью похоронил. Волдеморт помнил об их страстном прошлом, о том, как сходил с ума по ней, как категорически отрицал любовь к Белле, даже то, как обдумывал возможность изменить что-то в их отношениях, направляясь в Годрикову впадину, но всё это было, словно в тумане, как будто сон. Иногда было приятно об этом вспомнить, но повторения этого Тёмный Лорд не хотел.

Однажды днём Беллатрикс шла по коридору, полностью погружённая в свои печальные мысли. Она даже не заметила, что из-за угла внезапно показался Волдеморт, который, конечно же, сразу увидел свою бывшую любовницу. Белла опомнилась только тогда, когда до столкновения оставалась только пара шагов.

— Милорд, — испуганно прошептала она, склоняясь в почтительном поклоне.

— Белла, — холодно ответил он. — Советую тебе быть осторожнее.

— Да, конечно, — она не осмеливалась поднять на него глаз. Впервые за долгое время они оказались наедине. Беллатрикс безуспешно пыталась унять волнение. Волдеморт чувствовал его и это раздражало волшебника.

— Почему ты бесцельно бродишь по дому целыми днями? — зло произнёс он. — Тебе нечем заняться? Иди обучай Драко! Или поговори с сестрой, читай книги, пользуйся свободным временем, пока оно есть! Почему ты тратишь его на бесполезные воспоминания?

— Простите, Милорд, — пролепетала Беллатрикс. — Я ничего не могу с собой поделать.

— Ты даже не пытаешься! — Он схватил её за плечи и грубо встряхнул. — Я освободил тебя из Азкабана и спас в Министерстве не для того, чтобы ты копалась в прошлом. Слышишь, Белла? — Волдеморт держал её практически на весу, его лицо было перекошено от злости, а голос шипел. — Я приказываю тебе забыть всё, что было! Если ты этого не сделаешь… — тут он перевёл дыхание, — пеняй на себя.

С этими словами Тёмный Лорд отшвырнул от себя Беллатрикс, причём сделал это с такой силой, что она упала на пол, ударившись спиной о стену. Но волшебника это не волновало. Взмахнув полами мантии, он стремительно двинулся по коридору и вскоре исчез в паутине коридоров Малфой-мэнора, не заметив, что дверь одной из комнат едва приоткрыта.

Драко находился в своей детской. Он часто приходил туда в последнее время. Это была маленькая, уютная комнатка, в которой он провёл самые счастливые годы своей жизни. Драко уже собирался уйти оттуда, но шум, доносившийся из коридора, заставил его обождать. Он не хотел подслушивать разговоры Тёмного Лорда, но, увидев Беллу, не смог заставить себя закрыть дверь. Драко слышал всё до последнего слова. Словно сквозь сон он видел, как Лорд отшвырнул Беллатрикс прочь от себя, и как она глядела ему вслед. Слёзы катились по её щекам и Драко невольно вспомнил, какая презрительная усмешка была на лице Беллы, когда он так нелепо предположил, что она плачет из за того, что её муж снова в Азкабане. «Прошлое… забудь… воспоминания…» — эти слова звучали в голове парня, и он с ужасом понял, что за тайна у его тётки.

— Они были любовниками! — еле слышно прошептал он, сползая вниз по стене. На лбу выступил холодный пот. Драко почувствовал, как в его душе появляется ранее неведомое чувство. Но, как это ни странно, он знал, как оно называется. Это была ревность.

 

*— „Между мною и тобою происходит что-то по-настоящему сильное…” — Нотр Дамм де Пари

17.10.2010

 

Глава 24. Племянник. Часть вторая

 

Дорогие читатели, не забудьте вначале прочитать 23-ую главу. А так же простите меня, Мерлина ради за то, что я омолодила Драко на целый месяц! Приятного чтения!

C'est le malaise du moment

L'epidemie qui s'etend

La fete est finie on descend

Les pensees qui glacent la raison

Paupieres baissees, visage gris

Surgissent les fantomes de notre lit

On ouvre le loquet de la grille

Du taudis qu'on appelle maison...

Protect me from what I want...*

Placebo

 

5 июля 1980 года

Драко с волнением оглядел комнату для занятий. Он пришёл туда задолго до того времени, когда должен был начаться урок с Беллатрикс, для того, чтобы сделать всё необходимое. Шестнадцатый день рождения наследника рода Малфоев проходило весьма необычно. Конечно, если бы на свободе был Люциус, если бы в их особняке не было Пожирателей Смерти и самого Волдеморта, то Драко пригласил бы своих школьных друзей, устроил грандиозный праздник, может быть, заперся бы в отдалённой комнате вместе с Панси и провёл бы с ней несколько приятных часов, но всё это было невозможно. Драко хотел устроить совершенно своеобразный праздник. Он с большим трудом упросил мать не говорить никому о том, что у него день рождения. Нарцисса недоумевала, но согласилась. Она понимала, что праздничный обед или ужин в компании дружков её мужа — это абсурд. Единственным человеком, которому вроде как полагалось знать о дне рождения, была Белла, но Нарциссе совершенно не хотелось говорить сестре об этом. Беллатрикс и так отняла у неё Драко. Они проводили вместе столько времени, что это казалось ужасным. Нарцисса пыталась выведать у сына, о чём он говорит с тёткой, что они делают, но он всегда отвечал кратко или просто отшучивался. Говорит с Беллой было вовсе бесполезно. Но Нарцисса не знала, что её сын собирается сделать на самом деле. Если бы ей было известно о его намерениях, то она бы предпочла организовать самую отвязную вечеринку, в которой участвовали бы все Пожиратели Смерти и их пособники.

Драко зажёг свечи и сдунул с бокалов невидимые пылинки. Маленький столик был накрыт на двоих, комнату озарял мягкий свет нескольких свечей, бутылка шампанского и лёгкие закуски ожидали гостью. Драко не имел ни малейшего понятия, что нравится Беллатрикс, но надеялся, что она не отвергнет его скромное предложение отпраздновать вдвоём его шестнадцатилетие. Наконец, послышались лёгкие шаги. Драко пригладил волосы, одёрнул рубашку и присел на краешек стула, безуспешно пытаясь придать своему облику небрежность и спокойствие.

— Драко, я… — начала говорить Белла, но осеклась, увидев перед собой всё это великолепие. Несколько мгновений она разглядывала непривычную картину, а затем спросила:

— Что это значит?

В её голосе не слышалось раздражения или неудовольствия. Только непонимание и немного любопытства.

— Я подумал, — сглотнув, ответил Драко, — что мы можем посидеть вдвоём. Поговорить… — под насмешливым взглядом Беллы его голос становился всё неувереннее и тише.

— Ты решил пить шампанское и вести разговоры вместо того, чтобы учиться накладывать Круцио? — поинтересовалась Беллатрикс, тем не менее, усаживаясь за стол. — Какой-то особый повод?

— У меня сегодня день рождения, — упавшим голосом произнёс Драко.

Её брови на секунду взметнулись в удивлении. Об этом Белла ни разу не думала, хоть и знала, что её племянник родился в середине лета.

— И сколько же лет тебе исполнилось? — поинтересовалась она.

— Шестнадцать.

— Какой большой мальчик, — Белла покосилась на Драко. На её лицо падали отблески свечей, но всё равно было слишком темно, чтобы разобрать, что на самом деле говорят её глаза. — Совсем взрослый…

Она не закончила фразу, как будто хотела сказать что-то ещё. Драко боялся пошевелиться. Ему казалось невероятным, что Беллатрикс не рассмеялась ему в лицо, увидев все эти декорации.

— Почему ты не сказал раньше?

— О чём?

— О том, что у тебя сегодня день рождения. Я бы подарила тебе что-нибудь.

— О, нет, не надо, я имею в виду, что… — он запутался в словах и замолк, почувствовав на себе взгляд тётки. Ему казалось, что он выражает презрение, но на самом деле это была заинтересованность.

— Ну что же… — медленно произнесла она. — Думаю, в честь праздника мы можем и перенести занятие. В конце концов, в последнее время ты делаешь успехи, Драко. Ты заслужил награду.

Он впервые осмелился улыбнуться и бросить на Беллу короткий, обжигающий взгляд.

— Шампанского?

— Пожалуй.

Он откупорил бутылку, разлил по бокалам пьянящий напиток. Белла поднесла свой бокал к губам, но не пила. Ей было интересно, что этот издёрганный, странный, но такой притягательный парень сделает дальше. Драко был чрезвычайно интересным объектом для исследований, но в тот момент, когда он встал, подошёл к ней и протянул вперёд руку с бокалом, молча предлагая выпить на брудершафт, Белла поняла, что заигралась. Исследователь сам оказался вовлечённым в эксперимент. Но сбежать сейчас было бы глупо. Беллатрикс улыбнулась и обвила руку Драко своей. Они оба наблюдали друг за другом, пока пили шампанское.

— С днём рождения, — прошептала Беллатрикс, ставя бокал на стол.

Драко не ответил. Он положил ладонь на затылок Беллы и, легонько заставляя её податься вперёд, медленно коснулся её губ. Это был острожный, почти невинный поцелуй. Беллатрикс не отвечала ему, но и не отталкивала. Тогда Драко попробовал проникнуть глубже. Он обвёл языком контур её губ, и Белла наконец-то приоткрыла рот, позволяя целовать сильнее. Его руки скользнули по её спине и остановились на талии. Беллатрикс тоже обняла его, сдаваясь нахлынувшим на неё желаниям. Впервые после освобождения из Азкабана она почувствовала себя кому-то нужной, желанной… Но внезапно, почувствовав пальцы Драко на застёжке своего платья, Белла опомнилась. Она мягко, но уверенно отстранилась от племянника.

— Ну-ну, нельзя же просить все подарки сразу! — шутливо произнесла она, садясь обратно на своё место.

Драко скользнул по ней хищным взглядом, от чего по спине Беллы пробежали мурашки. Всё это было так чертовски неправильно, но что-то не давало Беллатрикс встать и уйти.

— Ещё шампанского? — предложил он.

Белла кивнула.

Бутылка опустела быстро. Болтая о каких-то пустяках, Белла и Драко незаметно придвигались всё ближе и ближе друг к другу. Его руки по-хозяйски лежали на её талии, её голова опустилась на его плечо. Шампанское играло в крови, заставляя голос разума замолкнуть.

— Белла… — прошептал Драко, склоняясь, чтобы поцеловать её.

На этот раз не было никакой неловкости и осторожности. Он вжимал её в спинку стула, страстно кусая губы, терзая язык, вкладывая в этот поцелуй весь свой юношеский пыл. Беллатрикс отвечала ему. Ей надоело чувствовать себя отвергнутой, брошенной. Если Драко хочет её — что же, он её получит. К тому же, это была бы очаровательная месть Малфоям. Месть, о которой они, может быть, никогда не узнают… Беллатрикс потянулась к пуговицам рубашки Драко и стала быстро расстёгивать их.

— Белла-а-а… — простонал Драко.

Но внезапно всё кончилось. Беллатрикс отскочила от Драко с диким воплем.

— Что случилось?

— Милорд! — Белла закатала рукав платья и, словно загипнотизированная, уставилась на Метку, которая ярко горела и извивалась на её коже.

Драко побледнел. Всё возбуждение как ветром сдуло. Он посмотрел на Беллу. Его взгляд был полон мольбы, но ведьма не обращала на него никакого внимания. Она была полностью сосредоточена на своём повелителе. Кулаки Драко непроизвольно сжались, когда он увидел, с какой любовью и нежностью его тётка смотрит на знак Волдеморта.

Впервые с самого освобождения Волдеморт призывал к себе одну лишь Беллу. Это вселило в женщину надежду. Она мгновенно забыла про Драко. Какой ещё Драко? Зачем ей был нужен этот юнец, если она снова нужна Тёмному Лорду? Белла пулей вылетела из комнаты, на ходу поправляя платье. Драко остался один. Он задул свечи и остался в кромешной темноте. Злость захлёстывала его, он сжимал и разжимал кулаки, тяжело дышал, но ничего не помогало. Драко мог бы пойти к Нарциссе и мать утешила бы его, она обняла и поцеловала бы его в лоб, как в детстве, но парень не мог сдвинуться с места. Это разочарование он должен был пережить в одиночестве.

 

— Милорд, — Белла почтительно склонилась в реверансе перед Тёмным Лордом. — Вы звали меня?

Он усмехнулся. Хоть по дороге Беллатрикс успела застегнуть платье и поправить причёску, скрыть разрумянившиеся щёки и блеск в глазах она не могла. Волдеморт мог бы предположить, что это из-за того, что он позвал её к себе, но он знал настоящую причину. От него не укрылись странные отношения, завязавшиеся между Беллатрикс и её племянником. Какое-то непонятное чувство поселилось внутри Тёмного Лорда. Если бы он не презирал всё, что было связано с любовью, то он назвал бы его ревностью, но ревность была несовместима с его представлениями о жизни. Чувство собственности? Да, возможно. Волдеморт знал, что Белла влюблена в него, когда-то и он думал, что… но такие мысли маг, воскресший из мёртвых, отгонял прочь. Теперь эта любовь раздражала его, но делиться ей с кем-то ещё, тем более с отпрыском Малфоев, Волдеморт не собирался.

— Где ты была? — холодно спросил он.

— Я… — Белла не поднимала на него глаз. — Мы с Драко занимались.

— Вот как? — в голосе Волдеморта слышалась издевательская усмешка. — И чем же?

— М-магией, — последовал робкий ответ.

— Неужели?

Беллатрикс ощутила, как по её венам растекается страх. Ладони стали липкими от пота, сердце колотилось как безумное. Она не осмеливалась взглянуть на Лорда, ей казалось, что хватит одной секунды, чтобы он понял, что она собиралась сделать. Теперь Белла проклинала свою слабость. Как она могла поддаться неумелым попыткам Драко соблазнить её? Этот дерзкий юнец заслужил Круцио и он его получит, в этом Белла не сомневалась. Не от неё, так от Лорда…

Волдеморт видел, как тряслась от страха его лучшая последовательница и ярость в его сердце постепенно сменялась презрением. Какой смысл было наказывать её? Разве от этого Белла перестала бы неподобающе думать о нём? Разве очередное Круцио сделало бы эту сумасшедшую Блэк послушной? Она никогда не была такой. Лорд вспомнил, как много лет назад Белла заявила ему о том, что любит его. Как он взбесился тогда… теперь он стал гораздо спокойнее. Волдеморт скользнул по коленопреклонённой Беллатрикс безразличным взглядом. Он ничего не чувствовал к ней. Ему не пришлось убеждать себя в этом, как раньше. Белла была Пожирателем Смерти, сильной ведьмой, яркой женщиной, но не более. «Тогда почему я не могу дать ей свободу? — мысленно задал себе вопрос Тёмный Лорд. — Какое мне дело, в чьей постели она окажется, Драко, Рудольфуса, Снейпа или ещё кого… что заставило меня позвать её?» Он не находил ответа и это раздражало.

— Встань, Белла, — приказал он.

Она повиновалась.

— Ступай, — Лорд махнул рукой в сторону двери. — Делай, что хочешь.

«Я только что отпустил её? — подумал он. — Неужели она воспользуется разрешением и…» — внезапно у него перехватило дыхание. Слишком чётко перед глазами нарисовалась картина, в которой Беллу обнимал какой-то посторонний мужчина.

— Я не поняла… — пролепетала Белла. — В каком смысле?

— Пошла вон! — взорвался Лорд. — Что тебе неясно? Иди, куда хочешь, делай, что хочешь!

Он сам себе противоречил.

— Как прикажете, Милорд, — в глазах Беллы блеснули слёзы, и она стремительно повернулась и бросилась прочь из комнаты. Оказавшись в своей комнате, Беллатрикс обессилено упала на кровать и разрыдалась. Она не понимала, что ей делать. Дав Белле полную свободу действий, Волдеморт лишь ещё сильнее привязал её к себе.

 

* * *

 

Весь следующий день Белла провела в своей спальне. Сказавшись больной, она всё время провела, завернувшись в одеяло и уткнувшись носом в подушку. Беллатрикс догадывалась, что там, за дверью её комнаты, сходит с ума Драко. Парень действительно шатался по коридору всё утро, мучительно размышляя над тем, стоит ли ему постучать в заветную дверь или нет. Его терзало разочарование и ревность, ревность к Тёмному Лорду, при одной мысли об этом у Драко холодели руки и подкашивались ноги. Но всё таки он решил, что лучше не заходить в комнату к тётке. В конце концов, ему было неизвестно, что произошло вчера ночью, когда Беллу вызвал Волдеморт. Возможно, ей действительно было плохо.

Белла страдала. Страдала душевно. Она особенно остро почувствовала своё одиночество. Рудольфус, единственный по-настоящему близкий ей человек, был в Азкабане, Нарцисса только формально именовалась сестрой, Драко Беллатрикс предпочла бы больше никогда не видеть. «Андромеда предала нас, — грустно размышляла Белла, перебирая в уме всех своих родственников. — Сириус мёртв, чёртов мерзавец… не к кому, не к кому пойти!» Поток грустных мыслей прервал домовой эльф явившийся, чтобы сообщить, что подан ужин. Белла провела в рыданиях и воспоминаниях весь день.

— Скажи, что я не спущусь сегодня к столу, — огрызнулась она. — Принеси еду сюда.

Но через несколько минут домовик вернулся и сказал, что Тёмный Лорд настоятельно просит её присутствовать за ужином.

— Ладно, — пробормотала она. — Сейчас спущусь.

Когда Белла вышла в столовую, она увидела, что комната полна. За столом сидело гораздо больше людей, чем проживало на данный момент в Малфой-мэноре. С большим неудольствием Беллатрикс отметила присутствие Снейпа, сидевшего по левую руку от Волдеморта. Впрочем Снейп тоже вместо дружеского кивка лишь надменно поджал губы. Белла проследовала к своему месту, села и метнула на Волдеморта отрывистый взгляд. Лорд перехватил его и какое-то время они молча смотрели друг на друга, не задумываясь о том, что никто из Пожирателей Смерти не осмелиться приняться за еду, пока их хозяин не приступил к трапезе. Наконец, Волдеморт отвёл глаза. Он взял в руки вилку и ужин начался.

Беллатрикс гадала, зачем её присутствие так понадобилось Тёмному Лорду. Вроде бы, всё протекало, как обычно, разве что гостей было больше, чем в другие дни. Драко, сидевший напротив, не отрывал взгляда от тарелки. Юный Малфой был ещё более бледным, чем обычно. Нарцисса неотступно следила за сыном. Она не знала о том, что произошло или могло произойти прошлой ночью, но материнское чутьё подсказывало, что с Драко происходит что-то странное.

— Сегодня здесь присутствует весь Ближний круг, — торжественно заговорил Волдеморт по окончанию ужина. — Это не случайность. Я намеренно вызвал вас всех, потому что сегодня должно произойти важное событие.

Беллатрикс напряглась. Она ловила каждое слово Милорда, и была готовой в любую минуту сорваться с места и исполнить его приказание. Но это не понадобилось.

— Драко, — обратился Лорд к тщетно пытающемуся держаться непринуждённо парню. — Я думаю, что ты стал достаточно компетентен в тёмной магии после занятий со своей тётей.

Драко вздрогнул. Впервые за весь вечер он бросил короткий взгляд на Беллу. Она отвела глаза в сторону.

— Да, Милорд, — кивнул он.

— Значит, сегодня ты будешь удостоен великой чести, Драко. Дай мне свою руку.

Белла закрыла глаза. Она поняла, что последует дальше. Лорд решил дать Драко Чёрную Метку. Что же, было странно, почему он не сделал это до сих пор. В памяти возник образ прошлого. Юная Белла, только что вернувшаяся с первой акции, молодой и красивый Том Риддл и страшная боль, которая, тем не менее, была прекрасной. Беллатрикс погрузилась в свои воспоминания. Она открыла глаза только, когда перестала слышать тяжёлое дыхание Драко, прилагавшего нечеловеческие усилия для того, чтобы не закричать от боли, которая раздирала его. Белла окинула взглядом собравшихся — Драко потрясённо взирал на только что приобретённую отметину, Нарцисса вцепилась ногтями в край стола, её лицо было искажено отчаянием. Снейп был невозмутим. Остальные тоже не проявляли особых эмоций. Но у Лорда был припасён ещё один сюрприз.

— Сейчас ты получишь первое боевое задание, Драко, — произнёс он.

А вот это было уже интересно. Белла приготовилась слушать.

— Ты должен будешь убить Альбуса Дамблдора, — раздался отчётливый приказ.

В гробовой тишине раздался чей-то сдавленный стон. Это была Нарцисса Малфой.

Беллатрикс была очень удивлена. Убить Дамблдора? Поручить это зелёному мальчишке, который и Круцио то с трудом может исполнить? Неужели Волдеморт на самом деле полагает, что это возможно?

Глаза Драко не выражали ровным счётом ничего. Услышанное было до такой степени ужасно, что он ещё не осознал его до конца. Лишь спустя несколько секунд он взглянул на Тёмного Лорда, словно переспрашивая: «Убить Дамблдора? Я?»

— Ты, конечно, можешь отказаться, Драко, — медленно произнёс Волдеморт. — Но мне это очень не понравится. Очень.

— Нет, — еле слышно сказал Драко. — Я согласен. Я сделаю это.

— У тебя есть целый год на приведение моего приказа в исполнение. Можешь делать, что хочешь, но к июню следующего года Дамблдор должен быть мёртв. Иначе пеняй на себя.

— Да, Милорд, — Драко низко склонил голову.

 

* * *

 

Белла уже собиралась отправиться в ванную, когда дверь в её комнату внезапно распахнулась и ворвался Драко. Он казался сумасшедшим — волосы всклочены, воротник рубашки расстёгнут, пуговицы оторваны, глаза блестят. Он подлетел к Беллатрикс, рухнул перед ней на колени, схватил край её платья и заговорил:

— Белла! Белла, пожалуйста, помоги мне! Я умоляю, Белла!

— Что? — она дёрнула юбку, но Драко накрепко вцепился в неё. — Как ты себя ведёшь?

— Пожалуйста! — его сотрясали глухие рыдания. — Помоги мне! Я не смогу… не смогу убить Дамблдора! Белла, пожалуйста…

— Что ты от меня хочешь? — Беллатрикс с трудом могла поверить в то, что вчерашний элегантный, решительный и страстный молодой человек и теперешний, валяющийся в её ногах, растрёпанный и зарёванный мальчишка — одно и то же лицо.

— Поговори с ним! — простонал Драко. — Он ведь тебя послушает. Пожалуйста! Я ведь не смогу это сделать, я не убийца! У меня ничего не получится, я не хочу убивать директора! Белла… помоги мне!

— Даже не собираюсь! — возмущённо воскликнула Белла. — Лорд оказал тебе великую честь и ты не смеешь отказываться!

Драко растерялся и Беллатрикс воспользовалась моментом, чтобы наконец вырвать подол платья из его рук.

— Ты жалкий сопляк! Если ты не выполнишь задания, даже не думай, что Тёмный Лорд пощадит твою семью, — зло прошипела Белла. — Пора взрослеть, Драко!

— Я не хочу становиться убийцей! — в отчаянии простонал Драко.

У Беллатрикс перехватило дыхание. Она метнулась к племяннику, схватила его за плечи и подтянула к себе. Почти соприкасаясь с его лицом, она заговорила хриплым от злости голосом:

— Убийцей? Милый Драко, а знаешь ли ты, скольких человек убил твой драгоценный папочка? Рассказать? Поверь, я знаю о Люциусе столько интересного… Убийцей! Ха! Да все твои родственники — отпетые головорезы, если на то пошло. Мы убиваем не просто так — мы очищаем мир! Или ты предатель крови, Драко?

Он испуганно замотал головой. Такая Белла пугала его. Драко боялся, что тётка исполнит свою угрозу и расскажет о тайнах Люциуса, а их Драко знать не хотел.

— Мама никого не убивала, — прошептал он, но в ответ на это Беллатрикс лишь расхохоталась.

— Твоя мать — ничтожество! Она не способна ни на одно самостоятельное решение. Нарцисса никогда не жила своей жизнью, вначале за неё решала мать, затем — муж. Если хочешь равняться на неё, то имей в виду, что уважения ты не получишь. Ни от меня, ни от кого-либо другого.

— Не смей… не смей оскорблять мою маму! — Драко попытался вывернуться из цепких рук Беллы, но безуспешно.

— Я была ненамного старше тебя, когда присоединилась к Тёмному Лорду, — беспощадно продолжала говорить Белла. — И я ничего не боялась. В то время я уже была взрослой, сильной ведьмой. А ты, Драко — маменькин сынок, не способный ни на что!

— Неправда! — подростковые гормоны в организме Драко бушевали вовсю. Он был взрослым, и он мог бы доказать ей это вчера, если бы не…

Все эти мысли так чётко отразились на его лице, что Беллатрикс, даже не используя легиллименцию, смогла прочесть их. Её черты исказило презрение и она разжала пальцы.

— О нет, Драко, — произнесла она. — Ты глубоко заблуждаешься. Ты не интересуешь меня — тем более, теперь.

Он отшатнулся. С его глаз как будто спала пелена. Как он мог убедить себя в том, что влюблён в эту странную, полубезумную женщину? Как мог поверить в симпатию с её стороны? Всё было ложью, всё! Драко почувствовал, как к горлу подступает комок.

— Ты чудовищна, — прошептал он.

Ответом ему послужила презрительная усмешка. Драко повернулся и выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью. Беллатрикс устало опустилась на кровать. Разговор с племянником попортил ей немало нервов, но был и несомненный плюс — она избавилась от этого наваждения. Теперь Драко был для Беллы всего-лишь сыном её сестры — никчёмным и слабым. А такой человек не мог иметь на Беллатрикс никакого влияния. Она закрыла глаза и прогнала от себя все глупые мысли. Близился сентябрь — и вместе с ним новый этап войны. Войны, которую Белла всем сердцем желала выиграть.

 

* — "Это тягостное мгновение…

Распространяющаяся эпидемия…

Праздник закончился…

Мысли, парализовавшие разум…

Опущенные веки, серое лицо…

Внезапно появляются призраки в нашей постели…

Открывается задвижка решетки

Этой конуры, которая называется домом…

Защити меня от моих желаний" — Placebo

17.10.2010

 

Глава 25. Хороший год

 

Единственное, что можно с уверенностью сказать об удаче — она изменит.

Мизнер

 

… Скажи, ты умеешь жалеть?

Ах, да! Ухмылка — ответ.

А душа твоя может болеть?

Ах, да! У тебя ее нет!..

Otto Dix

 

Осенью 1996 года Пожирателям Смерти и Волдеморту определённо везло. На них по-прежнему велась охота, но аврорам не удавалось поймать ни одного из разыскиваемых преступников. Пожиратели громили Лондон и его пригороды, убивали магглов, оставляли над обречёнными домами Тёмную Метку и, обратившись в чёрные вихри, ускользали от правосудия. Беллатрикс нашла себе странную компанию — Фенрира и Гойла. И, если с бывшим однокурсником ей хотя бы было о чём поговорить, он был ей ровней, то что могло связывать Беллу с кровожадным оборотнем, оставалось загадкой для неё самой. Но рядом с этим жестоким существом ей не надо было притворяться. Она могла дать волю своей ярости, зная, что её никто не осудит и не бросит в спину: «Сумасшедшая!» Фенриру было наплевать на эмоциональные терзания Беллатрикс, для него главным было убить побольше магглов, чтобы было много крови и чтобы страх жертв висел в воздухе густым туманом. А этого Белла могла дать ему сполна. Вдвоём они опустошали целые маггловские деревеньки. Грейбэк насыщал свою кровожадность, а Белла… она вымещала на этих жалких людишках всю свою ненависть, всю боль, которой была полна её душа.

Волдеморт по-прежнему не выделял Беллатрикс среди прочих своих сторонников, точнее, делал это совсем не так, как ей хотелось. Постепенно он снова стал давать ей ответственные поручения и ставил в пример остальным Пожирателям, но не более. Ночи Тёмный Лорд проводил в своём кабинете или в подземельях Малфой-мэнора. Его единственным компаньоном была Нагини, и другой компании Лорд не желал. Белла мучительно пыталась найти ответ на терзавший её вопрос — почему всё так произошло? Почему она больше не нужна Милорду? Азкабан, конечно, оставил на её внешности свои следы, но с помощью магии их удалось минимизировать. Белла всё ещё была красива и желанна — это подтверждала недавняя интрижка с Драко. Значит, причина была в чём-то другом. Беллатрикс не могла смириться с мыслью, что больше не интересует Волдеморта. Впрочем, на его любовь она никогда и не претендовала, ей было достаточно того, что он милостиво позволял любить себя. «Почему теперь он отказал мне даже в этом? — ежедневно, ежечасно спрашивала себя Белла. — Что я сделала не так?»

Короткий разговор в коридоре Малфой-мэнора отчётливо отпечатался в её памяти. Белла стала осторожнее в своих мыслях и старалась не задумываться о любви в присутствии Волдеморта, ведь это грозило наказанием. Впрочем, Беллатрикс не была уверена, что ей удалось целиком скрыть от Милорда свои размышления. Время от времени она ловила его взгляд, в котором, чередуясь, мелькали то презрение, то сочувствие. Да, Тёмный Лорд жалел Беллу. Он видел, что она безуспешно пытается бороться с воспоминанями и временами это вызывало у него страстное желание стереть ей память. Но это был бы слишком лёгкий путь. Волдеморт считал, что Беллатрикс сама должна побороть свои нездоровые желания. Он считал её одержимость именно болезнью, душевным расстройством, намеренно забывая, что сам провоцировал её на это много лет назад. Тёмный Лорд похоронил свои странные чувства к Белле глубоко внутри, он убеждал себя, что они исчезли вместе с его душой. Действительно, физического влечения к Беллатрикс он больше не испытывал. Но что-то всё равно связывало его с этой женщиной, и это безумно раздражало Волдеморта. В своё время он выбрал именно Беллу, потому что ему показалось, что она, так же как и он, способна на союз без любви. Он выделил её, сделал самой приближённой последовательницей, а она предала его. Если тогда, в далёких семидесятых, он был уверен, что сможет выбить из неё то, что она упрямо называла любовью, то теперь ему казалось, что он ошибся в Беллатрикс, что она ничем не выделяется из толпы обыкновенных женщин.

 

* * *

 

Как-то раз Белла зашла в гостиную Малфой-мэнора. По её расчётам, в комнате никого не должно было быть, поэтому она была весьма удивлена, увидев, что в кресле возле камина сидит Тёмный Лорд. Он выглядел уставшим и не был похож на того яростного мага, мечущего на собраниях громы и молнии. Его ужасной змеи не было рядом, и сердце Беллатрикс забилось сильнее. Она не знала, что делать — то ли попытаться незаметно покинуть гостиную, то ли рискнуть и завязать с Лордом разговор. Но ей не пришлось делать столь сложный выбор — Волдеморт повернул голову и заметил Беллу.

— Садись, — предложил он.

Белла покорно присела на краешек кресла. Она бросила на Лорда отрывистый взгляд, и тут же отвела глаза.

— Ты избегаешь меня? — поинтересовался Волдеморт.

— Нет, что вы. Просто… — Белла замялась, но, начав, надо было продолжить. Тёмный Лорд не любил недомолвок. — Как вы и говорили, я пытаюсь занять себя чем-то другим.

— Получается? — холодно спросил Лорд.

— Как-то не очень, — честно призналась Беллатрикс.

— Я доволен вашей с Фенриром работой. Похищение Олливандера прошло идеально.

— Я рада стараться, Милорд, — улыбнулась Белла.

— Особенно это радует на фоне бездарных провалов прошедшего лета, — как будто невзначай подметил Волдеморт.

Беллатрикс решила не отвечать. Она тактично опустила глаза, ожидая, пока Волдеморт не заговорит о чём-нибудь другом. Ему же доставляло удовольствие напоминать Белле о её промахах и наблюдать за реакцией. Но в этот раз он решил не мучать её слишком долго.

— Куда ты ходила с Нарциссой? — спросил он. Конечно, Тёмному Лорду было известно о визите сестёр к Снейпу, но его интересовало, признается ли Белла сразу или попытается что-то придумать.

— Мы навещали Снейпа, — пробормотала Беллатрикс. Она судорожно пыталась сообразить, можно ли рассказывать Волдеморту о том, что Нарцисса уговорила крёстного Драко принести Непреложный Обет. С одной стороны, Белла с самого начала считала эту затею безумной, но всё-таки Нарцисса не должна была страдать за свою глупость.

— Я знаю, что вы там делали, — неожиданно произнёс Лорд. — И мне так же известно, что ты была против. Я просмотрел воспоминания Снейпа и, должен признать, ты была слишком резка с ним.

— Я просто не считаю, что он должен потакать Нарциссе во всех её безумных идеях! — воскликнула Беллатрикс. — Вы приказали Драко, чтобы он…

— Приказал, — устало махнул рукой Тёмный Лорд. — Но это ничего не значит. Я с самого начала знал, что малфоевский мальчишка на это не способен. Тем не менее, мне будет интересно наблюдать за тем, как он будет пытаться подготовиться к выполнению своей миссии в течении всего учебного года.

«Какое коварство!» — подумала про себя Белла. Она представила себе выражение лица Нарциссы, если бы она узнала, что Лорд никогда не верил в её сына, и невольно прониклась к сестре сочувствием. «Таким людям, как она, как Драко, не место среди Пожирателей Смерти, — подумала Беллатрикс. — Они всегда плывут по течению и предпочитают тихие воды».

— Ты помнишь, я просил тебя спрятать в своём сейфе в Гринготтсе чашу Хельги Хаффлпафф? — голс Волдеморта вывел Беллу из задумчивости.

— Да… да, конечно! — в её памяти всплыл тот вечер, когда она получила на хранение этот старинный артефакт. Это был первый в её жизни урок окклюменции, и Белла не могла забыть, до какой ярости довели Тёмного Лорда её воспоминания, связанные с Рудольфусом. Но почему Волдеморт вспомнил об этом именно сейчас?

А Лорд рассматривал Беллу и мысленно задавался вопросом — что притягивает его к этой женщине? Почему когда-то он даже думал, что, может быть, стоит рассказать ей о Хоркруксах и подарить бессмертие наравне с ним? Неужели он действительно любил её? Волдеморт поморщился. Какая любовь? Он растоптал само понятие любви.

— Скажи, Белла… — Лорд помедлил, но всё таки продолжил. — А для тебя важна душа?

— Душа? — переспросила ведьма. Она даже не знала, что ответить. Этот разговор с каждой минутой становился всё более странным, а ведь это была первая серьёзная беседа Лорда и Беллы за много месяцев. Они не обсуждали дальнейшие сражения, не говорили об Ордене и Поттере, и это было прекрасно. Словно прошлое вернулось и подарило им их прежние вечера, которые они проводили вдвоём.

— Да, душа. Ты вообще когда-нибудь задумывалась о ней?

— Не знаю, — пожала плечами Белла. — Наверное, нет. Ведь душа — она просто есть. Что с ней сделается?

— А разве в Хогвартсе профессора не пугали вас, что от применения Непростительных заклятий, от убийств, душа искажается? — продложил Волдеморт странные расспросы.

— Да, конечно… — ответила Белла. — Но мне слабо в это верится. Разве не вы говорили нам, что это всего лишь сказки, чтобы отпугнуть нас от тёмной магии?

Волдеморт неодобрительно прищурился. Беллатрикс заставила его вспомнить то, что он почти заставил себя забыть. Перед глазами появилось непрошеное видение — он стоит в маленькой гостиничной комнатке, перед ним — около дюжины молодых волшебников. Их глаза блестят, они с радостью впитывают всё, что он говорит им. А самой взволнованной выглядит юная Белла — и он рассказывает только для неё. Среди всех, кто пришёл на это собрание, она одна важна для него. Он хочет, чтобы она влюбилась в него, чтобы была готова на всё, лишь бы услышать от него хоть одно слово одобрения.

Тёмный Лорд впился ногтями в ладонь, настолько неприятно для него было это воспоминание. Он не мог поверить, что когда-то вёл себя так глупо.

— И всё же, — заговорил он, желая отогнать призраки прошлого. — если на секунду представить, что они были правы? Что сейчас твоя душа, после стольких лет служения мне, представляет из себя лишь жалкий огрызок когда-то нерушимого целого?

Белла поёжилась. Внезапно ей стало очень неуютно. Никогда и ни с кем она не вела раньше таких разговоров.

— Даже если так, — осторожно начала она, — я не жалею о том, что было.

— А что будет после смерти? Разве не душа является гарантией существования в загробном мире?

— Милорд, я не понимаю, зачем вы всё это спрашиваете, — пробормотала Белла.

— Ответь, — настойчиво произнёс Волдеморт.

— Я не думала о смерти. Я рискую жизнью каждый день на протяжении стольких лет, что если бы задумывалась над такими вопросами, то моё существование стало бы невыносимым. К тому же, я видела столько смертей, что…

— Но я спрашиваю о тебе, — перебил её Лорд. Он сам не понимал, зачем всё это спрашивает и каких ответов ждёт, но перевести разговор на другую тему не мог.

Беллатрикс неожиданно подняла на Волдеморта глаза и совершенно серьёзно произнесла:

— Мне всё равно, живая я или мёртвая, если я могу быть рядом с вами! Вы можете забрать у меня всё, включая душу, только позвольте находиться поблизости, больше я ничего не прошу.

— Поосторожнее с обещаниями, Белла, — губы Лорда дрогнули, словно он хотел улыбнуться. — Я ведь могу и воспользоваться твоим предложением.

— Вы же знаете, что я ваша.

Это звучало так просто, так естественно. Волдеморт ощутил странное желание прижать Беллу к себе и тут же, на месте удостовериться в том, что он может делать с ней всё, что захочет. По тому, как дёрнулось лицо Беллы, он понял, что она догадалась о его мыслях. Но Тёмный Лорд ненавидел идти на поводу у эмоций.

— Иди к себе, — сказал он, отводя взор.

Белла поджала губы и, присев в неглубоком реверансе, поспешила покинуть комнату. Её раздражало, что Волдеморт отправил её прочь в самый последний момент. Было так заметно, что он борется с собой и, если бы Беллатрикс смогла остаться ещё хоть на пару минут, у неё бы получилось растопить лёд, в котором Лорд хранил своё сердце. Но злой рок, преследовавший Беллу, был неумолим.

 

Ночью Беллатрикс, как всегда, спала плохо. Кошмары, в которых перед неё мелькали лица её жертв перемежались с нескончаемым падением в бездонную пропасть, время от времени Белла ворочалась, сбрасывала одеяло и снова натягивала его по самые уши, в общем, всё было как всегда. Но неожиданно кошмары прекратились. Во сне Белла увидела перед собой пустую, ярко освещённую солнцем улицу. На деревьях шелестела листва, в воздухе пахло цветами и Белла впервые за много лет ощутила настоящее умиротоворение. Она медленно пошла вперёд, удивлённо оглядываясь по сторонам. Улица казалось одновременно и знакомой, и нет. Беллатрикс глубоко вдохнула чистый воздух — и ей показалось, что новые жизненные силы влились в неё. Место было воистину чудесным. Белла не сразу заметила, что под её ногами начал стелиться густой туман. Он разрастался вокруг неё большим облаком и через несколько минут Белла уже не видела ничего дальше расстояния вытянутой руки. Спокойствие покинуло её. Рука инстинктивно метнулась к потайному карману мантии, где всегда находилась волшебная палочка, но нащупала лишь пустоту, ведь Белла была в своей ночной рубашке. Туман начал рассеиваться так же внезапно, как и появился. Белла напряглась. Она почувствовала, что её ждёт встреча с чем-то или кем-то неизвестным, но быть безоружной в подобных ситуациях Беллатрикс не привыкла, и от этого ей было страшно. Хотя всё происходящее было всего-лишь сном, ощущение реальности тем не менее не покидало Беллу. Наконец она смогла разглядеть вдалеке мужскую фигуру. Она смутно напоминала ей кого-то. Беллатрикс нерешительно сделала шаг вперёд, потом ещё и ещё. Вскоре она смогла более точно разглядеть того, кто стоял перед ней. Белла шумно вздохнула. Нет. Этого не могло быть.

— Ты.

— Я, — подтвердил Сириус.

Он стоял на месте, скользя по кузине пронизывающим взглядом. Беллатрикс не знала, что и думать. Что забыл Сириус в её снах?

— Ты же мёртв! — воскликнула она.

— Очень точно подмечена, дорогая кузина, — усмехнулся он. — Ведь это именно ты отправила меня к праотцам.

— Тогда какого чёрта ты тут делаешь? — зло спросила Белла. — Оставь меня в покое! — внезапно по её спине пробежали мурашки, а сознание пронзила страшная мысль. — Или… или я тоже?

— Нет, Белла, — покачал головой Сириус. — К несчастью, ты всё ещё жива.

— К несчастью? — язвительно переспросила она.

— Знаешь, я не хотел идти к тебе. Но у нас тут свои законы и я был вынужден подчиниться.

— Ничего не понимаю! — перебила его Белла. — Куда идти? К кому? Это ведь сон, просто сон!

— Не совсем так, — выражение лица Сириуса стало серьёзным. — Понимаешь, Белла, меня послали поговорить с тобой, потому что я единственный из Блэков, кто после смерти был удостоен Света…

— Да что за чушь ты несёшь! — не выдержала Беллатрикс. — Свет, Тьма, ты не наигрался в эти игрушки при жизни?

— Замолчи! — резко перебил её Сириус. — Это ты играешь с чёрной магией, так и не осознав до конца всё её губительное воздействие на душу человека.

— На душу? — поморщилась Белла. — Да вы что все, сговорились?

— Белла, не делай последнего шага в пропасть. Ты уже столько лет балансируешь на краю, но сейчас ты рискуешь потерять последнее, что у тебя осталось, — устало произнёс Сириус, глядя мимо Беллы.

— Душу? — голос Беллатрикс сочился ядом.

Сириус кивнул.

— Что это ты так озаботился моей душой, а? — Белла подошла к Сириусу и заглянула в его лицо. — Какая тебе разница, что я с ней сделаю?

— Мне — никакой, — грустно проронил он. — Это они волнуются.

— Силы Добра? — Белла с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

— Да.

— Ну так передай им, что плевать я на них хотела! — Беллатрикс резко отпрянула от Сириуса и гордо вскинула голову. — Пусть не заботятся о моей душе — она никогда им не принадлежала.

— Ошибаешься, Белла. Впрочем… — Сириус безразлично пожал плечами. — Моё дело — сообщить.

Его фигуру стал заволакивать туман.

— Убирайся вон! — зло крикнула Белла. — Не смей больше мне сниться! Не смей!

— Не смей! — последнюю фразу она прокричала уже в темноту своей спальни. По лбу Беллы струился холодный пот, её била дрожь и ужасно болела голова. Она с трудом встала с кровати, добрела до шкафа и накинула на себя тёплую мантию. «Что за бред… — подумала она. — Надо пить зелье для сна без сновидений, иначе я точно сойду с ума». Снова улегшись в постель и укрывшись одеялом по самые уши, Белла попыталась заснуть, но безуспешно. Малейшие ночные шорохи пугали её, из тёмных углов комнаты росли непонятные тени. Ещё никогда Беллатрикс не было так страшно. Она пыталась заставить себя поверить в то, что встреча с Сириусом было лишь продуктом её воспалённого сознания, однако разум никак не хотел в это верить. Наконец, промаявшись бессонницей около часа, она задремала.

 

* * *

 

Беллатрикс всегда относилась ко всевозможным пророчествам, гаданиям и толкованиям снов с пренебрежением. Жизнь была достаточно сложной штукой, чтобы забыть о потусторонних мирах. Однако загадочный сон с убитым кузеном не давал Белле покоя. Она не могла поверить в то, что это было видением, но для ночного кошмара сон был слишком реальным. Несколько дней подряд Белле было страшно засыпать. Образ Сириуса преследовал её. Промаявшись около пяти ночей, Белла решилась попросить у Снейпа сварить ей зелье для сна без сновидений. К её удивлению, он не стал выяснять, зачем оно ей понадобилось, лишь молча кивнул и вскоре принёс довольно большой пузырёк.

Постепенно мысли о Сириусе отошли прочь. У Беллы было много дел, да и Тёмный Лорд теперь постоянно требовал её присутствия в своём кабинете по вечерам. Беллатрикс была бы счастлива, если бы эти встречи не сопровождались странными и непонятными беседами. Волдеморта явно тревожило, дорожит ли Белла своей душой, интересовало, что она думает о бессмертии, считает ли себя тёмной ведьмой и так далее, и тому подобное. После таких бесед голова у Беллатрикс просто раскалывалась. Ей приходилось напрягать весь свой интеллект, чтобы дать Лорду достойный ответ. Конечно, у неё тоже возникали вопросы, но задать их она не решалась, предпочитая довольствоваться тем, что снова имеет возможность находится рядом со своим повелителем. Когда Беллатрикс оставалась одна, она напряжённо размышляла, с чем могли бы быть связаны эти разговоры, но голова была совершенно пуста. О Хоркруксах она не знала, поэтому все её попытки сложить слова Лорда в логическую цепочку были безуспешными.

Волдеморт и сам не знал, какую цель преследует. Ему было интересно слушать Беллу, нравилось то, как напряжённо она слушает его, как судорожно размышляет над поставленным вопросами, а больше всего Лорд хотел, чтобы Беллатрикс сохранила способность мыслить самостоятельно, насколько это было возможно для Пожирателя Смерти. Он видел, что остальные его последователи проводят вечера за распитием огромного количества вина и за распутными оргиями, и не хотел, чтобы Белла приобщилась к подобному времяпрепровождению. Была ещё одна причина, но Лорд отказывался признавать её — ревность. Его кровь закипала при одной только мысли о том, что Беллы может коснуться другой мужчина. Рудольфус был в Азкабане, а только с ним Волдеморт был согласен в какой-то степени делить эту женщину.

 

Поздней весной девяносто шестого года, накануне того дня, когда Драко Малфой должен был убить Альбуса Дамблдора. Белла находилась в кабинете Волдеморта, сидела рядом с ним у камина, который горел всегда, как бы жарко не было в доме — Тёмный Лорд любил смотреть на огонь.

— Я хочу, чтобы ты внимательно следила за Грейбэком, — произнёс Лорд. — Не позволяй ему наброситься на Дамблдора или на кого-либо ещё. Я не хочу побоища в Хогвартсе. Пока не хочу…

— Хорошо, Милорд, — кивнула Белла. — Он никого не тронет.

— Дамблдор должен думать, что вы с Грейбэком прибыли вместе с Драко для того, чтобы помочь мальчишке, — задумчиво продолжал говорить Лорд. — Пусть испугается. Хотел бы я быть там, чтобы посмотреть ему в глаза…

— Но вы ведь можете, — вкрадчиво сказала Белла. — Пойдёмте с нами!

Волдеморт качнул головой, а в его глазах промелькнуло сомнение. Он бы хотел увидеть, как погибнет тот, кто был его главным врагом после Гарри Поттера. Можно даже сказать, что Дамблдор был ему ещё более ненавистен, чем злосчастный Поттер. Мальчишка находился под тотальной защитой Дамблдора и только смерть последнего дала бы Лорду возможность одержать победу. Но явиться в Хогвартс… нет, это было бы слишком опасно. Во-первых, Поттер наверняка бы стал пытаться ввязаться в сражение, а это не входило в планы Тёмного Лорда. Он не желал убивать своего врага ночью и почти без свидетелей. Для этой показательной казни нужны были зрители. А во-вторых, Лорд хотел сделать Хогвартс декорацией своего последнего сражения. Он уже всё продумал и теперь надо было играть по заранее установленным правилам. Беллатрикс предлагала нарушить их, и соблазн был велик, но...

— Нет, Белла, — решительно произнёс он. — Вы сделаете это без меня.

— Как прикажете, — упавшим голосом ответила она.

Её разочарование было таким неприкрытым, что не могло вызвать ничего, кроме усмешки. Волдеморт поднялся с кресла, подошёл к Белле и протянул вперёд руку. Очень медленно он очертил пальцами контур её лица, ласково погладил по волосам, нарисовал причудливую ломаную линию на её шее и остановился на вырезе её платья. Белла сидела ни жива ни мертва, боясь пошевелиться. Руки Волдеморта на её теле, это было что-то невообразимое! Как будто прошлое вернулось…

— Завтра важный день, Беллатрикс, — тихо произнёс он. — Гораздо важнее, чем тот, когда вы должны были достать Пророчество. Я очень надеюсь, что на этот раз всё пройдёт гладко. Ты ведь не подведёшь меня? — его пальцы осторожно скользнули за корсаж, продолжая легонько касаться кожи. У Беллы перехватило дыхание, и она смогла лишь нервно кивнуть в ответ.

Тёмный Лорд ухмыльнулся и через сотую долю секунды его рука взлетела вверх и крепко схватила Беллу за шею.

— И если ты провалишь задание, — прошипел он, склоняясь к ней, — то можешь даже не возвращаться.

Так же резко он разжал пальцы и отвернулся.

— Иди к себе, — отрывисто приказал он.

Белла как на автомате встала и, пошатываясь, отправилась к двери. Когда её шаги стихли, Волдеморт снова уселся в кресло, но расслабиться ему так и не удалось. Он нервно сжимал и разжимал пальцы на руках, думая о том, что должен перестать вспоминать, какой нежной казалась на ощупь кожа Беллатрикс, каким затуманенным был её взгляд, и как ему хотелось, чтобы она осталась. «Я ведь хотел поступать с ней так с самого начала! — мысленно рассуждал он. — Я хотел довести её до исступления, чтобы она не отдавала себе отчёт в своих действиях! И мне почти удалось… — ногти впились в ладони при воспоминании о том, как глупо и безрассудно он поступил, когда поддался чувствам и подпустил Беллу гораздо ближе, чем стоило. — Но сейчас я умнее. Я не позволю ей снова подчинить себя». Тёмный Лорд, как бы ему не хотелось это признавать, оставался заносчивым мальчишкой, семикурсником Томом Риддлом, которого задело пренебрежение школьной красавицы Беллы Блэк, и который решил отомстить ей, заставив полюбить себя.

 

* * *

 

— Ну же, Драко! Давай! — прошептала Белла на ухо племяннику. Она с трудом сдерживала желание оттолкнуть бестолкового молокососа, и самой расправиться с Дамблдором. Кровожадное сопение Фенрира за спиной только раззадоривало Беллатрикс, но приказ Лорда нельзя было нарушить.

— Я не могу, — еле слышно прошептал Малфой-младший, и Белла в очередной раз поразилась, как она могла увлечься этим мальчишкой, который так до конца и не понял, что быть Пожирателем Смерти — это не в игрушки играть.

— Отойди, Драко, — раздался властный голос Снейпа. Белла шагнула в сторону, освобождая ему дорогу. Всё пошло по самому скучному сценарию. Драко так и не смог перешагнуть через свои моральные предрассудки. С откровенной скукой на лице Беллатрикс наблюдала за тем, как Снейп достаёт волшебную палочку, как произносит смертельное заклятие, как летит вниз тело Альбуса Дамблдора, как и без того бледное лицо Драко теряет последние краски и как ужасающе ухмыляется Грейбэк.

— Морсмордре! — закричала она, устремляя в воздух палочку. Над Хогвартсом повисла Чёрная Метка, и Белла на несколько мгновений залюбовалась своим творением.

— Пошли! — на её плечо опустилась тяжёлая рука Снейпа.

 

Это было больше похоже на побег, чем на шествие триумфаторов. Белла не понимала, почему они должны бежать через Запретный лес, если можно ещё немного позабавиться. Она успела лишь поджечь хижину Хагрида, пока Снейп отбивался от невесть откуда взявшегося Поттера, что-то крича про Принца-Полукровку. Драко избегал смотреть и на тётку, и на крёстного, Фенрир нёсся по лесу со скоростью света, больше напоминая волка, чем человека, и Беллатрикс ощутила прилив скуки и тоски, которую можно было бы определить как ностальгию. Ностальгию по прежним боям, когда Пожиратели упивались победой, и когда не приходилось убегать в ночь с места сражения.

— Ты будешь аппарировать или нет? — зло бросил ей Снейп.

Она не удостоила его ответом.

 

— Ну? — Волдеморт возник перед ними в ту же секунду, когда все четверо оказались в Малфой-мэноре.

— Он мёртв, — коротко ответил Снейп.

Тёмный Лорд отшатнулся, и Беллатрикс могла поклясться, что по его телу пробежала дрожь.

— Повтори, — приказал он.

— Дамблдор мёртв, Милорд, — отчеканил Снейп. — Я убил его.

— Мёртв, — медленно повторил Лорд. — Мёртв. Наконец-то.

Он повернулся спиной к своим слугам. Они не должны были видеть, что их повелитель подвластен эмоциям, и на его лице может отражаться радость. «Мёртв… мёртв… — это слово звучало в его голове оглушающее громко. — Он мёртв, а я жив. Жив». И в этот момент Тёмному Лорду безумно захотелось жить.

— Все свободны, — прерывистым голосом сказал он. — Белла… останься.

Сегодняшняя ночь была слишком тёмной, и цветы в саду Малфоев пахли слишком пьяняще, чтобы сохранять хладнокровие. «Всего лишь одна ночь, — пообещал себе Волдеморт, — а завтра всё вернётся на круги своя».

Он повернулся к Беллатрикс, которая нерешительно переминалась с ноги на ногу, и отдал приказ:

— Раздевайся.

Это слово возымело на Беллу такой же эффект, как если бы её облили ледяной водой. Совершенно не отдавая себе отчёт в том, что делает, она поднесла руки к застёжкам мантии, потянула их вниз. Мантия шумно упала на пол, за ней последовало платье, корсет… Последним, что видела Белла перед собой, прежде чем окончательно потерять чувство реальности, был стремительно приближающийся к ней Тёмный Лорд, его губы, накрывающие её рот, а затем всё потонуло во тьме.

11.11.2010

 

Глава 26. Утешение

 

— Мы не станем ничего опошлять, ибо знаем: то, что было, — неповторимо и безвозвратно. Почувствуем, что это последние часы с их меланхолией и тоской — нюансами счастья. Чего стоило бы счастье без прощания? — Э.М. Ремарк

Тот, что дома ждёт — он другой совсем,

Он уже не лекарство от всех проблем,

Он уже не решение всех дилемм,

Но он дорог мне стал со временем,

Жаль, в груди моей нету двух сердец,

Жаль, меня не заменит сестра-близнец,

Я уже не могу быть рабой колец,

И не в силах всему положить конец.

Всех нежней буду с мужем я в эту ночь,

Как жена, как мать, как сестра, как дочь,

Растворюсь в нём, как в озере тёплый дождь,

И душа его птицей умчится прочь

Ну а тот, кто мою жизнь зажёг огнём,

Перестанет дышать тёплым ясным днём,

Вслед за ним полечу туда, где вдвоём,

Мы сольёмся с ним, как река с ручьём…

— Флёр

 

Тёмный Лорд заблуждался, думая, что сможет удовлетворить свою страсть к Белле за одну ночь. Наоборот, она разгорелась ещё сильнее и Волдеморту пришлось уступить натиску чувств. Он презирал себя за слабость, но ещё больше ненавидел Беллатрикс за то, что она провоцировала его на определённые действия. Лорд уверял себя, что если бы Белла смогла выкинуть его из головы, и он не ощущал бы огромной волны желания, постоянно исходившей от неё, то всё могло бы быть по-другому. Он мстил ей за свои внутренние страхи, и Белле приходилось расплачиваться за них глубокими царапинами на спине и плечах, искусанными в кровь во время поцелуев губами, порванными платьями и синяками на бёдрах, появлявшихся от того, что Лорд намеренно причинял ей боль во время близости. Это казалось странным, но Белла залечивала заклинаниями только те дефекты, которые невозможно было скрыть под одеждой. Ей нравилось ощущать слабую боль при ходьбе, нравилось проводить пальцами по царапинам, потому что они напоминали ей о Волдеморте и о том, что он снова вместе с ней. После их первой ночи Белла уже знала, что больше Лорд не оттолкнёт её. Женским чутьём она ощущала, что одержала победу, и, хоть это и страшило её, Белла не смогла сдержать торжествующей улыбки, когда следующим вечером Лорд приказал ей прийти к нему в спальню.

Конечно, их отношения всё равно не были такими, как раньше. Волдеморт держал Беллатрикс на расстоянии, насколько это было в его силах. Ей не было позволено оставаться с ним на всю ночь, а днём Тёмный Лорд избегал общения с Беллой. Даже на собраниях Пожирателей Смерти он едва удостаивал её беглым взглядом. Подобное поведение было вызвано тем, что Волдеморт опасался, что его голос дрогнет при обращении к Беллатрикс, и Пожиратели заметят это. Однако на этот счёт Лорд мог не волноваться — обитатели Малфой-мэнора были слишком заняты войной, чтобы обращать внимание на подобные пустяки. Удача продолжала сопутствовать тёмной стороне, и все как один были уверены в том, что Министерство Магии падёт со дня на день. Однако не все волшебники разделяли всеобщую радость — Малфои были подавлены. Люциус, лишившись палочки, а вместе с ней и уважения своих соратников, стал жалкой тенью гордого аристократа, каким был всю свою жизнь. Нарцисса почти не выходила из своих комнат, и большую часть времени проводила вместе с Драко. Белла практически не видела ни сестру, ни племянника, но она и не нуждалась в их обществе. В конце лета из Азкабана вернулся Рудольфус — и она была счастлива снова увидеть его. Белла знала, что Тёмный Лорд будет ревновать, но ничего не могла с собой поделать — узнав, что Пожиратели, совершившие побег из Азкабана, находятся в Малфой-мэноре, она быстрее молнии метнулась в гостиную, чтобы найти мужа. Беллатрикс было всё равно, что подумают остальные, она просто бросилась Рудольфусу на шею и обняла его так крепко, как только могла. На какое-то мгновение Руди даже подумал, что это не просто дружеское объятие, и что за то время, которое он провёл в тюрьме, Беллатрикс смогла избавиться от своей болезненной одержимости Тёмным Лордом, и у него теперь есть шанс… но его иллюзии были жестоко разрушены Волдемортом, который подошёл к ним и что-то сказал, и этого хватило для того, чтобы Белла отпрянула от мужа. Рудольфус молча склонился перед своим повелителем, пользуясь возможностью скрыть от Беллатрикс своё искажённое болью лицо.

 

* * *

 

Волдеморт ни за что не признался бы себе в этом, но он безумно хотел избавиться от Лестрейнджа. Конечно, под этим не подразумевалась смерть Рудольфуса, у Лорда не было права разбрасываться сильными и верными слугами, но мысль о том, что неплохо было бы отправить Руди куда-нибудь подальше, не покидала Лорда с момента возвращения Лестрейнджа. Не давая последнему набраться сил после тюремного заключения, Волдеморт посылал Рудольфуса на самые опасные задания, и когда пришла пора выбирать, кого из Пожирателей отправлять на акцию, посвящённую поимке Гарри Поттера, Лорд назвал имя Лестрейнджа первым. Беллатрикс рвалась в бой вместе с мужем, но ей было отказано в этой чести. Лорд мотивировал свой выбор тем, что Белла могла потерять контроль над собой, и убить Поттера сама. Потаённо же он надеялся, что Рудольфус отличится в битве, возможно даже именно он захватит мальчишку в плен, и тогда можно будет вознаградить своего верного слугу, отправив его восстанавливать силы куда-нибудь на континент, во Францию или даже в Дурмштранг — неважно, лишь бы подальше от Англии. Беллатрикс будет знать, что её супругу ничего не угрожает, что Лорд доволен им, и Рудольфус покинет её мысли, а значит Белла будет принадлежать только ему одному. План был великолепным, однако судьбе было угодно распорядиться по-другому.

 

Беллатрикс не находила себе места. Она негодовала из-за решения Тёмного Лорда оставить её в стороне от такой важной операции, но поделиться своими чувствами ни с кем не могла. Рудольфус, уходя из Малфой-мэнора, поцеловал её руку и обещал, что Белла и не заметит, как он вернётся обратно. Однако прошёл уже не один час, а Пожиратели Смерти так и не вернулись с задания. Беллатрикс металась по комнате, хватала различные предметы, переставляла их, то садилась, то вставала и снова начинала кружить. В её голове был полный сумбур, мысли путались, а тело предательски дрожало от непонятного чувства страха. Никогда раньше Белла не испытывала ничего подобного. Конечно, случалось, что они с Рудольфусом участвовали в разных операциях, но она всегда была уверена, что снова увидит мужа, живого и невредимого. Умирали другие, но к ним, к Лестрейнджам, это не имело никакого отношения.

Внезапно распахнулась дверь и на пороге комнаты показалась Нарцисса. Белла удивлённо взглянула на сестру — та никогда не входила без стука, да и сам факт прихода к ней Нарциссы был необычен — сёстры уже давно перестали общаться, если на то не было особой необходимости.

— Белла, — звенящим от напряжения голосом сказала Нарцисса. — Там… там…

— Что случилось? — нервно сглотнула Белла. В животе скрутился тугой комок и мучительно быстро подступал к горлу. «Нет, нет, нет, нет!» — твердила себе Беллатрикс, тщетно пытаясь удержать слёзы.

— Они вернулись, и Руди… — Нарцисса обречённо опустила голову. — Иди и взгляни сама.

Белла стремительно вскочила и, оттолкнув сестру от двери, бросилась вниз. Уже через несколько секунд она влетела в комнату, где находились Пожиратели. Никто не говорил ей, какую из огромного количества комнат Малфой-мэнора выбрать, Беллу вёл внутренний голос. Она растолкала толпу волшебников и в ужасе застыла перед открывшейся картиной.

На диване лежало кровавое месиво, которое только при пристальном рассмотрении оказывалось человеческим телом. Вместо лица было кровавое месиво, руки были как-то неестественно вывернуты, местами даже торчали кости. Запах запёкшейся крови буквально сшибал, но Белла всё же подошла ближе и вгляделась в лежащее перед ней существо. Нет, даже если бы его состояние было в сто раз хуже, она бы узнала его.

— Руди? — еле слышно пробормотала она.

— Поттер со своими дружками обвели нас вокруг пальца, — голосом, совершенно лишённым каких-либо эмоций, заговорил Рабастан. — Они напились оборотного зелья и… Рудольфус преследовал Нимфадору Тонкс и Рональда Уизли, и этот щенок… он… — младший Лестрейндж больше не был в состоянии говорить.

«Тонкс… Уизли… — звучало в голове Беллатрикс. — Тонкс! Дочь Андромеды!» Это было слишком жестоко. И Уизли… жалкие предатели крови, как они могли на это осмелиться, как…

Белла обвела взглядом присутствующих. Она медленно скользила по ним глазами, и с каждой секундой убеждалась, что сочувствия ей не найти. На лицах Пожирателей было написано что угодно — страх, шок, растерянность и даже торжество — но не жалость. Беллатрикс гордо вскинула голову. Она знала, что её не любят, что опасаются, но чтобы её так ненавидели — это стало неприятным открытием. Только Рабастан стоял рядом совершенно потерянный. Он тоже плохо относился к жене брата, но это было ничто по сравнению с тем, как сильно он любил Рудольфуса. На Беллу ему было плевать — но по крайней мере в этот момент он не упивался её горем.

— Пошли вон! — громко приказала Белла. Никто не шевельнулся. — Вон! — заорала она в голос.

— Я думаю, вам стоит покинуть нас, — Волдеморт бесшумно возник в комнате как будто из ниоткуда. — Пусть останется только Снейп.

Белла молча наблюдала за тем, как Пожиратели покидают комнату. Она была настолько подавлена, что даже не обратила особого внимания на Лорда. Единственное, что она видела перед собой, был Рудольфус. Белла опустилась перед ним на колени и осторожно поднесла руку к его лицу. Прерывистая струйка воздуха говорила о том, что её муж ещё жив, но надолго ли?

— Спасите его, — прошептала Белла, чувствуя, как слёзы начинают литься из её глаз бесконтрольным потоком. — Спасите его, пожалуйста!

Она так давно не произносила этого слова. Беллатрикс Лестрейндж не привыкла ни о чём просить.

— Мы сделаем всё возможное, — мягко произнёс Волдеморт. Его руки опустились на плечи Беллы, пытаясь заставить её подняться.

— Я хочу, чтобы он жил! — продолжала плакать Белла.

— Он будет жить, я обещаю, — тихо сказал в ответ Лорд. Ему пришлось чуть ли не силой поднимать Беллатрикс на ноги. Она вцепилась ему в мантию и уткнулась лицом в грудь, не переставая рыдать.

— Помогите ему… — прерывисто шептала она.

— Да, Белла, да, — забывшись, Волдеморт прижал её к себе. Снейп отвёл глаза.

— Ты должна пойти к себе и прилечь. Нарцисса поможет тебе…

— Нет, не надо Нарциссу. Я сама… — Белла вытерла слёзы и отступила от Волдеморта на несколько шагов. — Если он умрёт, я, я… — голос снова задрожал, и она не закончила.

— Всё будет хорошо, Белла. А теперь иди, — приказал Лорд.

Она повиновалась. Только около самой двери Беллатрикс оглянулась, и в её взгляде было столько мольбы, что Волдеморт не мог отказать ей. Если до этого у него ещё существовали какие-то сомнения, то теперь он просто не мог позволить Рудольфусу умереть. Его смерть вовсе не освободила бы дорогу к единоличному обладанию Беллой, наоборот, она стала бы непреодолимой преградой. Беллатрикс никогда не простила бы того, кто отнял у неё единственного друга, даже если бы это был сам Тёмный Лорд. Волдеморт понял, что в тот момент, когда построил этот своеобразный треугольник, навеки заключил в него не только Беллу и Рудольфуса, но и себя самого.

— Ты должен вылечить его, Северус, — обратился Лорд к Снейпу. — Любой ценой.

— Да, Милорд, — кивнул Снейп. — Как прикажете.

— Вытащи его с того света. Сделай что угодно, только пусть он выживет.

Снейп поджал губы. Он ненавидел Лорда за его склонность к двойному языку. Сколько раз его просьбы «вылечить» того или иного человека на самом деле означали приказ как можно скорее убрать этого волшебника с дороги. Волдеморт ценил Снейпа за его способность безошибочно улавливать смысл этого глубокого языка, но теперь зельевар был в затруднении. После того, что он только что видел…

— Милорд, — произнёс он. — Я должен знать… мне нужно прилагать все силы для того, чтобы излечить Лестрейнджа? Или…

Глаза Волдеморта налились кровью. Он понял, к чему клонит Снейп, и волна ненависти к собственной слабости поднялась внутри.

— Не смей лезть в то, что тебя не касается! — прошипел он, доставая палочку. — Круцио!

Покончив с наказанием, Лорд резко повернулся и пошёл к двери. Уже приоткрыв её, он обернулся и бросил Снейпу:

— И на этот раз я действительно хочу, чтобы ты его вылечил.

 

* * *

 

На несколько месяцев мир Беллатрикс замкнулся. Единственное, что интересовало её, было состояние здоровья Рудольфуса. Белле было безразлично даже то, что Волдеморт захватил Министерство Магии, что мальчишка Поттер со своими дружками пустился в бега, что Пожиратели Смерти уже почти что победили Орден Феникса. Дни Беллы проходили совершенно одинаково — она вставала очень рано, быстро завтракала и затем шла к Рудольфусу. Меняла ему повязки, расчёсывала волосы, шептала что-то неразборчивое. Белла оставалась рядом с мужем до позднего вечера, лишь ненадолго покидая его. Снейп, готовивший для Рудольфуса зелья, был вынужден признать, что с Беллатрикс можно иметь дело. Поначалу его раздражало её постоянное присутствие, он думал, что Белла будет мешать, лезть со своими бесполезными советами, и в итоге все его старания помочь Лестрейнджу окажутся бесполезными. Однако Беллатрикс молча помогала Снейпу, сама поила мужа зельями, и Снейп даже был благодарен ей за это — пытаться влить что-то в рот человеку, который совершенно не контролировал свои движения, было весьма проблематичным. К тому же зелья зельями, но часами сидеть рядом с безразличным ему человеком, говорить ему, что всё будет хорошо — заниматься этим Снейп не собирался. У него и так было полно забот, особенно теперь, когда Волдеморт назначил его директором Хогвартса.

 

Осень близилась к концу, и теперь можно было смело сказать, что усилия Беллатрикс и Снейпа не пропали даром. Рудольфус стал поправляться. После того, как Белла уже была уверена, что её муж выживет, у неё как будто открылись глаза. Все эти долгие месяцы самым важным было сохранить Рудольфусу жизнь, всё остальное было второстепенным. Но теперь Белла увидела, насколько изуродовано лицо её мужа. Исправить это было не под силу даже самым опытным и знающим Пожирателям Смерти. Всю правую сторону лица Рудольфуса покрывали глубокие шрамы, шея была как будто сшита из множества заплаток — но он был жив. Постепенно он начал вставать с постели и совершать небольшие прогулки — вначале по коридорам Малфой-мэнора, затем стал выходить в сад. Конечно, всё это совершалось под чутким руководством Беллатрикс. Она бережно держала Руди за руку и медленно вела его вслед за собой. Белла не давала мужу зеркало, наивно оттягивая момент, когда Рудольфус должен будет узнать о том, как он теперь будет выглядеть до конца дней. Но Руди уже давно осознал степень своего уродства. Как только он смог снова контролировать свои руки, он ощупал лицо, внимательно исследовал шрамы. У Лестрейнджа было много ночей для того чтобы вдоволь настрадаться, поэтому теперь осторожность Беллатрикс и её мнимое безразличие к его внешнему виду вызывали у Рудольфуса горькую усмешку. Он знал, что Белла не оставит его и что ей действительно всё равно, как он выглядит, но Руди не мог заглушить в себе внутренний голос, который говорил ему, что теперь он уж точно никогда не сможет составить Волдеморту достойную конкуренцию. Несмотря на всю абсурдность подобных мыслей, в тайне Рудольфус всё ещё надеялся, что Беллатрикс сможет стать ему не только другом, но и женой, настоящей женой.

Однажды Рудольфус сам попросил Беллатрикс дать ему зеркало. Ему надоело жить в неведении. Белла не стала противиться, зная, что скрывать правду дальше просто бессмысленно. Руди долго смотрел на своё отражение, не отрывая взгляда от предательски точного стекла. Белла молча сидела рядом. Ей нечего было сказать, она не знала, как утешить мужа, да и не понятно было, нуждается ли он в утешении. Внезапно Рудольфус издал какой-то звук, который можно было принять за хриплый, сдавленный смех. Белла с удивлением взглянула на мужа. Тот действительно улыбался, только его улыбка, ясная и добрая раньше, теперь казалась жутким оскалом.

— Что случилось? — прошептала Беллатрикс.

— Теперь я не менее уродлив, чем Он. Вот только тебе всё равно, не так ли? — Рудольфус отбросил зеркало прочь и отвернулся, не давая Белле разглядеть боль в его глазах.

Беллатрикс онемела. Она даже не думала, что Рудольфус, после стольких лет, всё ещё…

— Руди… — прошептала она. — Ты… ты до сих пор… — закончить фразу она не могла, к горлу подкатил комок, на глаза навернулись непрошеные слёзы.

— Я любил тебя всю жизнь. И продолжаю любить, — глухо ответил он.

Настало долгое, тяжёлое молчание. Рудольфус и Беллатрикс избегали смотреть друг другу в глаза. Казалось, что из-за этого признания рухнули их отношения, но на самом деле оно всего-лишь разрушило хрупкую конструкцию лжи и самообмана, которую Лестрейнджи, в особенности Белла, построили вокруг себя. С её стороны было глупо и наивно думать, что Руди относится к ней только как к другу, а Рудольфусу, в свою очередь, надо было понять, что упрёки только разозлят его жену. Одно было точно — последний раз им было так плохо наедине друг с другом очень давно, ещё до того, как Руди согласился играть свою незавидную роль в любовном треугольнике, созданным Тёмным Лордом.

— Уходи, Белла, — пробормотал Рудольфус. — Давай сделаем вид, что этого разговора не было.

— Так не получится, — покачала головой Беллатрикс.

— Ни тебе, ни мне не впервой притворяться. Уходи, прошу, — его голос, всегда сильный и жёсткий, дрогнул.

Белла покорно поднялась и вышла из комнаты. Оказавшись в коридоре, она прижала разгорячённый лоб к холодному стеклу ближайшего зеркала и закрыла глаза. Она не могла позволить себе потерять и Рудольфуса.

 

* * *

 

Рождество выдалось снежным и Беллатрикс не смогла сдержать вздох восхищения, когда увидела из своего окна засыпанный снегом сад Малфой-мэнора. Никто из обитателей особняка не собирался праздновать, не зная, как отнесётся к этому Тёмный Лорд, да и настроение у всех было довольно мрачное. Несмотря на то, что режиму Лорда подчинилась вся Британия, Гарри Поттер всё ещё оставался жив, а значит, Волдеморт не мог спать спокойно. Он не чувствовал себя победителем, и его состояние передавалось и соратникам. Пожиратели Смерти бесчинствовали в Лондоне и его окраинах, пытаясь тем самым заглушить в себе чувство неуверенности. Эйфория первых месяцев власти сменилась настороженностью и постепенно нарастающей паникой. Практически никто из Ближнего Круга не верил, что расправиться с Поттером будет легко. Волшебники предчувствовали, что грядёт великая, последняя битва, но пока что она была далеко.

Белле не передался общий пессимистичный настрой. Она была слишком занята своими личными проблемами, чтобы задумываться ещё и о политике. Если бы кто-нибудь спросил её, что она думает о Поттере, находящемся в бегах вместе со своими друзьями, об остатках Ордена Феникса, то Беллатрикс пожала бы плечами и презрительно хмыкнула. Она знала, что Тёмный Лорд одержит победу, и другой мысли Беллатрикс даже не допускала. Лорд не мог проиграть, ведь не для этого же он практически воскрес из мёртвых! Гораздо больше политических проблем Беллу волновали её отношения с Рудольфусом. Они больше не вспоминали тот разговор, но и забыть о нём были не в силах. Иногда Белла даже мечтала, чтобы кто-нибудь применил к ней заклинание забвения. Руди временами думал о том же, но сама мысль обратиться, допустим, к Снейпу, и попросить у него стереть воспоминания, связанные с собственной женой, вызывали у Лестрейнджа приступы нервного смеха. Рудольфус и Беллатрикс сторонились друг друга; они перестали проводить вместе вечера, больше не бродили, взявшись за руки, по дорожкам сада Малфой-мэнора. Волдеморт, конечно, заметил это и со злорадством в душе отметил, что ему нравится такое положение вещей. Теперь, когда жизнь Рудольфуса была вне опасности, Тёмный Лорд считал, что он имеет полное право пользоваться Беллатрикс и не чувствовать себя виноватым. Рудольфус стал раздражать Лорда. Беллатрикс так заботилась о нём, так переживала, что Волдеморт невольно задумался — а стала бы она так же сидеть возле него, если бы ему понадобилась помощь? Конечно, такая мысль была абсурдна — что могло повредить бессмертному, сильнейшему магу? Да и потом — разве Беллатрикс не доказала свою преданность и любовь, бесстрашно пойдя в Азкабан? Но тем не менее Волдеморт не мог отделаться от чувства, что Рудольфус занимает в жизни Беллы слишком большую часть, и что он дорог ей гораздо больше, чем того мог разрешить Лорд.

Рождественским утром Беллатрикс столкнулась с Волдемортом в холле Малфой-мэнора. Лорд схватил её за талию, притянул к себе и прошептал:

— Ты придёшь ко мне сегодня.

Это был не вопрос, а приказ.

Белла нервно сглотнула. Она мучалась из-за того, что в последнее время так мало внимания уделяет Милорду, но тяжёлые размышления о Рудольфусе не оставляли её ни на секунду. Быть с Волдемортом, думая при этом о муже, было просто невозможно, но, похоже, Тёмного Лорда это не волновало.

— Я устал ждать, — он укусил её шею и резко повернул голову Беллы так, чтобы ведьма смотрела ему прямо в глаза. — Ведь я могу и разозлиться, Беллатрикс…

— Хорошо, я всё сделаю, — торопливо произнесла она. — Сегодня…

— Сегодня, — повторил Волдеморт, приближая лицо для поцелуя.

 

* * *

 

Сегодня для них не настало. Тёмный Лорд думал, что это Рождество станет его триумфом, что он наконец-то одержит окончательную победу, но судьба вновь заставила его ждать. Отправляясь в Годрикову Лощину, Волдеморт ощущал себя очень странно. Он знал, что там будет Поттер, знал, что верная, преданная Нагини схватит мальчишку и будет цепко держать в своих крепких объятиях до прибытия своего хозяина, и тем не менее Тёмный Лорд не мог избавиться от напряжения. Слишком часто он обманывался в своих ожиданиях. Лорд привык ожидать подвоха, и хотя сейчас рядом с Поттером не было Дамблдора, который мог бы защитить его в самый опасный момент, оставлять его одного надолго было бы слишком опасно. Поэтому Волдеморт спешил. Он мог бы аппарировать прямо в дом Батильды, где Нагини уже схватила Поттера, но позволил себе одну слабость — он шёл по Годриковой Лощине, в точности повторяя маршрут шестнадцатилетней давности.

Казалось, что ничего не изменилось с той поры, только вместо увядших листьев улицы покрывал снег, а вместо бумажных летучих мышей и светящихся тыкв, маггловские дома украшали свечи и красно-золотые шары, а в воздухе разливался еле уловимый аромат хвои. Был Сочельник — и в памяти Волдеморта возникло непрошеное воспоминание — он вспомнил, как во время учёбы в Хогвартсе оставался в школе во время рождественских каникул. Никто не присылал ему подарков, но они никогда и не интересовали скрытного слизеринца. Том Риддл использовал эти дни с пользой — две недели каникул зачастую приносили ему больше знаний, чем весь учебный год. Он бродил по полупустому замку, открывая всё новые и новые его тайны, разгадывая загадки, которые были недоступны для сотен предыдущих поколений. Разве не Хогвартс подарил ему знания о Хоркруксах? Разве он виновен в том, что захотел постичь то, что магия сама предложила ему? Тёмный Лорд усмехнулся. Он был уверен, что те, кто гордо называют себя членами Ордена Феникса и борцами со злом, не устояли бы перед очарованием бессмертия. Но он был первым, кто смог понять, как расколоть свою душу, и этим знанием Волдеморт был не намерен делиться ни с кем. Разве что… воображение нарисовало перед Лордом очередное воспоминание. Беллатрикс, только что убившая свою очередную жертву. Горящие безумным блеском глаза, растрёпанные волосы, рот, растягивающийся в улыбке, чтобы через секунду зайтись сумасшедшим смехом… это было такое прекрасное зрелище, что у Волдеморта перехватило дыхание. Она могла бы… могла бы стать его вечной спутницей. Разве Белла не говорила ему, что готова продать душу, лишь бы только вечно быть рядом со своим Лордом? И он может позволить ей сделать это, надо только рассказать, что за секрет хранят в себе чаша Хельги Хаффлпафф, диадема Кандиды Когтевран, медальон Слизерина и даже Нагини… «Нагини!» — Волдеморт отогнал от себя все ненужные мысли. Сейчас надо было думать только о Поттере.

Он взлетел на второй этаж старого дома без малейшего шума, желая произвести максимальный эффект, но его никто не ждал. Распахнув двери, Тёмный Лорд увидел лишь Нагини, ползающую среди груды разбитого фарфора и простого стекла.

— Нет! — это был крик отчаяния, крик совершенно опустошённого человека.

— Нет! — повторил Лорд, в ярости сметая на пол книжные полки, шкаф, оставшуюся целой посуду… Нагини уползла в коридор и осталась там. В темноте мерцали её узкие глаза. Змея была бесстрастна. Она знала, что хозяин всегда снабдит её едой и защитит от обидчиков, а больше её ничего не интересовало. Волдеморт мечтал стать таким же, как и его любимица, но не мог. Расколов свою душу, он не избавился от чувств, а эмоции всегда имели над ним слишком большую власть. Поэтому сейчас, вместо того, чтобы покинуть место, принёсшее ему столько разочарований, Тёмный Лорд продолжал крушить комнату, оглашая воздух дикими криками ярости. Внезапно его взгляд упал на пол. Среди осколков виднелась рамка фотографии. Он призвал её к себе и при первом взгляде на изображение понял, что всё же не зря пришёл в этот дом. Со снимка на него глядел вор Бузинной палочки, и теперь Волдеморт знал его имя.

 

— Милорд! — воскликнула Беллатрикс, вскакивая с кресла. Она весь вечер прождала Волдеморта, и уже начала опасаться, что он вовсе не придёт.

— Уйди, Белла, — бросил он ей, даже не взглянув. У него совершенно не было времени на то, чтобы объяснять Беллатрикс, что в данный момент она не значит для него ничего по сравнению с Геллертом Гриндевальдом.

— Но… — её нижняя губа дрогнула. — Вы же говорили… просили…

— Белла, убирайся! — заорал Лорд, окончательно потеряв терпение. — Мне не до тебя сейчас! Поттер снова сбежал, и… — тут он остановился, в последний момент отказавшись от идеи посвящать Беллатрикс в тайну Хоркруксов.

Она ничего не ответила. Только гордо вскинула голову и убежала из его спальни, громко хлопнув дверью. Волдеморт даже не бросил ей вслед Круцио за такую наглость. Он был слишком увлечён новым открытием. Бузинная палочка, Дар Смерти, его последнее, сильнейшее оружие, которое слишком долго манило из-за загадочного тумана, наконец-то обрела очертания и Волдеморт уже почти ощущал, как его рука обвивает её рукоятку. Это казалось гораздо соблазнительнее, чем плечи и губы Беллы. К тому же, Беллатрикс никуда не денется. Она будет ждать его всегда, а вот откладывать встречу с Гриндевальдом было непозволительной роскошью. Тёмный Лорд аппарировал из Малфой-мэнора через несколько минут.

Беллатрикс, после того, как Лорд выгнал её, металась по дому, не зная, где остановиться. Её душили слёзы. Понять Волдеморта было выше её сил. Белла понимала, что ничем не провинилась, что произошло что-то чрезвычайное, о чём Лорд решил не делиться с ней. Это было обидно, обидно настолько, что хотелось влепить ему пощёчину, такую сильную, чтобы отпечаток от пальцев не сходил с его лица как минимум неделю. Но это было невозможно. Беллатрикс устало опустилась на какой-то диванчик в нише и уткнулась носом в подушку, заливая её слезами, которые больше не могла сдерживать. Она не слышала, как в коридоре послышались шаги.

— Белла, — раздался знакомый голос.

Она испуганно взглянула наверх. Перед ней стоял Рудольфус.

— Что ты хочешь? — всхлипнула она.

— Ничего, — он присел рядом. Руди избегал смотреть на жену, его взгляд бесцельно блуждал по стене напротив.

— Я не хочу, чтобы ты видел, как я плачу, — капризно произнесла она. — Уходи.

— Людям свойственно плакать. А ты не плакала даже в Азкабане, — последовал ответ.

Беллатрикс поёжилась. Действительно, всё так и было. Да и зачем было плакать, сидя в тюрьме? У неё не было причин для этого. Тогда она знала, что Тёмный Лорд вернётся и щедро наградит её за верность. Но теперь всё было совершенно по-другому. Волдеморт вернулся и снова приблизил её к себе, но разве это было сравнимо с той безумной страстью, которая связывала их раньше? Теперь Беллатрикс была для Тёмного Лорда на втором, если не на третьем месте, а что стало для него главным, она не знала, и это убивало вернее любой Авады.

— Рудольфус, если бы ты только знал… — прошептала она.

— Я знаю, — прервал он её. — Мне очень хорошо известно, какого это — ждать малейшего знака внимания, малейшей ласки, а в ответ получать удар за ударом. Я жил так всю жизнь, мне ли не знать.

— Руди, не надо! — с надрывом в голосе воскликнула Белла. — Прекрати мучать меня! Я знаю, что виновата, но я не могу ничего исправить. Я не могу повернуть время вспять и тем более не могу перестать любить его!

— Любить? — Рудольфус резко повернулся лицом к Беллатрикс и схватил её за руку. Его пальцы были холодны, словно лёд. — Что это за любовь, Белла? Любовь сумасшедшей?

Она отшатнулась от него, как будто он ударил её по лицу.

— Прости, — Руди опустил голову. — Ты знаешь, я не то хотел сказать…

— Я не виновата, — глотая слёзы, сбивчиво заговорила Белла. — Ты думаешь, мне легко выносить эти голоса в моей голове, эти кошмарные сны, эти… вопли людей, которых я убила лет двадцать назад, а слышу их так громко, как будто они до сих пор передо мной? Руди, я думала, что хоть ты поймёшь меня…

— Я понимаю! — Рудольфус сильно сжал руку Беллатрикс. — Но я устал понимать и ничего не получать взамен.

— Что ты хочешь? — Белла невольно вжалась в спинку дивана. От Рудольфуса не пахло алкоголем, но было бы лучше, если бы он был пьян. Тогда можно было бы не верить этим словам, списать их на опъянение.

— Я тебе противен? — Руди прижал к губам руки Беллы и стал покрывать их отрывистыми, обжигающими поцелуями. — Ответь, чем я хуже?!

— Руди, ты дорог мне. Я люблю тебя, по-своему, но люблю! — она пыталась вырваться, но Рудольфус, даже после травмы, был намного сильнее.

— А он? Он любит тебя? Ответь! — резким рывком он навалился на Беллу и дёрнул вниз край воротника её платья. Послышался треск рвущейся ткани.

— Да! — яростно зашипела Белла. — Он любит меня, он любит так… так, как он понимает любовь!

— Он её не понимает! — Рудольфус схватил жену за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты живёшь иллюзиями, Белла!

Она глядела на него и отказывалась понимать. Слова Рудольфуса были слишком правдивы, чтобы свободно пустить их в своё сердце.

— Отпусти себя на свободу, Белла, — печально произнёс Руди.

— С тобой? — прошептала она.

— Только со мной. Я единственный, кто любит тебя, — он ответил с поцелуем, от которого у Беллатрикс перехватило дыхание. В последний раз она целовалась с Рудольфусом ещё в школе, но тогда это было совсем по-другому. Теперь в этом поцелуе было отчаяние, одержимость обречённого на смерть. Отчаявшийся любовник, отвергнутый муж — Рудольфус слишком долго жил ожиданием и теми крохами нежности, что Белле удавалось сберечь для него. Он стаскивал с неё платье, не опасаясь, что их могут увидеть — Малфой-мэнор был пуст, Люциус и Нарцисса безвылазно сидели в своих спальнях, да в эту часть особняка никто и не заглядывал. Рудольфус покрывал обжигающими поцелуями плечи и грудь Беллы, понимая, что этот раз — первый и последний. Он торопился, боясь, что Беллатрикс оттолкнёт его, но она не сопротивлялась. Ей было нужно почувствовать себя нужной кому-то, она хотела ощущать на своём теле чьи-то нежные руки и губы. Белла осторожно провела пальцами по шрамам на лице Рудольфуса, затем приникла к ним губами. Он не был противен ей, и Белла хотела, чтобы Руди знал об этом. Почувствовав его в себе, она застонала и прижалась к нему теснее.

— Руди, я люблю тебя… — шептала она, обвивая его шею руками, и это была чистая правда.

— Ты сломала меня, Белла… — глухо, охрипшим от страсти голосом, отвечал он. — Но я не могу ненавидеть тебя, слишком сильно люблю… — его речь стала бессвязной, он снова захватил губы Беллы, сцеловывая с них всю неполученную нежность.

Они выгнулись в последний раз и затихли. Сознание возвращалось медленно. Белллатрикс задумчиво перебирала волосы Руди, а он тяжело дышал, положив голову ей на грудь.

— Не зови меня больше, — тихо сказала она. — И я тоже не буду звать.

Рудольфус кивнул.

— В твоих объятиях легко умереть, — произнёс он внезапно. — В тебе нет осторожности, ты не оберегаешь жизнь, а разрушаешь её. Я бы хотел, чтобы моя жизнь кончилась прямо сейчас.

На миллионную долю секунды в голове Беллы мелькнула мысль, что она могла бы исполнить желание мужа.

— Нет, Руди. Ты будешь жить ещё долго. Разве не для этого я выхаживала тебя? — она улыбнулась, но на душе у Беллатрикс уже скребли кошки. Она поняла, что должна будет отпустить от себя Рудольфуса. Пришла пора сломать этот любовный треугольник. «Я должна поговорить с Лордом, — подумала Белла, — пусть он позволит нам развестись. Руди заслужил счастье, а я… я буду только с Томом. Навечно».

25.11.2010

 

Глава 27. Неиспользованный шанс

 

Не майся, не мучься, ты не одинок. Я рядом с тобой — кучка пепла у ног. И пара обглоданных белых костей, невинная жертва любовных страстей. — Флёр, «Жертва»

 

После той ночи Рудольфус покинул Малфой-мэнор. Он переехал в лондонский особняк семьи Лестрейнджей, в котором уже несколько месяцев жил его брат. Теперь Пожиратели Смерти больше не должны были скрываться, и Рудольфус воспользовался возможностью снова открыто жить в Лондоне. Он не сказал Белле о своём решении, решив, что она будет пытаться уговорить его остаться, а он больше всего желал сменить обстановку, жить в доме, где не будет его жены и где никто не будет оглядываться ему вослед. Рабастан был рад принять брата в их общем доме, более того, он был счастлив, что Руди наконец-то осмелился порвать с Беллой. Рудольфус ни словом не обмолвился о том, что произошло между ним и Беллатрикс, позволяя Рабастану думать, что его брат образумился. На самом деле Рудольфус всё так же часто вспоминал о Белле, но одно дело — рисовать её образ в своих мыслях, и совсем другое — каждый день видеть её перед собой, изнывать от желания прикоснуться к ней, и не иметь на это ни малейшего права. Поэтому Рудольфус принял решение уйти от жены. Когда Беллатрикс узнала об этом, она не была шокирована. Ей и самой было бы тяжело видеть Руди рядом с собой, после всего того, что произошло. Белла не могла покинуть Малфой-мэнор, а вот у Рудольфуса такая возможность была, и Беллатрикс была безмерно благодарна ему за то, что он ей воспользовался.

Тёмный Лорд никак не отреагировал на это известие, он лишь пожал плечами и пробормотал, что если Лестрейнджу так удобнее, то он не возражает. Волдеморт был слишком занят поисками Даров Смерти и ловлей Поттера, чтобы заострять внимание на перепетиях в жизни его подчинённых. Случись это ещё пару месяцев назад, Лорду было бы сложно скрыть свою радость от добровольного ухода Рудольфуса, но теперь ему было не до того. Бузинная Палочка всё ещё не была у него в руках, да и постоянные провалы в поимке мальчишки злили Волдеморта. Он не понимал, как семнадцатилетний подросток умудряется выскользнуть из самых коварных и сложных ловушек. Тёмный Лорд настолько погрузился в свои планы, что даже на какое-то время оставил Беллатрикс. Он больше не звал её к себе, и Белла была вынуждена проводить ночи одна. Одиночество было невыносимым. Во всём особняке больше не было ни одного человека, с которым Белла могла бы поговорить. Первое время она с трудом сдерживала в себе порывы написать Рудольфусу письмо, или, ещё хуже, навестить его в Лондоне. Можно было прикрыться заботой о его здоровье, Белла на самом деле сомневалась, что Рабастан будет в состоянии оказать необходимую помощь, случись что с Рудольфусом. Но это было бы подло по отношению к Руди, это дало бы ему ложную надежду. Поэтому Белла запрещала себе идти на поводу у чувств. Она хотела поговорить с Волдемортом, спросить, можно ли ей развестить, но никак не могла найти подходящего момента. Она лишь урывками видела Лорда, и эти мимолётные встречи не располагали к откровенным разговорам. Белле, как всегда, оставалось только ждать.

 

* * *

 

Однажды вечером в тихом Малфой-мэноре послышался непривычно громкий шум. Беллатрикс спустилась вниз, недовольная вторжением, и уже была готова строго отчитать волшебников, устроивших так поздно столько шума, как внезапно застыла на месте. В холле стояли Ловцы, те самые, в чьи задачи входило отлавливать скрывавшихся в лесах и других безлюдных местах волшебников. Скабиор, оборотень Френрир и ещё один парень, чьего имени Белла не знала, держали троих молодых людей, подростков.

Лицо одного из пленных было раздуто и невозможно было разобрать черты, но двух других Беллатрикс узнала сразу — Рональд Уизли и грязнокровка Грейнджер. Эти физиономии она помнила ещё со времён битвы в Министерстве Магии. Кулаки Беллы непроизвольно сжались. Именно Уизли изуродовал Рудольфуса. Она уже знала, что он поплатится за своё преступление. Если Ловцы поймали Уизли и Грейнджер, значит, третьим должен был быть… Гарри Поттер! По спине Беллатрикс пробежала дрожь. Если это правда, и Поттер сам упал к ним в руки, то щедрости Волдеморта не будет предела. Упускать такой шанс было нельзя. Однако, пока Белла собиралась с мыслями и прикидывала, как бы поэффектнее появиться перед пленными, в холл вбежали Нарцисса и Люциус. Лица у обоих супругов были белее снега.

— Это Поттер? — резко спросил Люциус.

— Мы нашли их в лесу… — стал обьяснять Френрир.

— Не могу сказать точно, но эта девочка напоминает мне Грейнджер… — протянула Нарцисса.

— Мы должны позвать Драко, — колеблясь, предложил Люциус.

Беллатрикс была готова пустить Аваду в своих непутёвых родственников. «Как можно быть такими идиотами? — мысленно кипятилась она, оставаясь невидимой в темноте лестницы. — Сразу ясно, кто эти детки…»

— О чём вы спорите? — громко спросила она, выходя из своего укрытия. — С первого взгляда понятно, что это Поттер и его дружки. Разве можно забыть уродливое лицо этой грязнокровки, если видел его хоть секунду? — она протянула руку к Гермионе, а затем брезгливо отдёрнула её, словно боясь испачкаться. От цепкого взгляда Беллы не укрылось то, как покраснело от ярости лицо Рона.

— Конечно, это Поттер! — прошипела она, склоняясь над перекошенным лицом Гарри. — Разве этот шрам не достаточно говорящий? Я вызову Лорда! — объявила она, закатывая рукав.

— Не смей! — Люциус схватил её за руку. — Это мой дом, и я должен сообщить Лорду, что…

— Да он и слушать тебя не станет! — усмехнулась Беллатрикс. — Смирись с тем, что ты навсегда утратил своё влияние, Люциус и позволь мне…

— Слушайте, вообще-то, это мы их поймали! — вступил в разговор Грейбэк. — И нам полагается…

— Золото, — закончила за него Белла. — Ладно, — она вывернулась из рук Малфоя и подошла к Ловцам. — Держите… — и тут её взгляд остановился на мече Гриффиндора.

Последующие несколько минут прошли в диком хаосе. Ловцов выкинули из Малфой-мэнора, несмотря на все их протесты. Белла металась по холлу, суматошно пытаясь сообразить, как меч Гриффиндора, хранящийся в её сейфе, оказался в руках у Поттера. Нарцисса и Люциус, отчаявшись поймать нить её размышлений, напряжённо стояли в ожидании новых событий. Наконец, Белла замерла.

— Уведите их в подвал, всех, кроме… — её глаза нехорошо блеснули. — Кроме грязнокровки.

Несмотря на все вопли Уизли и сопротивление Нарциссы, кричавшей, что Белла не смеет отдавать приказы в чужом доме, указание Беллатрикс было выполнено. Оставшись с Гермионой в комнате один на один, Белла улыбнулась.

— Ну что, грязнокровка… вот мы и встретились. Поиграем? — пропела она, доставая волшебную палочку.

 

* * *

 

Неизвестно, сколько прошло времени, пять минут или несколько часов. Для Беллы всё слилось в единый миг, полный криков и запаха крови, так резко бившего в ноздри, что он сводил с ума. Убеждения Гермионы, что это вовсе не меч Гриффиндора, только раззадоривали Беллу. Она хотела выяснить, до какой степени эта жалкая девчонка сможет сопротивляться, поэтому применяла к ней всё более и более жестокие заклинания. Наконец ей пришла в голову идея вызвать из подвалов Малфой-мэнора пленника, который мог точно сказать, является ли этот меч подделкой или подлинником. Привели гоблина и он, к удивлению Беллы, настаивал на том же, на чём и Гермиона.

— Ладно, — пробормотала она, отбрасывая со лба налипшие на него пряди волос. — Теперь всё понятно.

— Что ты намерена делать? — напряжённо произнесла Нарцисса, стоящая в углу комнаты вместе со своей семьёй.

— Позвать Тёмного Лорда, естественно! — усмехнулась Белла. — Да… — её взгляд упал на валяющуюся на полу Гермиону. — От грязнокровки мы можем избавиться. Милорду она не нужна, так что выкиньте её за пределы Малфой-мэнора, пусть оборотни сожрут её.

И тут случилось невообразимое. Из-за угла выскочили пленники, которые должны были находиться в подвале. Завязалась нешуточная схватка. Белла мгновенно поняла, что должна делать. Одним прыжком она оказалась возле Гермионы, схватила её, поставила на ноги и приставила к её шее свой маленький, карманный кинжал.

— Ни шагу больше! — крикнула она. — Иначе ваша подружка умрёт!

Это подействовало. Уизли и Поттер (а в том, что это Поттер, Беллатрикс больше не сомневалась) застыли на месте.

— Бросьте палочки! Драко, подними их! Отойдите! — командовала Белла, всецело наслаждаясь ситуацией, которая была полностью в его власти.

И тут раздался тоненький скрип. Он доносился откуда-то сверху, и, когда Белла подняла глаза наверх, она увидела, что прямо на неё стремительно падает люстра. Выхода не было — Беллатрикс оттолкнула от себя Гермиону и подалась назад. Люстра рухнула на пол с оглушительным грохотом, подняв вверх кучу осколков и пыли. Ситуация изменилась кардинально — пленники снова были вооружены палочками, Грейнджер держалась за руку своего рыжего дружка, а на плече у Гарри Поттера сидел… Добби.

Белла поняла, что у неё осталась всего одна секунда, может быть даже меньше. Она со всей силы метнула кинжал во врагов, будучи совершенно безразличной к тому, в кого именно он попадёт, пусть даже в самого Поттера. «Только не упади, только не упади!» — мысленно кричала Белла вслед кинжалу. Словно зачарованная, она глядела на то, как медленно начинает закручиваться воздух вокруг пленников, собирающихся аппарировать, как они откидываются всё дальше и дальше к стене, как её кинжал начинает терять скорость и постепенно снижается… «Лети!» — в голове Беллатрикс всё разрывалось от напряжения, и поэтому, когда толпа пленников с лёгким хлопком исчезла из комнаты, а вместе с ним в неизвестность унёсся и её старинный кинжал гоблинской работы, Белла не смогла сдержать страшного, безумного смеха. Она сползла вниз по стене, продолжая хохотать. Люциус, Нарцисса и Драко с опасением глядели на неё. Комната была наполнена запахом крови, лужа, оставшаяся на полу после пыток Гермионы, ярким пятном алела на светлом мраморном полу. Разбитая люстра, осколки которой валялись повсюду довершала странную картину.

— Белла… — Нарцисса сделала шаг вперёд, но Люциус остановил её.

— Не надо, Цисса. Твоя сестра — это не наша забота. Пойдём.

Они медленно направились к двери, продолжая наблюдать за бьющейся в истерике Беллой. Драко оставался на месте, словно парализованный. Он наконец-то увидел истинное лицо своей тётки, и оно показалось ему самым страшным, что он когда-либо видел на свете.

— Драко! — шепнула Нарцисса. — Пошли!

Они вывели его чуть-ли не под руки. Белла осталась одна. Она пришла в себя через несколько минут. Оглядев комнату, поняв, что её оставили в полном одиночестве, на неё снова нашёл приступ хохота. Покачиваясь, Белла прошлась вдоль стен, не обращая внимания ни на кровь, ни на осколки. Внезапно она остановилась. В голову пришла восхитительная идея — повторить их с Грейбэком прошлогодние безумства. Белла знала, что Френрир ошивается где-то поблизости, ожидая, что ему выкинут грязнокровку. Что же, Белла могла предложить ему и кое-что получше. Целую деревню грязнокровок, например.

 

* * *

 

Беллатрикс вернулась в Малфой-мэнор лишь спустя несколько часов. У неё кружилась голова, а перед глазами всё ещё мелькали недавние события — магглы, метающиеся между ней и Грейбэком, не понимающие, что происходит, и в чём они провинились. Белла утолила жажду крови, и даже воспоминания о том, что она в очередной раз упустила Поттера, не казались такими уж ужасными. Белла устала и больше всего ей хотелось упасть в свою постель, укрыться с головой одеялом, и проспать часов десять. Однако ей было уготовано совсем другое. В холле Беллатрикс столкнулась с Нарциссой, которая как раз выходила из кабинета Люциуса. Сёстры смерили друг друга оценивающими взглядами.

— Наверное, не имеет смысла спрашивать, где ты была? — Нарцисса первой нарушила звенящую тишину.

Белла горделиво вскинула голову. Её юбка была испачкана грязью, в кулаке она продолжала сжимать волшебную палочку — было очевидно, что несколько минут назад она побывала в бурном сражении.

— Ты превратилась в кровожадное чудовище, Белла, — вздохнула Нарцисса. — Почему ты так легко поддалась этому разлагающему влиянию чёрной магии?

— Ты говоришь ерунду, — отрезала Белла. — Тебе просто страшно за себя и за своего драгоценного муженька. Но можешь не волноваться, — она приблизилась к сестре и наклонила голову поближе. — В память о наших прежних нежных отношениях, я вас не трону.

Нарцисса в ужасе отшатнулась от Беллатрикс.

— Ты окончательно потеряла рассудок. Если бы только видела себя со стороны, когда пытала эту несчастную школьницу…

— Несчастную? — ввизгнула Белла. — Она грязнокровка, Цисси! Или это для тебя ничего не значит? С каких пор вы, Малфои, перестали быть щепетильны в вопросах крови, а?

— Ты очень точно сказала. Малфои, — Нарцисса снова обрела спокойствие. Безэмоциональным голосом она продолжила:

— Хоть мы с тобой и родные сёстры, в нас нет ничего общего. Цисси Блэк, обожествлявшей свою старшую сестру, больше нет. Есть Нарцисса Малфой, и она тебе чужая. Знаешь, Белла, ты так и осталась сумасшедшей Блэк, хоть и вышла за несчастного Лестрейнджа. А я после замужества превратилась в Нарциссу Малфой, не только по фамилии, но и по крови. Жаль, что ты не можешь понять этого.

Белла молча внимала сестре, безуспешно пытаясь понять ход её мыслей. Ясно было только то, что теперь Белла осталась одна. Андромеда покинула её уже очень давно, а теперь и младшая сестра заявила о том, что уходит. Но Беллатрикс было не привыкать к одиночеству. Она лишь усмехнулась в ответ.

— Увидишь, что ты сделала неправильный выбор, Нарцисса. Когда Тёмный Лорд победит…

— Я не буду обсуждать с тобой Тёмного Лорда, Белла. Ты не в состоянии смотреть на вещи здраво. Твоя одержимость затмевает тебе глаза.

— Не смей! — Беллатрикс метнулась к Нарциссе и схватила её за плечо. — Не смей говорить об этом! Это тебя не касается!

— Мне жаль тебя, Белла, — холодной рукой Нарцисса стащила с себя ладонь Беллатрикс. — Ты просто его очередная несчастная жертва, но то, что ты творишь…

— Прекрати! — зашипела Белла. Сёстры почти сцепились в схватке, как внезапно послышался знакомый властный голос:

— Что здесь происходит?

— Милорд, — почти одновременно произнесли обе женщины, склоняясь в почтительном реверансе.

— Я жду разъяснений, — Волдеморт подошёл ближе, не спуская с них подозрительного взгляда. — Что у вас твориться? Почему в гостиной такой бардак? Я не могу отлучиться ни на один час, чтобы у вас не произошло недоразумений? — его голос изменялся от мягкого и тихого к громогласному. — Что здесь было, чёрт вас всех подери?!

— Милорд, — пискнула Нарцисса. — Белла позволила сбежать Поттеру, хотя он был у нас в руках!

У Беллатрикс потемнело в глазах. Такого предательства она не ожидала даже от Нарциссы. По лбу заструился холодный пот, руки задрожали, а колени подкашивались. Если Волдеморт поверит в рассказ о недавних событиях, поданный таким образом, то Белла могла попрощаться с жизнью.

— Вот как? — голос Волдеморта был полон загадочных интонаций. — Как… необычно. Оставь нас, — резко приказал он Нарциссе, и та поспешила убраться как можно скорее.

— Иди за мной, — приказал он Белле, даже не смотря на неё.

Она повиновалась, хотя ноги почти не слушались её. Тёмный Лорд вёл Беллу куда-то далеко. Они миновали весь первый этаж, и внезапно Беллатрикс поняла, куда они направляются — в подвалы. От такого умозаключения её прошиб холодный пот. Из подвалов Малфой-мэнора мало кто возвращался…

Они всё шли и шли, и Белла поняла, что не сможет выбраться из этого сплетения коридоров самостоятельно. Наконец, Волдеморт остановился. Он повернулся к Беллатрикс и медленно, почти что нараспев, спросил:

— Это правда?

— Нет! — воскликнула Белла. — То есть… не совсем. Поттер действительно был здесь, его схватили Ловцы, но дело в том, что…

— Поттер был здесь, и ты не додумалась позвать меня сразу же? — взревел Волдеморт. — Ты потеряла последние мозги?

— Милорд, я умоляю вас, выслушайте! — Белла упала перед ним на колени и схватила край его мантии. — У него был меч Гриффиндора, тот самый, который Снейп по вашему приказу прислал в Гринготтс, в мой сейф. Я должна была проверить, я понимаю, что виновата, но я…

— Заткнись! — он с размаху ударил её по лицу. — Ты ни на что не способна! Ни на что!

Он схватил волшебную палочку и воскликнул: «Легиллименс!» Белла закричала от боли, до того неожиданным и стремительным было проникновение в её сознание. Сопротивляться было бесполезно. Волдеморт бесцеремонно расшвыривал воспоминания Беллы, и внезапно ко всем её страхам добавился ещё один — а что, если он увидит ту ночь, когда они с Рудольфусом… но Лорда интересовали только события этого дня. Он быстро нашёл искомое и теперь просматривал свежие и яркие воспоминания. Белла чувствовала, как с каждой секундой его ярость становится всё сильнее и бесконтрольнее. Казалось, что её голова разрывается, ещё секунда — и сердце не выдержит такого напряжения. Однако, когда больше терпеть уже не было сил, Волдеморт прекратил ментальный контакт. Но счастье было недолгим — уже через секунду он схватил её за голову и со всей силы ударил об стену.

— Ты идиотка! — проорал он ей в ухо. — Вздумала покомандовать? Какая разница, что вы не могли решить, Поттер это или нет? Если ты была точно уверена, что это его дружки, то надо было звать меня! Они в любом случае сообщили бы важную информацию. Снейп принёс бы Веритасерум. Тем более, — тут он поднял Беллу и, глядя ей прямо в глаза, прошипел:

— Что это был Поттер.

Он снова ударил её по лицу, да так, что кровь хлынула из носа мощным потоком. Белла закашлялась, и Лорд швырнул её на пол.

— Круцио! — безжалостно произнёс он.

Белла так долго не испытывала на себе действие пыточного проклятия, что казалось, что оно причиняет гораздо большую боль, чем на самом деле. Захлёбываясь собственными слезами и кровью, Белла пыталась что-то сказать, умолять о пощаде, но всё сливалось в единый стон. Волдеморт не опускал палочку очень долго. Он мог бы замучать Беллу до смерти, но в последний момент что-то заставило его прекратить пытку.

— Милорд, простите меня, умоляю! — Беллатрикс казалось, что она кричит, но на самом деле из её горла выходили лишь еле слышные хрипы.

— Ты бесполезна. Ни на что не годная идиотка! — злость снова вскипела в Лорде, и он пнул Беллу ногой по животу. Она дёрнулась и застыла, и лишь слабое, прерывистое дыхание свидетельствовало о том, что она всё ещё жива.

Волдеморт с презрением оглядел лежащее перед ним тело. Ещё пятнадцать минут назад Белла выглядела красивой женщиной, а теперь она представляла из себя весьма жалкое зрелище.

Со стороны могло показаться, что малейшее продолжение наказания мгновенно убъёт её, но Лорд знал возможности своей самой преданной соратницы, он изучил её вдоль и поперёк, поэтому уже занёс палочку, чтобы снова произнести заклинание, как вдруг в его голове промелькнула мысль.

«Меч Гриффиндора. Зачем Поттеру меч Гриффиндора?» — и тут уже у Волдеморта потемнело в глазах. Он понял, за чем охотится мальчишка. На Беллу вновь обрушился град ударов и разнообразных пыточных проклятий.

— Ты поверила этому лживому гоблину и поганой грязнокровке, что меч — фальшивка? Такие вещи невозможно подделать, Белла! Ты даже не знаешь, что значит для меня этот меч! Ты… ты… — он занёс над ней палочку, в любую секунду с его языка могло сорваться смертельное заклятие.

Белла с трудом подползла к Лорду, припала губами к краю его мантии и прошептала:

— Я не заслуживаю вашего прощения. Убейте меня, если хотите, только поскорее…

Тёмный Лорд ещё несколько секунд созерцал Беллу, валяющуюся в его ногах, а затем всё-таки убрал палочку.

— Ты надоела мне. Вы все мне надоели, идиоты! — выругался он, движением ноги отшвыривая от себя Беллатрикс.

Она снова ударилась об стену и осталась неподвижно лежать на полу. Волдеморт резко развернулся и, взмахнув полами мантии, бросился прочь из подвалов. Его путь лежал к пещере, в которой он не был уже несколько десятков лет — туда, где он спрятал один из своих Хоркруксов. Если его страшная догадка была верна, то медальона он там не найдёт, так же как не найдёт и кольца в доме своей матери… Волдеморт знал, что Гарри Поттер уничтожил его дневник клыком Василиска, однако не придавал этому значения, думая, что тогда мальчишка руководствовался случайной интуицией, но вот меч Гриффиндора — это было слишком серьёзно. Волдеморт аппарировал прочь из Малфой-мэнора, и ни малейшая мысль о Белле, лежащей без сознания на каменном полу подвалов особняка, не беспокоила его, хотя вечерами, если подвалы были пусты или пленники, содержащиеся в них, становились не нужны, эта часть дома становилась пристанищем для…

 

Кап-кап. Кап-кап. Белла приоткрыла глаза от того, что на её лоб с потолка капала холодная вода. Несмотря на то, что вода была грязная и обладала странным привкусом плесени и мха, Белла стала жадно глотать её. Её мучала невыносимая жажда, к тому же во рту был кошмарный вкус крови. Беллатрикс попыталась повернуться на бок, но тут её пронзила невообразимая боль. Двигаться было невозможно. Белла не могла припомнить, чтобы Лорд когда-нибудь наказывал её настолько сильно. Да что скрывать, он её чуть не убил. При мысли о смерти Белла не смогла сдержать грустной улыбки. Нет, Лорд не был таким милосердным, чтобы подарить ей вечный покой. Он оставил её в живых, и ей ещё предстоит доползти до своей спальни, а потом ещё унижаться перед Нарциссой, прося позвать целителя… «Нет! Нарцисса предала меня. — пронеслось в голове у Беллы. — Сволочь… Если бы не она, я смогла бы всё объяснить Милорду…» Белла снова попыталась повернуться. Превозмогая кошмарную боль, она оперлась на руки и проползла пару сантиметров. Такими темпами она могла бы оказаться у выхода через пару недель. Белла уронила голову на руки и заплакала, на этот раз не от боли, а от отчаяния. Она не имела ни малейшего представления о том, где сейчас находится. Никто из Пожирателей никогда не ходил дальше первого поворота, только Люциусу, возможно, был известен точный план этих подземных лабиринтов.

Но надеяться на то, что Малфой, будучи обеспокоенным отсутствием за ужином любимой свояченицы, отправится на её поиски, было просто смешно. Беллатрикс могла лишь ждать, пока Лорд снова не придёт сюда и не заберёт её. Она кое-как устроилась около стенки и закрыла глаза, пытаясь не обращать внимание на ноющую боль во всём теле. Впав в забытье, Беллатрикс даже не сразу поняла, что в подземелье раздаются какие-то звуки.

— Милорд! — позвала она, но ответа не последовало. Белла прислушалась. Звук был очень далёким и неясным, но всё равно не был похож на человеческие шаги. Сердце заколотилось сильнее. Целиком обратившись в слух, Белла пыталась слиться со стеной. Ей снова стало страшно. Неизвестность была ещё более пугающей, чем перспектива самых ужасных пыток. Снова раздался этот странный звук, только теперь он был гораздо ближе. Это напоминало… напоминало какое-то скольжение. Как будто что-то тяжёлое ползло по каменным плитам. И тут Белла поняла. Она совсем забыла об ещё одной обитательнице Малфой-мэноре, о безраздельной хозяйке подземелий — о Нагини. Беллу объял первобытный ужас. Это было слишком страшно даже для неё. Неужели Лорд решил покончить с окончательно разочаровавшей его Пожирательницей таким образом? Нет, это было просто невозможно представить. Беллатрикс поползла назад, встать на ноги у неё не получалось, от этого ужасно кружилась голова, а в глазах темнело. Понимая, что загоняет себя в ещё большую ловушку, уходя в лабиринт всё дальше и дальше, Белла ничего не могла с собой поделать. Страх гнал её прочь. Шелест всё приближался и теперь можно было услышать ещё и шипенье. О да, это действительно была Нагини. Сколько раз Белла видела, как змея поедала пленников прямо во время общих собраний Пожирателей. Она понимала, что Волдеморт поступает так для того, чтобы держать подчинённых в страхе, но представить, что и её постигнет такая участь… Белла видела, как Нагини предпочитает расправляться со своими жертвами, и знала, что Авада Кедавра по сравнению с этим — благо и особая честь. Внезапно в промежутке между колоннами мелькнула знакомая зеленовато-серая чешуя. Белла не смогла сдержать крика ужаса. Она зажала себе рот ладонью, но было поздно. Нагини повернула на звук. Белла вновь двинулась назад, а змея поползла вперёд. Вдруг Белла почувствовала за собой стену. Она огляделась и с ужасом констатировала, что это тупик. Её палочка осталась валяться где-то далеко. Белла выронила её, а потом Лорд, вероятно, отшвырнул её куда-то в угол. Безоружная, избитая, обессиленная Белла не смогла бы ни секунды противостоять змее. Забившись в угол, она в отчаянии ожидала своего конца. Быть сожранной огромной змеёй в подвалах, предназначенных для пленников — нет, Белле даже в страшном сне не могло присниться, что именно так закончится её жизнь. Нагини вползла в коридор, в котором пряталась Беллатрикс. Какое-то время змея просто смотрела на свою жертву и Белле показалось, что она понимает, кто именно перед ней. Разве между ней и Нагини не существовало своеобразного напряжения, борьбы за Лорда? И теперь в этой борьбе, похоже, наметился победитель.

 

Вернувшись в Малфой-мэнор, обозлённый и нервный, Волдеморт не сразу вспомнил о Беллатрикс. За время своего короткого путешествия он понял, что Трио знает о Хоркруксах, более того, они уже уничтожили несколько из них. Эта новость была настолько шокирующей, что затмевала всё остальное. Ворвавшись в свой кабинет, Лорд залпом осушил несколько стаканов Огневиски, а затем произнёс несколько слов на Парселтанге, призывая к себе Нагини. Пока рядом с ним его самый последний, самый любимый Хоркрукс, он не должен волноваться, к змее Поттеру не подобраться. И тут, не почувствовав под ладонью знакомой, холодной кожи, Тёмный Лорд вспомнил.

Беллатрикс не оказалось на том месте, где он её оставил, только её палочка валялась в дальнем углу. Волдеморт чертыхнулся и отправился вглубь подземелий. Он чувствовал, что Нагини где-то рядом. Идти по её следу было легко, он ощущал её запах, он слышал и видел её.

Коридоры переплетались, они становились всё темнее, а запах сырости был всё резче,а Волдеморт продолжал идти. Он убыстрял шаг и уже практически бежал. Сердце билось как ненормальное, а в голове пульсировала только одна мысль: «Успеть!» Лорд не строил иллюзий по отношению к Нагини — если она найдёт Беллу, то убьёт её мгновенно.

Нагини, извиваясь, поползла вперёд. Белла вжалась в стену, закрывая лицо руками. «Вот и всё», — подумала она. Змея сделала первый бросок, Белла закричала и чудом сумела уклониться, перекатившись на бок, отчего всё её тело свело судорогой боли. Больше двигаться она не могла. Нагини отползла чуть-чуть назад и уже приготовилась сделать последний, решающий бросок, как голос хозяина остановил её.

— Не делай этого, — прошипел Лорд на Парселтанге.

Нагини недовольно зашипела, но покорилась. Свернувшись в клубок, она наблюдала за тем, как Волдеморт быстро подходит к Белле, как склоняется над ней и осторожно отрывает её руки от лица.

— Ты в порядке? — этот вопрос был чрезвычайно не к месту.

— Милорд… вы здесь? — пробормотала Белла. Она перевела взгляд на Нагини и застыла от ужаса.

— Не бойся, она тебя не тронет, — успокоил её Лорд. — Я не хотел этого… ты сама во всём виновата. Если бы не твои сегодняшние свистопляски, то мне не пришлось бы оставлять тебя в этом подвале.

— О, Милорд, я думала, вы оставили меня ей… Это было ужасно… Лучше убейте меня сразу, только не это… — бессвязно бормотала Белла, покрывая поцелуями благодарности лицо и шею Лорда.

— Этого не случится, — пообещал он. — Поверь, это вышло случайно.

— Простите меня, я умоляю вас…

— Хорошо, — неожиданно вырвалось у Волдеморта. «Да что со мной? — возмутился он. — Она упустила Поттера, позволила ему ускользнуть вместе с мечом, а я прощаю её? Чёрт возьми, да, прощаю». Мысль о том, что приди он на минуту позже, и от Беллы осталась бы лишь пара костей, приводила в ужас даже бесстрастного Тёмного Лорда.

— Пойдём, — тихо сказал он. — Я помогу тебе.

Он осторожно поднял её на руки и пошёл прочь из подземелий. Они миновали первый этаж и лестницу, не встретив никого. Белла обвила руками шею Лорда и уткнулась носом ему в плечо. Любая боль отступала, когда она чувствовала его заботу. Волдеморт остановился возле большого зеркала на втором этаже. Да, странное зрелище они являли. Но, тем не менее, оно ему нравилось. Покорная Белла, абсолютно счастливая от того, что он спас ей жизнь, и он, испытывающий непонятную радость от того, что она осталась жива, хоть и является для него тяжёлой ношей, в прямом и переносном смысле. Отогнав глупые мысли, лорд Волдеморт двинулся дальше, не заметив тоненькой щёлки приоткрытой двери. Нарцисса, услышав шаги в коридоре, решила выглянуть, но вовремя заметила, что это Лорд. Она молча проводила взглядом странную пару. Даже в темноте коридора было видно, в каком ужасающем состоянии находится Беллатрикс. Нарцисса была уверена, что Волдеморт пытал её на протяжении нескольких часов, а теперь на руках несёт к себе. Более того, Нарцисса совершенно точно знала, что её сестре всё это нравится, и другой жизни она для себя не желает.

— Ненормальные! — заключила миссис Малфой, тихо закрывая дверь своей спальни.

06.12.2010

 

Глава 28. Увертюра смерти

 

Вот и настал час испытания. О, как я устал от ожидания.

Долог был путь к цели заветной. Тёмная суть магии светлой…

Эпидемия, «Час испытания»

 

Ясные весенние дни радовали глаз яркими, свежими красками. На деревьях шелестела недавно распустившаяся листва, птицы весело щебетали, радуясь тёплому солнцу и нежному ветерку. Природа стремительно расцветала, и это волшебное состояние сказывалось и на людях. Пожиратели Смерти, всю осень и зиму пребывавшие в апатии, теперь были взволнованы, но это было приятное волнение. Подсознательно они знали, что скоро всё закончится. Каждый ощущал приближение развязки, и все были уверены в своей победе. Может быть, только Малфои, да ещё несколько ничем не выдающихся сторонников Тёмного Лорда, не разделяли всеобщего экстаза. Но Волдеморт уже давно не обращал внимания на такие пустяки, как мнение своей бывшей правой руки. Он понимал, что весна — это время сражения с Поттером. Так уж сложилось, что все его столкновения с несносным мальчишкой приходились именно на весну. Волдеморт не был абсолютно спокоен — напротив, он чувствовал, что не может быть в полной безопасности, раз его врагу известно о Хоркруксах, и некоторые из них уже уничтожены. Не раз Тёмному Лорду приходила в голову мысль навестить Хогвартс и забрать оттуда диадему Кандиды Когтевран, но в итоге он отказался от этой затеи. Хогвартс был подчинён Снейпу, и причин не доверять Северусу у Лорда не было. А вот решение изъять диадему могло бы вызвать у проницательного зельевара лишние подозрения.

Волдеморт всё чаще задумывался о том, что же будет после его победы. Поттер был всего лишь препятствием к могуществу, очень большим и неприятно сильным, но не более. Тёмный Лорд мечтал создать чистый мир, состоящий из самых лучших представителей волшебного общества. Он обдумывал возможные варианты его построения, отметал неудачные, придумывал новые. Его воображению рисовались самые невероятные картины будущего. Чистокровные волшебники становятся полноправными властителями Англии, завоёвывают близлежащие страны, объединившись вместе с силами Дурмштранга. Мысленно Волдеморт уже разделил Европу между собой и каким-нибудь волшебником с Востока. Конечно, это будет ненадолго, Тёмный Лорд был готов поделиться властью лишь на короткий промежуток времени. Ему будет нужно время для того, чтобы собрать самую громадную в истории армию и напасть на союзника в тот момент, когда он меньше всего будет этого ожидать. Волдеморт был уверен, что настанет момент, и вся Европа, всё Северное полушарие, а затем и Южное, будут принадлежать ему одному. Но несмотря на весь его оптимизм, в радужных грёзах Волдеморта было одно пустое место, и он не знал, что с ним делать. Это было место рядом с ним. Место королевы, жены, любовницы. Конечно, в принципе ему не было нужно ничего из вышеперечисленного, и если бы в мире не существовало Беллатрикс, то мир его будущего был бы идеален. Белла, как всегда всё портила, но представить свою жизнь без неё Волдеморт не мог. Она была нужна ему и, как бы ни пафосно это звучало, он буквально дышал ею. Пожиратели Смерти и не знали, сколько из них обязаны своей жизнью именно Беллатрикс. Когда Тёмный Лорд уже был готов поднять волшебную палочку и уничтожить очередного своего слугу, который провалил важное задание или просто позволил себе проявить неуважение, на секунду его взгляд иногда падал на Беллу, и её полное безразличие к происходящему, откровенно наплевательское отношение к провинившемуся магу, смягчало гнев Лорда. Тогда он думал, что и правда не стоит обращать так много внимания на каких-то ничтожеств.

Волдеморт никак не мог принять окончательного решения по поводу Беллы. Он то хотел рассказать ей о Хоркруксах и предложить сделать их самой, для того чтобы наравне с ним обрести бессмертие, то склонялся к совершенно противоположной идее отослать обоих Лестрейнджей после победы на континент, чтобы больше никогда не видеть ту, из-за которой он так и не смог окончательно отвергнуть презираемую им любовь. Очень редко, чаще всего по ночам, когда Волдеморт обнимал горячее тело Беллы, а она тихо сопела, уткнувшись ему в плечо, ему в голову приходила и вовсе безумная мысль, что можно было бы приказать Рудольфусу развестись с Беллатрикс, отправить его в Европу вместе с братом, а самому… нет, не жениться на Белле, это было бы слишком глупо, но жить с ней открыто, объявить об её особом статусе. Но такое решение было бы равносильно поражению и признанию того, что он тоже имеет свои слабые стороны.

Белла не знала о внутренних метаниях Тёмного Лорда. Она была счастлива, что он не отвергает её, и этого было довольно. Беллатрикс не задумывалась о будущем, для неё существовало только настоящее, в котором ей было дозволено любить Волдеморта, а большего она не желала. Единственное, что омрачало её радость, была неопределённость с Рудольфусом. Они виделись очень редко, только на общих собраниях, но едва здоровались друг с другом. Белла боялась заговорить с Лордом о своём разводе, опасаясь, что он захочет применить к ней легилименцию, и одновременно она чувствовала себя невероятно виноватой перед мужем, ведь она обещала ему, что он будет свободен. А Рудольфус уже ничего не ждал. В его жизни было несколько минут счастья, когда Белла принадлежала только ему одному, а в будущее он смотрел мрачно и без особых надежд. Рудольфус не решался быть откровенно честным даже перед самим собой, но в его подсознании сидела крамольная мысль о том, что Волдеморту так и не удастся одержать окончательную победу. Что-то не давало Руди поверить в это, но что именно — он объяснить не мог.

 

* * *

 

В один из первых майских дней, когда запах свежей листвы и земли, насквозь пропитанной первым дождём, опъяняет до одури, и кажется, что всё вокруг, начиная с цветов и заканчивая самой ничтожной букашкой, буквально кричит о желании жить, Волдеморт и Беллатрикс гуляли в саду Малфой-мэнора. Они углубились вглубь парка, и, будучи уверенным, что их никто не видит, Лорд обнял Беллу за талию. Беллатрикс улыбнулась ему в ответ. День был по-настоящему волшебным. Даже у Волдеморта мысли о войне отошли куда-то далеко. Сейчас он мог думать только о том, что ему хорошо рядом с Беллой, а лучше всего было вообще не думать, а наклониться и поцеловать её в призывно полуоткрытые губы…

— Милорд, — прошептала Белла, бесконтрольно теребя пальцами край воротника его мантии. — Я хотела с вами поговорить. Уже давно…

— О чём? — поинтересовался он.

— О Рудольфусе, — голос Беллы прозвучал скованно.

— А что с ним? Ты хочешь, чтобы он вернулся? — интонация Лорда стала более жёсткой.

— Нет, нет! — поспешила заверить его Белла. — Наоборот. Я подумала, может быть можно… можно сделать так, чтобы мы больше не были мужем и женой?

Волдеморт ответил не сразу. Оказывается, Беллатрикс размышляла о том же, о чём и он. Это было неожиданно.

— Ты хочешь с ним развестись? — произнёс он наконец. — Зачем?

Белла смутилась. И правда, зачем? Чтобы иметь крохотный шанс стать женой Тёмного Лорда? Шанс один на миллион, на десять миллионов? Это было так глупо.

— Ответь мне, — потребовал Лорд. Ему нравилось вводить Беллатрикс в замешательство, тем более теперь, когда он и сам был не в состоянии найти нужный и единственно правильный ответ.

— Мне жаль его, — честно призналась Белла. — Он ведь не виноват, что всё так вышло. Я хочу, чтобы он стал свободным.

— Свободным? — медленно протянул Лорд. — Он никогда не получит полную свободу, так же как и ты, — говоря это, он надавил на запястье Беллы, туда, где была Метка.

— Я знаю, — поспешно кивнула Белла. — Я имею в виду… свободу от меня…

Она поняла, что изъясняется непонятно и замолчала.

Волдеморт задумчиво посмотрел вдаль. Что же, это было не таким уж и абсурдным предложением. В конце концов, Рудольфус всегда был его преданным слугой, хранившим все его тайны, и, возможно, пришла пора вознаградить Лестрейнджа за верную службу…

— Кто-то идёт! — шепнула Белла, стремительно отстраняясь от Лорда.

Действительно, слышались чьи-то стремительные шаги. Волдеморт запахнул мантию и недовольно нахмурился. Ему вовсе не хотелось, чтобы сейчас его покой был нарушен из-за какой-то ерунды.

— Милорд! — из-за поворота показался Снейп. Несмотря на идеальный, как всегда, внешний вид, застёгнутый на все пуговицы сюртук и поджатые губы, что-то в его облике выдавало тревогу, если не панику.

— Да, Северус? — Тёмный Лорд смягчился, зная, что Снейп не стал бы тревожить его по пустякам.

— Произошло нечто невероятное. Поттер пробрался в Хогвартс и поставил там всё вверх дном. Учителя во главе со старой кошкой МакГонагалл взбунтовались и мне пришлось покинуть Хогвартс, — произнёс Снейп на одном дыхании.

— Вот как? — Лорд не пошатнулся, но Белла заметила, как сжались его пальцы. — Так значит… он в Хогвартсе?

— Да, Милорд.

— И ты сбежал?

— Я решил, что будет полезнее, если вы тут же узнаете эту, несомненно, наиважнейшую информацию из первых рук. Я всё равно не смог бы справиться с Хогвартсом, не имея ваших указаний.

— Хмм… похоже, ты прав, Северус. Как всегда… — тихо произнёс Лорд. Он повернулся спиной ко Снейпу и Белле и погрузился в размышления. Его соратники стояли, едва дыша. Белла не могла отвести глаз от своего повелителя. Сейчас он казался ей богом, решающим, оставить ли вселенную существовать или уничтожить её одним движением руки. Волдеморт источал власть и силу, а эти вещи были для Беллатрикс всё равно что наркотики — противостоять им она не умела. Сейчас она могла бы выполнить любой приказ Лорда — если бы от неё требовалось убить себя, она бы не задумывалась.

— Момент настал, — торжественно объявил Волдеморт, поворачиваясь к Белле и Снейпу. Его лицо выражало решительность. — Мы должны выступить немедленно.

— Полагаю, следует созвать всех Пожирателей Смерти, Милорд? — спросил Снейп.

— Да, ты прав. Будет лучше, если это сделаешь ты, мне… надо подготовиться к сражению, которого я ждал так долго, — подумав, ответил Лорд. — Белла, ты можешь идти. Соберись и отправляйся в Запретный Лес. Я прибуду позже…

— Как прикажете, — Белла склонила голову в знак подчинения.

— Идите скорее, — взмахнул рукой Лорд. — Мы не можем терять ни одной секунды.

Он подождал, пока его слуги скроются за деревьями, и только тогда позволил себе сбросить с лица маску спокойствия. Волдеморт волновался не на шутку. Поттер был заперт в Хогвартсе, и было понятно, что он не сбежит оттуда в самый ответственный момент. Нет, на этот раз это должно было быть их последнее столкновение, и сердце Лорда предательски заныло. Будущее, о котором он так долго мечтал, стремительно наступало, а он так и не успел найти ответы на самые важные вопросы. Что же, придётся разбираться с ними по ходу действия последнего акта этой затянувшейся пьесы.

 

* * *

 

— Белла! Белла! — проталкиваясь через толпу Пожирателей, крикнул Рудольфус. Он ничего не понимал. Снейп передал ему, что нужно срочно аппарировать к стенам Хогвартса, не объясняя подробностей. Завидев вдали знакомые локоны цвета вороного крыла, Руди решился расспросить Беллатрикс.

— Руди! — она неожиданно бросилась ему на шею и крепко обняла. — Ты даже не представляешь, что случилось!

— Что?

— Поттер в Хогвартсе, и Милорд приказал нам всем собраться здесь, потому что наконец-то настал подходящий момент, чтобы уничтожить этого несносного мальчишку, — протараторила Белла на одном дыхании.

— Не может быть! — от удивления Рудольфус даже не знал, что сказать.

— Это правда. И ещё — мне кажется, он позволит нам развестись, — смущённо потупив глаза, добавила она.

— Ты говорила с ним? — волнуясь, Руди сильно сжал плечо Беллы.

— Да, немного. Он не сказал точно, но было похоже, что ничего против он не имеет.

— Понятно…

— Руди, я уверена, что всё будет хорошо!

— Да, Белла. Конечно. Извини, мне надо найти Рабастана, — он отвернулся и стремительно пошёл прочь. Его сердце колотилось как безумное. Волдеморт оказался настолько великодушен, что разрешил ему отрезать от себя часть своей души. Рудольфус любил Беллу слишком сильно, чтобы спокойно расстаться с ней.

Да, находиться рядом было невыносимо, знать, что она принадлежит другому — убийственно, но то, что она носила его фамилию, сближало их хотя бы немного. Если он потеряет и эту тонкую связь, то жизнь станет бессмысленна. Рудольфус понимал, что Беллатрикс хочет как лучше, но он очень сомневался в том, что когда-нибудь сможет полюбить другую женщину. Ни у кого не получится затмить ненормальную Беллу Блэк, в этом он был уверен.

Беллатрикс не могла долго стоять и глядеть вслед мужу. Вокруг кипела неразбериха. Волшебники шумно переговаривались, высказывали предположения, но все они были ошибочны. Беллу распирало от желания оповестить всех об истинной причине собрания, но надо было дождаться Волдеморта. Это был день только его триумфа.

Наконец Тёмный Лорд прибыл на место встречи. Он, как всегда, появился из ниоткуда и совершенно неожиданно. Просто в один момент его тихий голос перекрыл собой все прочие звуки, и Пожиратели Смерти поспешили преклонить колени перед своим повелителем.

— Мои друзья! — обратился ко всем Лорд. — Сегодня наконец-то настал момент, которого мы все ждали почти двадцать лет. Сегодня я… — он сделал драматическую паузу. — Завершу то, что должен. Сегодня будет убит Гарри Поттер, который прячется в Хогвартсе. — по рядам Пожирателей пронёсся шёпот. — Сегодня мы уничтожим последнее препятствие на пути к власти. Чистая кровь и сила магии — вот, что будет править нашим миром уже завтра. А сегодня… — Лорд обвёл взглядом толпу и предупреждающе вскинул руку. — Я предупреждаю вас — никаких лишних убийств. В Хогвартсе находится множество чистокровных волшебников, а отделить их от грязнокровок и предателей крови на глаз, увы, невозможно. Поэтому, если всё пойдёт по моему плану, а именно так и случиться, сегодня погибнет только Гарри Поттер. Завтра вы сможете уничтожить отбросы, случайно затесавшиеся в Хогвартс и в магический мир, но сегодня вы должны войти в побеждённый замок не как враги и каратели, а как освободители. Вы принесёте им новый, чистый мир, и очистите его от скверны. Именно так вас должны воспринимать. Вы не убийцы, — голос Волдеморта уже не был тихим, он гремел на весь лес. — Вы носители благородных идей, в ваших руках будущее. Вы правы, а те, кто не примкнул к нам — глупец и поплатится за это, потому что глупость непозволительна. Вы владеете магией, и вы знаете, что это не простой дар, которому можно обучать кого попало. Магия — это привилегия чистокровных, ведь магия — это сила!

Последние слова Волдеморт выкрикнул с такой силой, что зашатались верхушки деревьев. Его голос, многократно усиленный магией, производил невероятный эффект. Белла находилась практически в трансе. Даже Рудольфус, занятый своими личными переживаниями, стоял, потрясённый. Чета Малфоев, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Тёмный Лорд не смог сдержать торжествующей улыбки, оглядывая своё войско. Он был доволен своей речью. Теперь Пожиратели Смерти настроились на нужный лад. Оставалось обратиться к самому Хогвартсу.

В полуобморочном состоянии Беллатрикс слушала, как Волдеморт снова произносит речь, так удивительно похожую на ту, что он только что говорил им и в то же время совершенно другую. Его голос летел по ветру, проникая сквозь толстые каменные стены замка, и сам он был ветром, он был небом и землёй, и всем миром, и весь мир принадлежал ему одному…

— У вас есть время до полуночи, — прогремели его последние слова, обращённые к укрывшимся в Хогвартсе.

Тёмный Лорд вновь окинул взглядом Пожирателей. У всех на лицах был написан экстаз, смешанный у кого со страхом, у кого с восхищением. Белла стояла в самом центре и, не отрываясь, смотрела на Волдеморта. Решимость и одновременно полная покорность, оба качества доведённые до превосходной степени — он поймал её взгляд, но она не опустила глаза. Несколько секунд, длившихся пару часов, они смотрели друг на друга, в последний раз проверяя себя. Лорд сделал шаг вперёд. Он принял решение. Небыстро, но решительно, он подошёл к Беллатрикс. Остальные волшебники расступались перед ним, предчувствуя что-то небывалое. Волдеморт остановился в шаге от Беллы и протянул ей руку.

— Пойдём со мной, Белла, — произнёс он.

Она вложила свою ладонь в его руку, не отрывая взгляда от его напряжённого лица. Лорд отвёл её немного подальше, затем остановился.

— Посмотри на них, — шепнул он ей.

Пожиратели зашептались.

— Хотя решения о чистокровных волшебниках, представителях древних магических родов, по этим вопросам принимает глава Министерства, я осмелился лишить нашего уважаемого Пиуса чести сообщить вам, что Беллатрикс Блэк больше не замужем за Рудольфусом Лестрейнджем. Я расторгаю этот брак.

У Беллы потемнело в глазах. Только тёплые пальцы Лорда, крепко сжимающие её руку, придавали ей силы держаться. На лицах Пожирателей был написан шок. Такого не ожидал никто, даже та кучка людей, знающих о тайне Лорда, не могла поверить, что им не послышалось.

— Пойдём отсюда, Белла. До полуночи у нас ещё много времени, — обратился Лорд к Белле.

На ватных ногах она повернулась и последовала за Волдемортом, который вёл её куда-то прочь от поляны, занятой армией. Этого момента Беллатрикс ждала всю жизнь, но счастья она не чувствовала. Внутри всё сжалось, и невозможно было поверить в истинность происходящего. Белла как всегда держала голову высоко поднятой, а спину неестественно прямой, но её глаза застилала пелена, а в голове что-то шумело. Белла покинула поляну, не оглядываясь, и она не увидела, как Рудольфус, только что потерявший смысл своей жизни, уронил голову на колени.

— Что с тобой, Белла? — спросил её Волдеморт, когда они отошли уже достаточно далеко, чтобы никто не мог ни слышать, ни видеть их. — Разве ты не счастлива?

— Нет, я счастлива, что вы, Милорд, — глотая слёзы, ответила Белла. — Просто это так неожиданно… я не думала, что всё произойдёт так стремительно.

— Я привык быстро воплощать в жизнь задуманное, — губы Лорда изогнулись в лёгкой усмешке. — Посмотри на меня, — он приподнял её голову за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Разве это не твой триумф, Белла? Ты заставила меня, Тёмного Лорда, подчиниться тебе! И теперь ты плачешь? Ты должна смеяться, Белла!

— Нет, Милорд, я не буду плакать, — она вытерла слёзы ладонью, и с вызовом взглянула на Лорда. — Это глупо.

— Так-то лучше. Выше голову, Белла. Ты будешь королевой Англии, — Волдеморт наклонил голову, чтобы поцеловать Беллу. Она подалась ему навстречу и, пользуясь возможностью, закрыла глаза, которые снова наполнились слезами, потому что сознание пронзила непрошеная, но такая ясная мысль, что королевой ей всё равно не быть.

15.12.2010

 

Глава 29. Цезарю подобает умереть стоя

 

Время листает страницы военной хроники.

Низкое небо в огне. Тонет любовь

В диссонансах тревожных симфоний.

Мы теряем друг друга на этой войне.

Пролетая в неистовом ритме

Сердце стучит как больной метроном,

Небо в огне, а ты говоришь мне,

Что мы никогда не умрём.

«Флёр»

 

— Что с тобой, Белла? Ты вся не своя, — усмехнулся Волдеморт, глядя на то, как судорожно Беллатрикс пытается застегнуть застёжки платья. Издалека донёсся грохот битвы, и Белла невольно вздрогнула. Лорд лишь безразлично пожал плечами.

— Не волнуйся так. Это всего-лишь звуки войны.

— Позвольте мне пойти, Милорд! — взмолилась Белла, но Лорд покачал головой и притянул её обратно на их импровизированное ложе.

— Ещё не время, Белла. Пусть сейчас бьются пешки, время королей придёт позже. Я не пущу тебя драться сейчас.

— Я не понимаю вас… — прошептала Белла. — Раньше вы всегда отправляли меня в самую гущу сражения, а теперь…

— Наслаждайся своим новым статусом, Белла. Ты ведь это заслужила, не так ли? — Волдеморт притянул её к себе и поцеловал. Она отвечала ему страстно, как будто в последний раз. Впившись ногтями в его спину, Беллатрикс заставила его выгнуться и зашипеть от боли, зная при этом, что её наглость не останется безнаказанной. Так и случилось. Лорд перевернул её так, что она оказалась под ним, и медленно стал водить пальцем по её плечам и груди, но это прикосновение было равноценно ласке горящим факелом. На коже Беллы оставались алые следы от ожогов, ей пришлось крепко сжать зубы, чтобы не закричать от невыносимой боли. Волдеморт внимательно следил за выражением её лица, улавливая малейшие изменения. Наконец он прекратил пытку. Белла облегчённо выдохнула, но это был лишь маленький перерыв в испытании.

— Ты не должна сомневаться в моих решениях, Белла, — ласково прошептал Лорд, переворачивая её на живот и убирая со спины спутанные волосы. Он направил на неё волшебную палочку и прошептал заклинание. Белла дёрнулась, потому что её спину обжёг удар невидимого хлыста, потом ещё и ещё. Магия позволяла творить в постели невиданное, но Лорд всегда пользовался только теми заклинаниями, которые причиняли боль. Сейчас во всей ситуации было что-то невероятно притягательное и распутное. На дворе была ночь, несколько отрядов Пожирателей Смерти штурмовали Хогвартс, прочие дожидались дальнейших решений Волдеморта в лесу, а он был вместе с Беллатрикс на полу Визжащей хижины, и ему было наплевать на всё в этом мире, кроме Беллы, извивающейся от пыток и так красиво закусывающей губы от боли.

Он опустил палочку, и Белла постепенно расслабилась. Лорд провёл пальцами по вспухшим от ударов полосам, и они исчезали под его прикосновениями.

— Я хочу, чтобы ты пошла к остальным, Белла, — прошептал он. — Мне надо поговорить со Снейпом.

— Со Снейпом? — машинально повторила Беллатрикс.

— Да. У нас с ним есть один… нерешённый вопрос. И когда мы его уладим, то я приду на поляну.

— Хорошо, — Белла приподнялась и на этот раз быстро застегнула платье. — Я буду ждать.

Она уже почти покинула Визжащую хижину, но остановилась у самой двери.

— Ты хочешь что-нибудь сказать? — поинтересовался Лорд.

— Я просто подумала, — нерешительно произнесла Белла. — Будет так смешно, если я умру сегодня. Умру и не смогу наслаждаться своим новым статусом, как вы сказали.

На секунду мышщы на лице Волдеморта дрогнули, но он быстро совладал с собой.

— Что за глупости ты говоришь? Ты никогда не умрёшь, Белла, — категорично заявил он.

— Так уж и никогда? — позволила она себе лёгкую усмешку.

— Я знаю, сейчас это кажется тебе немыслимым, но после победы я кое-что расскажу тебе, Белла, и тогда ты поймёшь меня, — Лорд говорил серьёзно, и по спине у Беллатрикс пробежала дрожь.

— Хорошо, — кивнула она.

— Иди, — взмахом руки Лорд отпустил её.

Дверь за Беллой закрылась, и Волдеморт смог облегчённо выдохнуть. Ему не нравилось странное поведение Беллы. По его мнению, она должна была сиять от счастья и думать только о будущем, а не рваться в глупый бой, необходимый только для того, чтобы выманить Поттера из укрытия, и думать о смерти. Но времени на то, чтобы поражаться нелогичности поведения Беллатрикс не было. Волдеморт прошипел несколько слов на Парселтанге, подзывая к себе Нагини.

 

* * *

 

— Где Снейп? — прошипел Белле на ухо Люциус.

— Откуда я знаю? — огрызнулась она. — Я за ним не слежу.

— Он отправился к Лорду, а куда потом? — не унимался Малфой.

— Да почём мне знать? — Белле не на шутку надоел этот допрос.

— Люциус, прекрати, — вступила в разговор Нарцисса. — Если Белла говорит, что не знает, значит, не знает.

— Да, она же у нас просто образец честности! — съязвил Малфой.

— Заглохни, пока я тебя на месте не прикончила, — пригрозила Беллатрикс.

— О да, тебе же теперь всё можно, — еле слышно пробормотал Люциус.

— Заставь своего муженька заткнуться, Цисса, если не хочешь остаться вдовой, — едва сдерживая ярость, произнесла Белла.

— Люциус, пойдём отсюда, — Нарцисса потащила Люциса прочь от сестры. — Может быть мы найдём Снейпа где-нибудь в лесу.

— Я должен попросить его помочь Драко, — шептал Малфой. — Если бы он только нашёл его…

Голоса Малфоев затихли в общем шуме. Уже настала ночь, но никто и не собирался ложиться спать. Через несколько минут заканчивалось время, отведённое Поттеру для того, чтобы добровольно явиться к Волдеморту. Штурм Хогвартса удался, и Белле было очень приятно узнать, что во время битвы был убит один из Уизли. Хоть и не покалечивший Рудольфуса Рон, но его брат Фред ответил за причинённые ей страдания. Белле всё никак не удавалось найти Руди, хотя она обыскала всю поляну и прилежащие к ней тропинки. Он как будто намеренно скрывался от своей, теперь уже бывшей, жены. Когда Белла вновь появилась среди Пожирателей, ей пришлось выдержать множество неприязненных взглядов. Никто не ревновал её к Лорду, но антипатии, которые большинство сторонников Волдеморта испытывали к ней, только укрепились. Новый статус наделял Беллу почти что неограниченной властью, и многим это казалось безумием. Белла слышала за своей спиной шёпот, чувствовала густую волну ненависти, направленную на неё, но делала вид, что не замечает этого.

Через какое-то время на поляне появился Волдеморт, и Беллатрикс показалось, что он выглядит расстроенным, как будто что-то неприятное случилось за то время, пока он беседовал со Снейпом. Он не подошёл к ней, впрочем как и ни к кому другому. Застыв на краю поляны, он казался каменной статуей, и лишь его глаза выдавали кипящие в нём размышления. Белла не осмелилась тревожить Лорда в такой ответственный момент. Она заметила, что откуда-то из-за кустов появился Рудольфус, но для того, чтобы подойти к нему, надо было пройти прямо мимо Волдеморта, и Белла решила не рисковать. Пожиратели Смерти затихли. Полночь стремительно приближалась. На поляне появились отправленные в разведку Долохов и Яксли.

— Его нигде нет, Милорд, — развёл руками Долохов.

— Мы всё обыскали, но… — добавил Яксли.

— Я рассчитывал на то, что он придёт, — спустя несколько секунд, показавшихся для Беллы вечностью, произнёс Волдеморт. — Но очевидно я должен признать, что… ошибался.

«Нет, нет, нет! — захотелось крикнуть Белле. — Вы не могли ошибиться!», но другой голос высказал её мысли. Почти незнакомый, невысокий и не низкий, он раздался из пустоты, и внезапно посреди Пожирателей, в нескольких шагах от Тёмного Лорда, оказался Гарри Поттер, сбросивший мантию-невидимку.

— Нет, не ошибался, — спокойно произнёс он, без боязни глядя в глаза Лорда.

Белла затаила дыхание. Она присутствовала при историческом моменте, который, она была уверена, войдёт во все учебники по истории магии. Тёмный Лорд склонил голову набок, внимательно рассматривая своего давнего врага, который наконец-то сам решил сдаться более сильному противнику. Мальчишка Поттер, так долго мешавший ему получить безраздельную власть, теперь был в его руках.

— Гарри Поттер, — тихо прошелестел голос Волдеморта. — Мальчик, который выжил, наконец-то умирает.

Он поднял палочку и с нескрываемым наслаждением произнёс:

— Авада Кедавра!

И Беллатрикс не смогла сдержать крика ужаса, когда на землю упал не только поражённый смертельным заклятием Поттер, но и сам Волдеморт.

 

* * *

 

— Милорд… милорд! — она стояла перед ним на коленях, протянув вперёд руку, но не решаясь дотронуться. Несколько других Пожирателей осмелились приблизиться, но большинство стояло на расстоянии, напряжённо ожидая, что же будет дальше.

— Том, — одними губами прошептала Белла. — Ты жив?

Он зашевелился и открыл глаза. Быстро поднявшись с земли и даже не отряхнув мантию от налипших на неё листьев, Тёмный Лорд, не обращая внимания на Беллу, подошёл к Поттеру. Он оглядел его, пнул ногой бесчувственное тело, но не наклонился, чтобы проверить, мёртв ли мальчишка на самом деле.

— Он умер? — в его голосе слышалось непривычное дрожание. Ответа, конечно же, не последовало. Волдеморт быстрым взглядом окинул присутствовавших и ткнул пальцем в Нарциссу.

— Ты. Проверь.

Белла почувствовала укол ревности. Она понимала, что ей негоже прикасаться к телу Поттера, но она хотела быть полезной Лорду в столь важном деле.

Рудольфус, стоявший совсем рядом с поверженным врагом, видел, как Нарцисса подошла к Поттеру и опустилась перед ним на колени. Он видел, как её руки осторожно дотрагиваются до груди мальчишки, проверяя, бьётся ли его чертовски живучее сердце. Он видел, как её губы на миг дёрнулись, и как она наклонилась ближе, позволяя своим длинным волосам упасть на лицо Поттера. Он видел, что когда она подняла голову, её губы были полуоткрыты, как будто она только что говорила с покойником. Нарцисса отвела взгляд от Поттера и столкнулась с пронизывающим взором Рудольфуса, который словно спрашивал её: «Что ты делаешь?» Их глаза сошлись, но не в поединке, а в странном соглашении. Нарцисса умоляла, а Рудольфус поддался. Он опустил голову и ничего не сказал, когда Нарцисса громко возвестила:

— Он мёртв!

Рудольфус знал, что подписывает себе и Беллатрикс смертный приговор, но ему было до странности всё равно.

— Мёртв! — зашлась безумным криком толпа.

— Мёртв! — прошептала Белла. На глаза вновь навернулись слёзы, но на этот раз это были слёзы настоящего счастья.

Это был праздник. Пожиратели Смерти устроили мини-фейерверк при помощи своих палочек, который наверняка был виден даже из Хогвартса. Волдеморт не скрывал своей радости. Чуть ли не впервые за много лет на его лице играла искренняя улыбка. К сожалению, он был слишком заполнен своим счастьем, чтобы поделиться им с Беллой, но она не обижалась. Этот момент действительно надо было пережить в одиночку, до того волнительным он был.

Постепенно все стали собираться в путь. Они шли к стенам Хогвартса как победители, и это было странное ощущение. Столько лет поражений, унижений и неудач обратились в пыль, потому что смерть Золотого мальчика перевешивала все прошлые ошибки и просчёты.

Беллатрикс шла позади Волдеморта и не отрывала от него взгляда. Он выглядел ещё более уверенным в себе, чем обычно, и Белле даже казалось, что он излучает какую-то магнетическую силу, подчиняющую себе всё, что ей встретится на пути. Впрочем, возможно, что так и было, ведь теперь его сила увеличилась в разы. Был уничтожен последний враг, и наступала новая страница истории.

Беллатрикс была горда тем, что имеет право стоять рядом с Тёмным Лордом, в то время как он произносил речь перед побеждённым Хогвартсом. Она даже не дёрнулась, когда к ним вышел глупец Лонгботтом. Она могла бы убить его, но теперь всё изменилось. Она больше не будет марать руки о всяких грязнокровок и предателей крови. Нет, это не для неё. Пусть Ловцы или оборотни занимаются грязными делами, а у неё отныне новый статус. Белла лениво наблюдала за тем, как летит по воздуху Сортировочная Шляпа, как она загорается огнём, как откуда-то появляется отвратительный великан, как сверкает на ярком весеннем солнце сталь…

— Нет! — вопль Волдеморта был подобен грому. Его змея, его последний Хоркрукс, гарантия бессмертия, валялась обезглавленная у его ног.

Белла словно очнулась. В ужасе она наблюдала за тем, как стремительно меняется ситуация. Мёртвый Поттер куда-то исчез, Пожиратели Смерти пришли в смятение, кто-то невидимый бросал в них заклинания, Волдеморт что-то кричал, и повсюду была кровь. Беллатрикс пришлось отбросить рассуждения о новом положении, и схватиться за палочку. Она бросилась вперёд, чувствуя как к вискам приливает кровь, как когда-то давно, когда она жила войной. Внезапно кто-то схватил её за руку. Она повернулась, будучи уже готовой убить, но это был Волдеморт. Они застыли посреди битвы, глядя друг другу в глаза и пытаясь взглядами сказать всё то, что не могли облечь в слова.

— Пришло время сражаться королям, Белла, — прерывисто произнёс Лорд, и на тысячную долю секунды ей показалось, что в его голосе прозвучал… страх?

— Я люблю тебя, Том, — просто сказала она, чувствуя, что это единственно правильный ответ.

Он вздрогнул, словно от удара, но не отпустил руку. Ещё мгновение он колебался, а потом сказал:

— Ты единственная, кто дорог мне в этом мире, Белла.

Он разжал пальцы, и волна сражения унесла Беллатрикс прочь. Она быстро потеряла Волдеморта из виду, но его слова, его взгляд, его прикосновения никуда не исчезли. Они продолжали пульсировать в голове и жечь кожу, они заставляли Беллу всё более неистово драться, бросая смертельные заклятия направо и налево. Она убивала больше всех, и чем больше человек падало рядом с ней, тем сильнее она себя чувствовала. Белла жила войной, битвы были её стихией. Запах крови, бьющий в ноздри и приводящий остальных в смятение, вызывающий тошноту, только подстёгивал Беллатрикс, она с наслаждением вдыхала пропитанный смертью и ужасом воздух. Коридоры Хогвартса, знакомые с детства, преображались, когда по ним проносился чёрный вихрь по имени Беллатрикс Блэк. Она не оставляла после себя ни одного живого человека, изменив своему главному правилу — играть с жертвой, прежде чем убить. Но это просто не было времени, надо было уничтожить как можно больше врагов. В каком-то закоулке она столкнулась с женщиной, чьё лицо показалось ей удивительно знакомым. На секунду Белла остановилась с поднятой палочкой. Неизвестная тоже вглядывалась в лицо Беллатрикс, и почти одновременно они обе догадались, кто стоит напротив.

— Ты! — выкрикнула Тонкс. — Ст…

— Авада Кедавра! — опередила её Белла. Она никогда не понимала страсти Авроров к оглушающим заклинаниям, когда вместо них можно было применить гораздо более действенные.

Большой Зал Хогвартса преобразился до неузнаваемости. Стены были разрушены, повсюду валялись мёртвые и раненые, но никто не обращал на это внимания, и бой кипел с каждой секундой сильнее. Вдалеке мелькнули длинные белые волосы, и Белла молнией метнулась туда. Она должна была знать, почему её сестра предала Тёмного Лорда. Схватив Нарциссу за плечо, Беллатрикс заставила её остановиться.

— Как ты посмела?! — закричала она.

— Тебе не понять, — Нарцисса попыталась вывернуться, но Белла была сильнее.

— Ты можешь как угодно относиться ко мне, но как ты осмелилась предать Милорда?

— Он мне не Милорд! — заорала в ответ Нарцисса. — Мне плевать на него, на тебя, на всех, кроме моего сына!

— Ты не можешь… — отшатнулась Белла, а Нарцисса, отступив на несколько шагов, едко добавила:

— Если хочешь знать, Рудольфус видел, что я говорю с Поттером, но промолчал. Очевидно, и ему не очень-то дорог этот полукровный безумец!

— Нет! — лицо Беллатрикс стало белее мела. — Ты врёшь!

Но Нарциссы уже не было рядом, а в миллиметре от Беллы пролетело заклинание, и у неё не было времени на то, чтобы раздумывать о том, способна её сестра на такое подлое враньё или нет. Она повернулась и увидела, что её пыталась убить мелкая рыжая девчонка, наверняка, одна из бесчисленных Уизли.

— Ах ты тварь! — воскликнула Беллатрикс, бросаясь в бой.

На помощь гриффиндорке примчалось двое подружек, одна из них была той самой грязнокровкой, из-за которой Белла пережила несколько самых страшных мгновений своей жизни. Кровь превратилась в настоящий кипяток. Невдалеке был и Волдеморт, тоже сражавшийся с тремя волшебниками. Его лицо было холодно и сосредоточенно, но когда он заметил Беллу, то на секунду его губы изогнулись в улыбке. Это придало ей силы. Она избрала свою любимую тактику, стала играть с жертвой. То, что их было три, а не одна, её не волновало. Беллатрикс была невероятно сильной ведьмой, и её только раззадоривала сложность задания. Посылая изощрённые тёмные заклинания, о которых её соперницы даже не слышали, Белла знала, что за ней неотступно следят глаза Волдеморта. Он постоянно оценивал её, и она была уверена, что сейчас заслуживает высшего балла.

— Авада Кедавра! — ей не повезло, и смертельное заклятие пролетело в миллиметре от головы рыжей.

— Не мою дочь, ты, сука! — раздался чей-то вопль. Белла обернулась и увидела, что прямо на неё несётся какая-то несуразная клуша, такая же рыжая, как и все Уизли.

— А вот и мать семейства, — расхохоталась Беллатрикс. — Как мило. Что будет, когда мамочка последует вслед за своим ненаглядным Фредди?

Молли Уизли метнула в неё заклинание, которое Белла с лёгкостью отбила. Бой замер, все взгляды были прикованы к сражающимся женщинам. Они кружили, и каждый раз, когда Белла могла видеть Волдеморта, она видела, что он смотрит на неё, улыбаясь. Эта улыбка составляла весь её мир, и Белла чувствовала, что её силы только увеличиваются.

— Ну что, тебе это не по силам? — кричала она в лицо сопернице. — Ты ни на что не способна, не можешь даже родить нормальных детей, все они оказались предателями крови!

— Не смей ничего говорить о наших детях! — яростно заорала Молли, посылая в Беллу очередное заклинание.

Беллатрикс расхохоталась безумным, преувеличенно громким смехом, который прервался неожиданно быстро. Что-то невероятно тяжёлое, разрывающее и такое… странное. Это не должно было случиться. Это было неправильно, и надо было ущипнуть себя, чтобы проснуться от этого кошмара, и сейчас, сейчас… Белла почувствовала, что задыхается. Земля уходила из под ног, контуры, прежде такие чёткие, теперь становились размытыми, и Белла в отчаянии повернула голову, чтобы увидеть Волдеморта перед тем, как умрёт, потому что она поняла, что умирает и что это необратимо.

— Том… — прошептала Беллатрикс, и последнее, что она слышала, был страшный, нечеловеческий вопль Волдеморта, потерявшего своего последнего бойца и свою единственную любовь.

20.12.2010

 

Эпилог

 

Твой поцелуй на устах застыл, словно на них не тает снег,

Будем c тобой в темноте могил прокляты мы навек.

Мы будем вечно жить и спать, но пока всему не придет конец

Будут живущие вспоминать нашей мертвой любви венец.

Lamia Morra

 

Темнота сменилась ярким светом, бьющим сквозь ресницы и заставляющим открыть глаза. Белла испуганно оглянулась по сторонам — она находилась вовсе не в Большом зале Хогвартса. Это было странное место, окутанное белым туманом, от чего контуры домов и деревьев казались немного размытыми. Небо было молочно-серого цвета, солнца не было видно. Воздух был застывший, как будто ветер никогда не беспокоил его. Туман сгущался ближе к земле и создавалось впечатление, что его можно резать ножом. В этом загадочном мире не было запахов и красок — всё было чёрно-серо-белое. Беллатрикс обнаружила, что лежит на скамейке в каком-то переулке. Она медленно встала и удивлённо оглядела себя. Вместо её привычного чёрного платья и кожаных перчаток на руках, на ней было нечто полупрозрачное и воздушное. Невозможно было определить, из какого материала сделан этот наряд, более всего напоминающий саван. Белла машинально отбросила с лица пряди волос и нерешительно сделала шаг вперёд. Впереди виднелась широкая улица. Белла боялась, что она будет оживлённой, но оказалось, что там нет ни одного человека. Место в котором оказалась Беллатрикс, казалось совершенно необитаемым. Белла остановилась посередине улицы, напряжённо разглядывая окрестности. Они были ей знакомы, она определённо была здесь когда-то очень давно.

— Хогсмид! — воскликнула она и вздрогнула от того, каким громким и резким был её голос на фоне всеобщей тишины.

Это действительно была деревня, находившаяся неподалёку от Хогвартса. Башни замка невозможно было разглядеть в туманном небе, но эти улицы, дома и вывески ясно говорили о том, что догадка Беллатрикс верна.

— Как странно… — прошептала она. — В последний раз я была здесь, когда…

И тут её осенило. Она поняла, куда должна идти. Белла быстро побежала по пустынным улицам призрачного Хогсмида к «Трём мётлам». Было странно не ощущать в груди стремительно бьющегося сердца, хотя всё тело пронизывала какая-то странная тоска и тревога. Белла понимала, что она умерла, но вовсе не так ей представлялся загробный мир. Наконец она остановилась на пороге гостиницы. Дверь была приоткрыта, как будто звала её войти. Беллатрикс осторожно заглянула внутрь — там не было никого и казалось, что за заведением никто не ухаживал уже несколько десятков лет. Слой пыли на столах и стульях, отсутствие посуды, занавесок на окнах и прочих вещей, создающих уют — вот, что увидела Белла. Она прошлась по рассохшемуся, но не скрипящему деревянному полу, подошла к лестнице и стала подниматься на второй этаж. Двери, ведущие в номера, были закрыты, и только из одной сквозь щёлку в тёмный коридор падал яркий белый свет. Если бы Белла могла дышать, то у неё бы перехватило дыхание. Это была та самая комната, в которой слизеринцы учились тёмной магии под руководством молодого Тёмного Лорда. Именно там Беллатрикс поняла, что бесповоротно влюбилась в своего наставника, там приняла решение служить ему всю жизнь. Белла знала, что неспроста пришла сюда. Внутри её определённо кто-то ждал, и внезапно она догадалась, кого увидит. Она подошла к двери и широко распахнула её. Свет ослепил её, и Белла зажмурилась. Когда она наконец смогла открыть глаза и разглядеть фигуру, стоящую перед ней, то убедилась в истинности своего предположения.

— Сириус.

Он стоял в проёме окна и смотрел вдаль. Казалось, что он не услышал Беллатрикс, но она не собиралась повторять. Она знала, что он почувствует ее присутствие.

— Беллатрикс, — плавно произнёс он. — Вот и ты здесь.

— Только не говори, что ты скучал по мне, — не удержалась от издёвки Белла.

— Ни капельки, — отрезал Сириус. — Просто я рад, что ты больше не сможешь творить зло в земном мире.

— Будешь читать мне нотации?

— О нет, Белла, упаси Мерлин. Кто я такой, чтобы ты меня слушала? — он повернулся к ней, но Белла всё равно не могла разглядеть его лицо. Между ней и Сириусом лежал сгусток тумана, искажающего реальность, хотя назвать происходящее реальностью можно было с большой натяжкой.

— Ты понимаешь, почему ты здесь? — спросил Сириус.

— Да, — кивнула Белла. — Здесь я приняла решение…

— Решение? — усмехнулся он. — Как много ты на себя берёшь, сестричка! В отличии от своих сестёр, ты никогда не выбирала свою судьбу. Ты подчинялась чужим решениям, вначале родителям, потом своему Лорду.

— Не лги! — оборвала его Белла. В животе всё сжалось, как будто от удара. Сириус говорил почти как Андромеда когда-то давным давно.

— Я не лгу, и тебе это прекрасно известно, — безжалостно продолжал он. — Ты отвергла юного гордеца Тома Риддла, и когда он снова встретил тебя, то решил отомстить, заставить тебя любить его больше собственной жизни, бросить к его ногам своё сердце, а в ответ дать лишь презрение. Разве не так всё было?

Белла молчала. Она не могла возразить. Её прошлое было именно таким, но последняя фраза Волдеморта, сказанная ей в разгар сражения, перечёркивала всю боль. Однако Беллатрикс не собиралась говорить об этом Сириусу.

— Помнишь, я говорил тебе о душе, Белла? — продолжил Сириус свою речь.

— Да… — растерянно ответила она. — Но я до сих пор не понимаю…

— Ты должна сделать выбор сейчас. Пожалуй, это будет единственный самостоятельный поступок в твоей жизни, — он не смог удержаться от насмешки. — Но тебе придётся его совершить.

— Что ты хочешь? — напряжённо спросила Беллатрикс.

— Я? О нет, моя дорогая, будь моя воля, ты бы отправилась в Ад на веки вечные, но, по неизвестным мне причинам, тебе всё-таки решили даровать один шанс.

— Шанс? — повторила Белла. — Я не понимаю…

— Несмотря на все старания твоего Лорда, у тебя всё-таки осталась душа. Сохрани её, освободись от своих грехов и когда-нибудь и тебе будет даровано прощение, — безэмоционально объяснил Сириус.

Беллатрикс опустилась на ближайший стул. Такого она не ожидала. Сириус молча наблюдал за ней, пока она безуспешно пыталась найти в его словах какой-то подвох.

— Но я не понимаю, — произнесла она наконец. — Если я мертва, то разве я имею право распоряжаться своей душой? Разве всем предоставляется такая возможность? И потом… если я могу сохранить свою душу, это ведь значит и то, что я… — она нервно сглотнула и облизала пересохшие губы. — Могу от неё избавиться.

— А ты умна, — протянул Сириус. — Да, есть и… другое предложение.

— Какое?

— Какое, тебе интересно? — улыбнулся он. — Не спросишь, от кого?

— Какое? — с нажимом повторила Белла.

— Отдай свою душу. Заплати ей за возможность спасти того, кого любишь, — бесстрастно сказал Сириус, хотя в его глазах блеснула неприкрытая ненависть. — Променяй столетия страданий на призрачную вечность, разделённую на двоих. Хотя я бы предпочёл геенну огненную, а не этот сомнительный дар.

— Что? — Белла сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. — Это невозможно!

— То есть?

— Он… он не может умереть! Он бессмертен, он сам мне сказал! — на одном дыхании выпалила Беллатрикс.

— Нет, — покачал головой Сириус. — Он умер.

Белле показалось, что она умерла во второй раз.

— Пойдём, — он протянул ей руку. — Я покажу тебе.

 

Они аппарировали прямо на вокзал Кингс-Кросс, на платформу, с которой ежегодно уходил Хогвартский экспресс. Белла бросилась вперёд, она стремительно обежала всю небольшую территорию, огляделась вокруг, ища Тёмного Лорда, и, не найдя его, торжествующе обратилась к Сириусу:

— Видишь? Его здесь нет!

— Ты плохо ищешь, Белла. Посмотри туда, — он кивнул в сторону отдалённой скамейки, из под которой доносился слабый писк.

Она метнулась туда, опустилась на колени, и достала из-под скамейки маленькое, уродливое существо, напоминающее очень некрасивого сморщенного младенца. Он плакал и его горячие слёзы капали на руки Беллы, оставляя ожоги.

— Что это? — потрясённо спросила она.

— Тёмный Лорд, — ответил Сириус. — Тот самый могущественный маг, держащий в страхе всю Англию. Как видишь, — он презрительно ухмыльнулся. — Ничего особенного.

Беллатрикс прижала младенца к себе и коснулась губами его макушки.

— Не плачь, — тихо прошептала она. — Я тебя не оставлю.

Сириуса едва не стошнило от такой картины.

— Я хочу задать ещё один вопрос, — глухо произнесла она. — Ты сказал, что я могу получить прощение. А он может?

— Нет, — резко ответил Сириус. — То, что совершил он, слишком страшно. Ты хотя бы не делила душу на семь частей, хотя по мне…

— Мне плевать на твоё долбаное мнение! — прикрикнула Белла. — Я и так прекрасно знаю, что ты меня ненавидишь.

На какое-то время они замолчали. Сириус наблюдал за тем, как Беллатрикс укачивает на руках то, что осталось от Тёмного Лорда и что-то шепчет ему, хотя младенец не переставал плакать.

— А что с Рудольфусом? — неожиданно спросила она.

— Ему не было предоставлено выбора, да он и не просил. Забудь о нём, Белла. Он и так достаточно наказал себя, и ему никогда не избавиться от угрызений совести, ведь именно он виновен в твоей смерти, — Сириус говорил тоном, лишённым каких-либо эмоций.

Беллатрикс опустила голову. Она осталась совершенно одна. Все, кто были ей дороги, покинули её. Даже Рудольфус оказался предателем, но его Белла не винила, зная, что сама виновна во всех бедах своего мужа, да и в своих тоже. Но себя она не жалела. Если бы ей предложили вернуться в 1965 год, она бы не стала ничего менять. Она была благодарна судьбе за каждую минуту, проведённую рядом с Томом Риддлом или с Лордом Волдемортом — это было неважно.

Единственное, что осталось у Беллы — это Лорд, который, как ни странно, теперь зависел от неё, и Белла возненавидела бы себя, если бы бросила его. В конце концов, она обещала, что он может забрать у неё всё, и даже душу, если только взамен ей будет позволено быть рядом.

Беллатрикс поднялась с колен, по прежнему прижимая к себе то, что осталось от Тёмного Лорда. На её лице играла улыбка. Она приняла решение.

 

* * *

 

 

20… год

Тихая ночь накрыла волшебную деревню. Весна была в разгаре. Запахи свежей травы и только что распустившихся цветов струились по тёплому воздуху, вводя людей в смятение и принося в их сердца тревогу. Такими ночами не стоит бродить по лесам и пустынным лугам, и местным жителям это было известно лучше остальных. Казалось, что ничто не может нарушить умиротворённость майской ночи, но это была лишь обманчивая иллюзия. Если прислушаться, то можно было услышать зловещее шипение в тихом шелесте листвы, а если напрячь обоняние, то среди симфонии весенних запахов можно было почувствовать минорные аккорды с кровавым привкусом. Это было плохое время, и люди старались не выходить на улицу после наступления темноты. Где-то хлопнула дверь, и из дома выглянула женщина. Она была обеспокоена. Оглядев пустынную улицу, она крикнула в темноту:

— Джейн! Майкл!

Вдалеке послышался быстрый топот детских ног. Мальчик и девочка десяти-одинадцати лет стремительно бежали к своему дому из леса. На их лицах был написан испуг, а на щеке у девочки даже блестели слёзы.

— Мама, мама! — наперебой кричали они.

— Мои дорогие! — мать распахнула им свои объятия.

— Мама, мы видели…

— Там двое!

— Шшш, — перебила их женщина. — У вас просто разыгралось воображение. Там никого нет.

— Но мы видели! — упрямо повторил мальчик. — Ты же сама нам рассказывала, что…

— Это просто детская страшилка, Майкл, — строго сказала ему мать. — Пора бы тебе повзрослеть и начать отличать правду от вымысла.

Она провела их в дом, а сама настороженно оглядела окрестности. Никто в деревне не мог ни подтвердить, ни опровергнуть жуткую легенду о том, что майскими ночами, в дни празднеств, посвящённых очередной годовщине победы над Тёмным Лордом, из глубин Запретного Леса в Хогсмид приходят призраки похороненных там Пожирателей Смерти. Те, кто говорили, что видели их, почему-то очень быстро либо уезжали из деревни, либо зарабатывали психическое расстройство. Были и те, кто не верил ни в каких призраков, но как тут не поверишь, когда ближе к полуночи воздух кажется насквозь пропитанным кровью, а эхо доносит отзвуки битвы, которая уже давно отшумела. Женщина заперла за собой дверь, перед тем окружив дом, на всякий случай, дополнительными охраняющими чарами. Улица снова погрузилась в покой. По земле стелился туман, а ветерок шевелил листву.

Окраина Запретного Леса, примыкавшая к деревеньке, казалась чёрной дырой, рядом не было ни одного фонаря, и тёмные силуэты деревьев мрачно возвышались на фоне ясного неба. Особо внимательный наблюдатель заметил бы, как из леса выскользнули две тени и, не касаясь земли, поплыли к освещённым домам. Это были два силуэта — мужской и женский. Ещё были в живых многие из тех, кто с первого взгляда узнал бы эти густые чёрные локоны, беспорядочной волной лежащие на спине у призрака-женщины. Беллатрикс Лестрейндж была жива в памяти волшебников. Жители Хогсмида пугали своих маленьких детей рассказами о том, что если они будут плохо себя вести, то придёт Беллатрикс и заберёт их себе. Дети не верили, но хоть раз увидев за окном, которое они случайно забыли закрыть плотной шторой, чьё-то белое лицо с горящими глазами, надолго переставали капризничать. Взрослые волшебники и сами опасались своих потусторонних соседей. После первой годовщины войны коренные жители устремились прочь из Хогсмида. Они не верили, что Волдеморт больше никогда не потревожит людской покой. Сколько раз самые сильные волшебники, самые отважные Авроры обыскивали каждый миллиметр этой пропитанной кровью земли, сколько защитных заклинаний они ни устанавливали, всё было бесполезно. Каждую весну кто-то видел странную пару, скитающуюся по пустынным улочкам и заглядывающую в незакрытые окна. Многие утверждали, что их души обречены не вечное мучение и пребывание в Небытии, что им недоступен ни Ад, ни Рай, но никому не была известна правда. Никто не мог даже предположить, что Беллатрикс Лестрейндж могла принести в жертву единственную ценность, которая могла бы её спасти, ради того, чтобы Тёмный Лорд обрёл возможность вечно бродить по земле, которая так и не покорилась ему.

— Белла… — его голос был похож на ветер.

— Да, Том? — она повернула к нему голову, и в её глазах плескалось безграничное обожание.

— Посмотри туда, — он кивнул в сторону одного из домов.

Они подошли ближе и заглянули сквозь щель между занавесок в комнату. Это была детская, и в ней были те самые дети, которые наткнулись на призраков в лесу. Мальчик что-то бурно объяснял девочке.

— Мама сама не верит в то, что говорит. Когда мы были в Лондоне у дяди Стефана, она просила его помочь ей найти новое жильё, потому что жить здесь становиться невыносимо. Так что она знает, что тут ходят привидения.

— Мне до сих пор очень страшно, — призналась девочка. — Я больше не хочу ходить в лес, Майкл!

— Глупости! — перебил он её. — Нельзя быть такой трусихой. Призраки ничего тебе не сделают.

— Но они плохие! — воскликнула она. — Помнишь, мы читали в книге…

— Я бы хотел узнать об их тайне, — мечтательно произнёс Майкл, устраиваясь поудобнее на кровати. — Говорят, он был бессмертным, а потом потерял этот дар, потому что влюбился…

— А я слышала, что он вообще не мог любить, — возразила Джейн. — И поэтому выиграл не он, а Гарри Поттер.

— А почему же тогда он бродит тут не один, а вместе с женщиной? — глаза Майкла горели огнём любопытства. Он вскочил с кровати и подошёл к окну. Белла и Лорд отступили к стене, чтобы их не было видно. Мальчик уставился в кромешную тьму и тихо произнёс:

— Осенью я поеду в Хогвартс и клянусь, Дженни, что я узнаю все его тайны.

— Кого? Замка? — переспросила она. — Или… Того-кого-нельзя-называть?

— Обоих, — улыбнулся Майкл, и на секунду выражение его лица стало необычно жёстким для одиннадцатилетнего ребёнка.

Том Риддл протянул Белле руку. Они отплыли прочь от дома. Белла взглянула на Тома и увидела, что он улыбается.

— Что случилось? — её голос был похож на шелест листвы.

— Это так странно, Белла. Всю жизнь я презирал любовь и считал её уделом слабых. Я поставил на власть и силу, а в итоге после моей смерти люди помнят только о любви. Их не интересует ничего, кроме того, что связывает нас с тобой.

Теперь улыбнулась и Белла. Действительно, это была насмешка рока. Их история, которую не перевирал только ленивый, превратилась в собрание мифов и до сих пор будоражила умы людей. О массовых убийствах и жестоких расправах с несогласными как будто забыли, а вот любовная связь Лорда Волдеморта и Беллатрикс Лестрейндж, урождённой Блэк, была интересна всем. Беллатрикс знала, как болезненно относился к этому Том поначалу. Но прошли десятки, сотни лет и он изменил своё мнение.

— Знаешь, Белла, — обратился он к ней. — В этом мальчике я что-то увидел… не знаю, но может быть ему удастся воплотить мою мечту. Нашу с тобой мечту, — Том провёл ладонью по щеке Беллатрикс и замер, остановившись на её шее. — Возможно, он не повторит моих ошибок, ведь я всё-таки… — он сделал над собой усилие и закончил:

— Ошибался.

Она обняла его и поцеловала.

— Я бы хотел наблюдать за ним, — шепнул ей Том в перерыве между поцелуями. — Это будет интересно.

— Хорошо, милый, — ответила Белла. — Как скажешь.

Они снова слились в поцелуе, который не имел конца и начала, как и всё их существование. Том Риддл всё-таки добился своего и получил своеобразное бессмертие, но не из-за тёмной магии, а благодаря тому, что отвергал всю жизнь — благодаря безграничной и самоотверженной любви. У него с Беллой была одна вечность на двоих, и им предстояло увидеть ещё не одну войну и не одного нового Тёмного Лорда, но ни у кого из них не было своей Беллатрикс, и поэтому они не оставались в людской памяти надолго. Любовь, а не власть обессмертила имена Тома и Беллы, и это было прощением.

Из-за облака показалась полная луна, и призраки растворились в густом тумане.

 

fin

 

P.S.: вот этот фанфик и закончен. Ровно семь месяцев назад я опубликовала первую главу, а сегодня вы читаете эпилог. Спасибо всем читателям, в особенности тем, кто нашёл время для комментариев. Они были для меня очень важны. Спасибо и тем, кто ставил оценки, заносил фик в избранное.

Надеюсь, что эта история понравилась вам, возможно, заставила пересмотреть свои взгляды на главных злодеев поттерианы. Белламорт прекрасный пейринг, и я безмерно рада, что он пришёлся по душе столь многим!

Спасибо моим Бетам, без них этот текст имел бы весьма бледный вид)) На прощание я решила сделать моим читателям один подарок. Вдохновившись идеей Redhat, я собрала саундтрэк к фику, вы можете скачать его здесь: http://narod.ru/disk/1542944001/Krasavitca%26Chudovische%2C%20track_list.zip.html

Скорее всего, я напишу что-нибудь ещё с этими персонажами.

Спасибо ещё раз за то, что читали!

 

Другие фики этого автора
Фанфики На главную