Глава 19. Наследник Слизерина
«Ты ведь хотел, чтоб я была рабой любви?
Чтоб умерла я за тебя, когда захочешь?
А я готова утонуть в крови,
Но только если в смерти ты меня не бросишь!»
Сквозь забытье я услышала какой-то шорох. Пошевелила рукой, ожидая, что по моему телу начнет разливаться боль, но, к моему удивлению, этого не произошло. Как оказалось, я лежала на мягкой перине, укрытая теплым одеялом, а под головой находилась взбитая подушка. Открыв глаза, я увидела лишь темноту, и на какую-то долю секунды показалось, что я ослепла. Но потом предметы постепенно начали приобретать расплывчатые очертания, и вскоре перед глазами предстало большое помещение с высокими сводами и широкими остроконечными окнами, а вдоль стен тянулось несколько рядов коек. Без сомнений, это было больничное крыло. Я снова опустила голову на подушку, пытаясь воскресить в сознании последние события. Мне вспомнилась ссора с Андромедой, стычка в коридоре с Миртл Рубенс, а дальше… Казалось, что кто-то неумело применил ко мне заклятье Забвения. В голове возникали вспышки воспоминаний, но они перемешивались друг с другом, не желая вырисовываться в общую картину того дня. У меня закружилась голова, я зажмурилась. Вспомнить все казалось невозможным.
И вдруг до моего слуха донесся звук приближающихся шагов, послышались негромкие всхлипы, шепот.
- Ей уже ничем нельзя помочь, Глория, - этот голос, кажется, принадлежал профессору Диппету. Снова послышался всхлип, и я догадалась, что это профессор Колс.
- Но я не могу даже представить, как и почему это случилось, - произнес второй мужской голос.
- Это была слишком быстрая смерть. У нее просто остановилось сердце, - вмешалась еще одна женщина. – Но могу с уверенностью сказать, что это было не Смертельное проклятье…
У кого-то на кончике волшебной палочки зажегся огонек, и в его свете я смогла разглядеть директора, Дамблдора, профессора Колс и целительницу мадам Ингер. Декан Хаффлпафа сидела на кровати и тихо плакала, а Дамблдор утешал ее, гладя по плечу.
- Но что там могло произойти? - прошептала преподавательница Астрономии. – И почему вся уборная была разгромлена?
- Наверное, стоит подождать утра и поговорить с мисс Блэк, когда она очнется. Как-никак, она тоже там присутствовала и должна вспомнить хоть что-то, - устало произнес Диппет.
Я тут же закрыла глаза и старалась как можно тише дышать, чтобы не поняли, что я пришла в себя, и не начали задавать вопросы.
- Не думаю, что девочка сможет вам в чем-то помочь, - вдруг резко сказала мадам Ингер. – Она сама чуть не погибла. У нее было столько серьезных переломов, что я провозилась с ней весь день. А еще и сотрясение мозга! Если кто-то будет ее сейчас тревожить, то она, не дай Мерлин, потеряет память.
Я про себя перевела дух и мысленно поблагодарила целительницу. Сейчас совсем не хотелось отвечать на вопросы преподавателей притом, что я едва помнила вчерашний вечер.
Повисла тишина, время от времени прерываемая всхлипами профессора Колс.
- И что же теперь будет? – наконец, раздался ее шепот. – Что станет с Хогвартсом и учениками?
- Думаю, что если за эту ночь не найдут Наследника Слизерина, то школу придется закрыть, а учеников отправить по домам, - задумчиво произнес Дамблдор. - Больше не осталось сомнений, что Тайная Комната действительно существует, а Миртл Рубенс стала жертвой обитающего там существа.
Декан Гриффиндора тяжело вздохнул. Профессор Колс ахнула.
- Легенды действительно не врут, - подал голос Диппет. – Альбус прав, если за эту ночь убийцу не поймают и не накажут, то Министерство закроет школу. Родители Рубенс пожалуются и…
- Но найти Наследника Слизерина невозможно! – всхлипнула декан Хаффлпафа. – Мы ищем его полгода, и все безрезультатно. За одну ночь ничего не изменится, пусть мы даже перевернем весь замок.
- Как бы мне не хотелось признавать этого, но Глория права, - вздохнул деректор.
Снова повисла гнетущая тишина, но ее вскоре нарушил голос мадам Ингер.
- Я полагаю, что разговор стоит прекращать, - строго произнесла целительница. – Наше присутствие здесь может повлиять на состояние мисс Блэк. Так же хотелось бы перенести тело мисс Рубенс в другое место, иначе больничное крыло превратиться в морг.
Вскоре послышался шорох мантий и звук шагов. Я приоткрыла глаза и смогла разглядеть в руках учителей носилки, прикрытые темной материей. И мне совершенно не хотелось видеть то, что она скрывала. Когда двери лазарета закрылись, я осталась наедине со своими мыслями. Выходит, что тот, кто убил Миртл, сделал это при мне. Вдруг в моей памяти всплыли странные звуки, так похожие на змеиное шипение и крик хаффлпафки. Но почему тогда Наследник Слизерина не тронул меня? Потому что я чистокровная волшебница или потому что он просто-напросто меня не заметил? Лично мне больше нравился второй вариант. Я закрыла глаза, и перед ними предстало лицо Миртл – разгневанное и обиженное, такое, каким я видело его в последний раз. Она хотела рассказать Тому о моей помолвке с Рудольфусом, но теперь замолчала навеки. Было трудно понять, что я чувствовала при этих мыслях. Вряд ли это была жалость, скорее всего просто удивление – прежде мне не доводилось сталкиваться со смертью. А все оказалось так просто: еще минуту назад я ссорилась с ней, но теперь все, что связанно с этой девочкой исчезло. Сейчас я осознала, что я ее вовсе не ненавидела, это была просто неприязнь, хоть и очень сильная. Но мне было не по себе от мысли, что она так внезапно потеряла жизнь…
За своими размышлениями я и не заметила, как начала проваливаться в сон. У меня сильно разболелась голова, и я просто нуждалась в отдыхе.
***
Меня снова мучили кошмары. Я опять видела во сне узкие красные глаза, слышала холодный жестокий смех, который вскоре перешел в непонятную мне речь на странном шипящем языке. Дрожа от холода, я пыталась хоть немного согреться; потом почувствовала, как кто-то накинул на меня одеяло, и тут же укуталась в него, свернувшись калачиком. Мне никак не удавалось проснуться, я все еще оставалась в том состоянии, когда реальность воспринималась как сон, а сон, как реальность. Я почувствовала невесомое прикосновение к своей щеке и едва заметно улыбнулась. Вот это уже вряд ли было ночным кошмаром.
- Том, - прошептала я.
- Я здесь, Беллс, - тут же отозвался парень.
Он коснулся моей руки и снова легко поцеловал меня, но на этот раз в губы, согревая мое лицо своим дыханием. Я вдохнула привычный запах полыни и еще чего-то терпкого. Когда я открыла глаза, то увидела склонившееся надо мной лицо Тома, и мне тут же стало спокойнее и уютнее. Из окон больничного крыла в помещение лился яркий солнечный свет, блуждая на стенах желтыми бликами и, наверное, из-за него глаза Тома мне показались серо-голубыми. Но как только я увидела выражение его лица, во мне тут же поселилась тревога. Риддл, казалось, одновременно был чем-то встревожен и опечален, было хорошо видно, что его что-то гложет. Я резко поднялась в кровати, опершись на подушку и не сводя с парня внимательного взгляда.
- Что происходит, Том? – прошептала я. – Ученикам уже сообщили, что Хогвартс закрывают? Ты, наверное, знаешь, это из-за смерти Рубенс… Представляешь, ее убили при мне! Я ночью слышала разговор учителей, все очень напуганы…
Я не могла остановить свою бессвязную речь, и, казалось, что с каждым моим словом Том выглядел все более удрученным. Заметив это, я тут же замолчала, но продолжала смотреть на Риддла. Спустя минуту, он, наконец, заговорил. Его голос был успокаивающим, что никак не сочеталось с встревоженным лицом.
- Не переживай, Беллс, Хогвартс никто не закроет. Наследник Слизерина пойман и исключен из школы, а ученикам теперь ничего не угрожает.
Мои глаза расширились от удивления, но вскоре начался новый поток вопросов.
- Пойман? Так быстро? Как? Ведь его искали целый год! Кто разоблачил его? Кто Наследник?..
Но как только я встретилась взглядом с Томом, то тут же замолчала.
- Это третьекурсник, Рубеус Хагрид, - сказал Риддл.
Я напрягла память, чтобы вспомнить о ком именно говорит Том. В сознании тут же всплыл темноволосый паренек неестественно высокого роста, который мог запросто сломать пополам молодое дерево, но, несмотря на огромные размеры и нечеловеческую силу он был довольно дружелюбным.
- Но Хагрид ведь гриффиндорец! – воскликнула я. – Я помню его, он и мухи не обидит, хоть сам громила!
- Он прятал в школе акромантула, - спокойно произнес Том.
- Акромантула?! – казалось, я буду удивляться сегодня весь день. – Не может быть!
Я припомнила урок Ухода за Магическими Существами, на котором профессор Кеттлберн показывал нам чучело детеныша акромантула. Это был паук размером с крупного волкодава, и у него был довольно устрашающий вид.
- Еще как может быть, - проговорил Том.
Я с подозрением глянула на Риддла – уж слишком внезапно он стал таким спокойным. Это было очень подозрительно.
- Кто его разоблачил? – спросила я.
Перед тем, как ответить, Том немного помедлил.
- Я, - наконец, произнес он.
Повисло молчание. Я испытывающее смотрела на Тома, пытаясь хоть что-нибудь понять по его лицу. Хоть он всегда отлично умел вводить людей в заблужденье, за полгода общения с ним я научилась неплохо различать его настроение. Сейчас же, я чувствовала, что он нервничает и даже боится. Я отняла у него свою руку и села на кровати так, чтобы наши лица были на одном уровне. Наши губы находились в миллиметре друг от друга, я взяла в руки его лицо, Том же не пошевелился.
- Послушай меня, - серьезно произнесла я. – Не пытайся от меня скрывать то, что мне уже давно известно. Ты когда-то говорил, что никому не можешь довериться, пусть так, но я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. И не потому что пытаюсь тебя контролировать, а потому что ты мне слишком дорог.
Я замолчала, не решаясь отстраниться от него, а Том лишь удивленно смотрел в мое лицо. Он разглядывал меня так, словно видел впервые.
- Я ведь знаю, что ты замешан в этой истории с Тайной Комнатой, а Хагрид просто марионетка. Только не лги мне, ты сам знаешь, что я права.
Том вдруг накрыл своими ладонями мои руки, и мне, наверное, показалось, что в уголках его глаз на миг появились прозрачные капельки. Но, наверное, это была только игра света. Не успела я толком сообразить, что к чему, как Том прижал меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы. Я чувствовала, что он дрожит и неловко обняла его в ответ, плохо понимая, что вообще происходит.
- Какой же я идиот… - прошептал Том, касаясь губами моей шеи. – Если бы я только знал, что там будешь ты, если бы я только заметил… Ведь ты могла погибнуть вместе с Миртл по моей вине…
Том беспорядочно покрывал поцелуями мое лицо, волосы и так крепко прижимал к себе, что мне становилось трудно дышать, шептал какие-то бессвязные слова, а я лишь гладила парня по волосам, так как на большее была не способна просто физически. Сказать, что меня поразила внезапная перемена поведения Риддла, это не сказать ничего.
- Зачем ты туда пошла, глупенькая? – шептал Том. – Я ведь мог бы убить и тебя… Никогда бы себе этого не простил… Извини меня, любимая…
Мне пришлось приложить силу, чтобы отстранить от себя Тома. Потом я твердо положила руки ему на плечи и посмотрела в его лицо. Щеки парня покраснели, и это было довольно непривычно. Смотря мне в глаза, спустя несколько секунд, Риддл взял себя в руки, при этом сделав несколько вдохов. Потом я снова привлекла его к себе, положив подбородок парню на плечо. Том же уткнулся носом мне в шею. Я запустила пальцы в его волосы, наслаждаясь их шелковистостью и мягкостью. Риддл все еще дрожал, и я надеясь помочь ему унять дрожь, накрыла его губы своими. Парень ответил мне продолжительным поцелуем, который тут же заставил меня забыть обо всем на свете. Когда через несколько минут Том отстранился, я просто обняла его, успокаивая своими ласками.
- Ни о чем не жалей, - прошептала я ему на ухо. – Ты делаешь все так, как считаешь нужным и это одно из твоих самых важных качеств.
- Белла, я убиваю людей, - произнес Том. Нет, в его голосе не было слышно ни капли раскаяния, это была просто констатация факта. – А вчера я чуть не убил тебя.
- А вот в этом ты не прав. Ты убил меня уже давно, с самого начала учебного года, - попыталась пошутить я, но видимо, это получилось неудачно.
Тем поднял на меня глаза, и в его взгляде читалось обожание и боль.
- Том, послушай меня, - твердо произнесла я. – Мне плевать убийца ты или нет. Будь на твоей совести хоть сотня человеческих жизней, я все равно бы шла за тобой. Ради тебя я сама бы стала убивать и ни капли не жалела бы об этом. Я слишком люблю тебя, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Я знаю, что это ты открыл Тайную Комнату и горжусь этим.
Я замолчала, а Том продолжал меня разглядывать. Он провел кончиками пальцев по моему лицу, шее, коснулся волос. Я прислонилась губами к его ладони.
- Ты себе не представляешь, сколько для меня значат эти слова, - прошептал Том.
- Я уже когда-то говорила тебе, что ты великий волшебник, - произнесла я. – И это знают многие. И они готовы идти за тобой, прислушиваться к твоим словам. Ты всегда был лучшим, и все, что ты делаешь – это начало великих дел.
- Я это знаю, Беллс, - сказал он, играя с моими локонами.
Потом он обнял меня, а я закрыла глаза, вдыхая запах Тома. Было отчетливо слышно, как размеренно стучит его сердце, как он ровно дышит. С Томом было так легко и спокойно, а то, что он Наследник Слизерина меня ни капли не пугало. Какая мне разница, что он сделал с этими грязнокровками? Какое мне дело до смерти Рубенс? И вдруг я отстранилась от Тома и пристально посмотрела в его лицо.
- Скажи мне, ты спал с Миртл? – спросила я.
Том не ожидал такой резкой перемены темы и поэтому был явно сбит с толку. Я же широко улыбнулась и добавила:
- Меня это мало волнует, просто любопытно.
Это было правдой, мне действительно было плевать на отношения Риддла и Рубенс, просто хотелось знать, не врала ли Миртл, говоря, что спала с Томом. Парень же медлил с ответом и задумчиво смотрел куда-то в сторону, а его пальцы машинально гладили мою шею, играя с цепочкой медальона.
- Здесь все намного труднее, чем ты можешь себе представить, Беллс, - наконец, произнес Том.
Я лишь бросила на него вопросительный взгляд.
- Глупость Миртл была мне только на руку. Ничего не стоило задурить ей голову и заставить делать всю «грязную работу». Это она открыла Тайную Комнату, и если бы саму комнату обнаружили, то виновницей всего бы стала Миртл. Я всего лишь несколько раз внушил ей, что нужно делать. Должен признаться, она была очень послушной. Вот только я немного перестарался, оказалось, что от нее почти невозможно отделаться. А когда появилась ты, то Миртл стала еще невыносимее…
Слушая рассказ Тома, я про себя отметила, что понимала Миртл – ради Тома можно было сделать все, что угодно, даже не задумываясь.
- Во время матча кто-то напал на Миртл… Это был ты? – тихо спросила я.
Том кивнул.
- Уже тогда у меня были мысли убрать ее, но я решил для начала ее только припугнуть. А после этого пришлось на время залечь на дно, чтобы все слухи успокоились…
- Вчера, перед тем, как… - я на миг осеклась. – Перед тем, как погибла Миртл, мы с ней хорошенько поскандалили, кажется, даже дошло до драки…
Вдруг в моей голове промелькнуло несколько вспышек воспоминаний вчерашнего дня, которые мне не удавалось вспомнить ночью. Вот Миртл лежит у моих ног и стонет от боли, а я равнодушно смотрю на нее, и все, что мне хочется, это причинить хаффлпафке как можно больше боли…
- Я применяла к ней Круциатус, - произнесла я. – И мне это понравилось…
Том просто обнял меня и сказал на ухо:
- В первый раз это всегда трудно. Уж я-то знаю.
Я вздохнула.
- Миртл пришла ко мне со скандалом, - сказала я. – Говорила много неприятных вещей, а я не смогла сдержаться. Она взорвала кабинку, возле которой я стояла… Я упала, а потом пришел ты…
- Если бы я только тебя видел… - прошептал Том. – Я бы не стал выпускать его…
- Его? Кстати, ведь чудовище Тайной Комнаты – не акромантул, они ведь не могут убивать взглядом и не боятся петушиного пения, ведь так? – быстро протараторила я, но вдруг Том резко приложил руку к моему рту. Я замолчала, удивленно взирая на парня. Но вскоре стало понятно, чем была вызвана такая реакция парня на мои слова. Где-то снаружи послышался звук шагов, и через секунду в лазарет вошла мадам Ингер.
Ее лицо казалось болезненно бледным, а под глазами залегли темные круги, что свидетельствовало о бессонной ночи. Увидев, что Том сидит на кровати и обнимает меня, ей, видимо, стало не по себе.
- Мистер Риддл! – в ее голосе прозвучало возмущение. – Вы сказали, что зайдете к мисс Блек на пять минут, а находитесь здесь больше часа! Больной нужен покой!
Я было открыла рот, чтобы возразить, но Том меня опередил.
- Виноват, мадам Ингер, я уже ухожу, - произнес он, слегка искривив губы в улыбке.
С этими словами он встал с кровати, заботливо накрыл меня одеялом, коснулся губами щеки и покинул больничное крыло. Мне же оставалось просто смотреть ему в след и ждать продолжения разговора.
Глава 20. Лорд Волдеморт
«Одинокий колос, колос, а не нива,
И любовь к подруге, страсть, а не любовь;
Называть любовью страсть несправедливо,
Кровь угасит мысли, мысль угасит кровь.
Даже чувство дружбы как-то сиротливо -
Я любить желаю всех, иль никого;
Одинокий колос, колос, а не нива -
Дружба недостойна сердца моего.
Я всегда чуждаюсь страстного прилива -
Чувство к одному я прогоняю прочь -
Одинокий колос, колос, а не нива -
Дружба, сладострастье есть не день, а ночь.
Мне противны звуки одного мотива,
Полюбивши друга, я забуду всех -
Одинокий колос, колос, а не нива...
Дружба над любовью есть глубокий смех.»
(Ф. Ницше, «Одинокая любовь»)
По настоянию мадам Ингер мне пришлось пробыть в больничном крыле еще три дня. Я чувствовала себя отлично и не понимала, зачем лежать без дела в кровати. Целительница же утверждала, что после сотрясения мозга нужно быть в постели как минимум два дня, а если учитывать, что у меня было еще несколько переломов… В общем, мне пришлось ее послушаться, как бы мне не хотелось поскорей покинуть лазарет. Но, тем не мене, мне удалось упросить ее дать разрешение на то, чтобы меня могли навещать приятели. Что касается Тома, то он, казалось, поселился в больничном крыле, не отходя от меня ни на минуту. Часто забегала Нарцисса, хоть и никогда не задерживалась надолго, пару раз заглядывали Рудольфус с Роквудом и Люциусом. Они приносили из Хогсмида сливочное пиво и лакомства из Сладкого Королевства, но мадам Ингер, увидев это безобразие, устроила им хорошую взбучку и запретила появляться в больничном крыле. Еще наведывалась Андромеда, что больше всего меня удивило. Она просила прощение, каясь за свои слова, и, видимо, считала, что сама виновата в том, что на меня напали. Я сказала, что не злюсь на нее, но продолжать разговор не пожелала – просто перевернулась на другой бок и сделала вид, что засыпаю. Я действительно не злилась на Меди, мне было абсолютно безразлично.
Утром второго дня пребывания в больничном крыле ко мне зашли Дамблдор и Диппет, дабы расспросить о смерти Миртл. Мне ничего не стоило изобразить дурочку, частично потерявшую память – из меня всегда получалась хорошая актриса. Учителя, конечно же, поверили мне и вскоре оставили в покое. Я же была довольна, что так просто от них отделалась. Но в тоже время меня постоянно угнетала мысль, что на улице отличная погода: теплое солнце, ясное небо, а я должна была находиться в помещении. Единственное, что не давало мне грустить по настоящему – это присутствие Тома. Было достаточно видеть его рядом с собой, слушать его голос, и я чувствовала себя самой счастливой. Правда, нам было немного тягостно постоянное присутствие целительницы, которая, словно на зло, не оставляла нас наедине, и из-за этого приходилось вести себя скромнее, чем обычно. За эти несколько дней мне даже не удалось толком задать интересующие меня вопросы.
Больничное крыло мне разрешили покинуть лишь в субботу утром, и уже около восьми часов я уже находилась за пределами лазарета. Я старалась как можно скорее уйти оттуда и была несказанно рада вновь оказаться «на свободе». Даже странно, но впервые за несколько месяцев у меня было такое хорошее настроение. Я шла по пустынному Хогвартсу, и мне казалось, что весь мир пронизан невидимыми лучами радости, на моих губах играла глупая, но довольная улыбка. В коридорах было пустынно, ведь в субботнее утро и ученики, и учителя предпочитали отсыпаться после трудной рабочей недели. Но, тем не менее, мир уже проснулся: из окон лился золотистый солнечный свет, слышалось радостное пение птиц, встретивших новый день. Глядя на зеленые холмы, кое-где покрытые желтыми одуванчиками, хотелось смеяться от непонятно откуда взявшегося счастья. Я чувствовала аромат цветов акации, проникающий с легким ветром в приоткрытое окно, с упоение вдыхала его, и, наверное, от этого, у меня начинала кружиться голова. Выйдя на лестничный проем третьего этажа, я немного задержалась, чтобы насладиться этими короткими и непонятно почему такими запоминающимися секундами.
Сзади послышались шаги, и я обернулась. Это, конечно же, был Том, что меня ни капли не удивило. Я расплылась в улыбке и шагнула навстречу парню. Мои руки обвились вокруг его шеи, Том прижал меня к стенке и требовательно поцеловал. Я жадно ответила, прижавшись к нему и почему-то дрожа всем телом. Мне почему-то казалось, что мы не виделись целую вечность, хоть и вчера Том ушел от меня только после того, как я уснула. И все же как я соскучилась по его телу! Было так трудно оторваться от его губ, хоть уже не хватало воздуха. Том медленно отстранился всего на несколько миллиметров и улыбнулся краешками губ. Поняв мой растерянно-возмущенный взгляд, он лишь неоднозначно кивнул.
- Не здесь, Беллс, - прошептал он, коснувшись губами моего уха. – Я хочу тебе кое-что показать…
Не успела я ничего спросить, как Том взял меня за руку и повел вниз по лестнице. Он шел так быстро, что я едва за ним поспевала, путаясь в полах своей мантии. Вопросов я не задавала, так как знала, что Риддл пока не посчитает нужным, ничего не скажет. Все-таки он не может жить без загадок! Я до сих пор не знала, хорошее это качество или плохое. Том свернул в пресловутый коридор на втором этаже и направился в сторону женского туалета. Я немного оторопела – прежде у Тома не наблюдалось интереса к сексу в подобных местах. Что ж, возможно, за последние несколько дней что-то изменилось. Но почему именно тот туалет, где произошло убийство?
В уборной было чисто, словно никто три дня назад здесь не применял «Бомбарду Максиму». Все кабинки были целы, из труб не хлестала вода, умывальники не были покрыты трещинами. Все-таки, чтобы привести это помещение в порядок учителя постарались на славу.
Том выпустил мою руку из своей и пошел вперед, к умывальникам. Я оставалась стоять на месте, молча наблюдая за Риддлом. А он, не доставая волшебной палочки, принялся шептать какие-то слова на все том же шипящем языке. Его голос преобразился до неузнаваемости, словно никогда и не был таким нежным и бархатным. Он казался таким… змеиным. Я было открыла рот, чтобы что-то сказать, но вдруг две мраморные глыбы над одним из умывальником стали медленно раздвигаться, образовывая что-то вроде прохода. Риддл повернулся ко мне, видимо, ожидая, что я что-то скажу, но у меня не было сил даже для этого. Я лишь безмолвно хлопала ресницами и смотрела на парня, удивленными взглядом. Том легко дотронулся до моего плеча, я вздрогнула.
- Гриндевальд тебя побери, Том, ты змееуст?! – воскликнула я, как только ко мне вернулся дар речи.
В ответ на мою реплику Том лишь рассмеялся.
- Неужели тебя это удивило сильнее, чем то, что Наследник Слизерина столько времени был у тебя прямо под носом?
В ответ я лишь хмыкнула.
- Я знала, что ты Наследник Слизерина почти с самого начала, просто не верила в это, - пробормотала я, посмотрев на Риддла из-подо лба.
Том снова расхохотался, легко, почти беззаботно. В ответ я наигранно нахмурилась, а он потрепал меня по голове. После мы оба перевели взгляды на туннель между мраморными плитами.
- А это твой очередной сюрприз? – поинтересовалась я.
- Можно и так сказать, - загадочно улыбнулся Том.
Он подошел ближе, я неуверенно последовала за Риддлом.
- И мы будем туда прыгать? – не унималась я.
- Ты не заметила, что в последние несколько минут ты задала столько вопросов, сколько не задавала за последние три дня? – с улыбкой сказал Том.
Потом он заглянул в темноту тайного хода и подал мне руку. Вместе мы взобрались на умывальники. Меня, если честно, нисколько не привлекала перспектива лезть неизвестно куда, но, во-первых, я доверяла Тому, а во-вторых разве я могла ему сказать «нет»? Тем более, судя по уверенности его движений, он подобное проделывал неоднократно. Парень крепко обхватил меня за талию, и я не успела опомниться, как оказалась в непонятной и пугающей темноте. Почти такой, как в моих снах-кошмарах. Отличие было лишь в том, что я не видела тех ужасных красных глаз, а присутствие Тома избавляло от всех страхов.
Мне почему-то казалось, что попав туда, мы будем долго-долго падать вниз, но, как оказалось, мы почти сразу приземлились на твердую поверхность. Том бережно держал меня, чтобы я не потеряла равновесие. Место, где мы оказались, было темным и холодным, воздух был наполнен влагой, пахло сыростью, где-то слышался звук падающих капель. Скорей всего, мы были еще ниже слизеринский подземелий. Кажется, я начинала понимать, какой именно сюрприз приготовил для меня Том…
Риддл же сжал мою ладонь левой рукой, правой же достал волшебную палочку, при этом прошептав «Люмос». Недолго думая, я последовала его примеру. Вскоре я смогла разглядеть длинный узкий туннель с низкими потолками и поросшими мхом и лишайниками стенами. По ним струились небольшие потоки подземных вод, с потолка тои дело падали капли, а кое-где виднелись небольшие сталактиты. Я была уверенна, что в этом подземелье до теперешнего года никого не появлялось несколько столетий. Мы с Томом медленно шли вперед, и я слышала, как от каждого нашего шага под ногами что-то негромко хрустит. Когда я посмотрела вниз, я поняла, что весь пол усеян скелетами крыс. О том, как погибли эти животные, мне не хотелось даже думать, а я была почему-то уверенна, что их смерть была не природной. Я то и дело спотыкалась, но Том ни разу не дал мне упасть. Держу пари, что если бы не он, то я бы не избежала нескольких травм.
Находясь в этом месте, я почему-то ни капли не испытывала страха, хотя я была уверенна, что окажись здесь одна, то самое малое, мне было бы не по себе. Но я испытывала лишь любопытство – что же будет дальше?
Я не знала, сколько мы с Томом шли вперед, скорей всего прошло около четверти часа. Оба молчали, думая о своем и не решаясь нарушить эту мертвенную тишину подземелья. Закончился туннель совсем внезапно. Наши волшебные палочки осветили огромную дверь, сделанную из бронзы. Она была украшена замысловатыми узорами из переплетенных между собой змей. В середине круга этого орнамента располагалась большая морда кобры, а ее глаза-изумруды казали живыми. Мне чудилось, будто она пристально меня разглядывает, и размышляет – пропускать дальше или оставить себе на ужин. И я чувствовала, что с неожиданными гостями она именно так и поступала.
Вдруг Том отпустил мою руку и подался вперед. Я не посмела даже пошевелиться, просто стояла и освещала волшебной палочкой старинную дверь. Том прошептал несколько слов на партселтанге, наверное, это был пароль. Сейчас он, как никогда, походил на какого-то короля, казался таким прекрасным и величественным. После слов Тома змеиная морда исчезла с двери, послышалось, как щелкают невидимые замки. Дверь медленно начала открываться, образовывая широкий проход.
Риддл повернулся ко мне и снова взял за руку. Он улыбался, и мне почему-то казалось, что он очень доволен собой.
- Добро пожаловать в Тайную Комнату, - громко и с пафосом произнес Риддл. Его голос эхом разнесся по туннелю.
Я усмехнулась и неуверенно шагнула вперед, Том тут же подался за мной. Как только мы оказались в помещении, то повсюду тут же зажегся тусклый зеленоватый свет. Увидев огромный зал, я невольно ахнула. Сколько слухов не ходило о Тайной Комнате, я никогда не могла предположить, что она выглядит именно так. У меня не было слов, чтобы описать все то, что предстало перед моими глазами. Казалось, что я очутилась в тронном зале самого странного дворца в мире. Все его стены были украшены змеиными узорами, и они были сделаны так искусно, что казались живыми. А всю противоположную от входа стену занимало лицо человека, тоже сделанное из камня. Его глаза были закрыты, губы плотно сжаты в тонкую линию. У него были четко очерченные скулы, длинный нос с горбинкой, высокий лоб, а густая борода расходилась во все стороны и заканчивалась головами змей. Казалось, что этот человек живой, как и змеи на стенах, просто он очень крепко спит, устав от каждодневных забот и глупых условностей. Трудно было поверить, что это всего лишь статуя, которая находится здесь уже столько столетий. Хотелось подойти к нему, прошептать несколько слов, ожидая, что он проснется и сможет ответить на любой заданный вопрос. Но в тоже время было понятно, что великому Салазару Слизерину не до скучных мирских дел и его попросту не интересуют любопытные волшебники.
Вдруг я почувствовала прикосновение к своему плечу и едва заметно вздрогнула. Я так увлеклась рассматриванием Сазазара, что забыла даже о присутствии Тома. Я повернулась к парню, даже не пытаясь скрыть восторг в своем взгляде.
- Том… Это… - мне было трудно подобрать нужные слова. – Это просто грандиозно! Это великолепно! Я…
Мне больше не хватало слов, но Том, скорей всего, все понял. Он улыбнулся, а я про себя отметила, что здесь, в Тайной Комнате, в своих владениях, Наследник Слизерина кажется еще более прекрасным, чем обычно, словно вся любовная магия сосредоточилась лишь в нем. От влажности воздуха его волосы немного завивались, лицо в полутьме казалось белым, как мрамор, а глаза черными и глубокими. Я смотрела в них и тонула. В Томе чувствовалась сила, то, что он король, что в нем заключена необыкновенная сила и власть, которой нет ни у кого другого. А мне хотелось полностью принадлежать ему, делать все, что он скажет, быть ему самой лучшей любовницей. Какой грубой слово, но в тоже время в нем было что-то страстное, порочное и запретное. Так же, как и для меня сам Том – запретный, но такой желанный. Иногда мне было даже страшно от того, как меня сильно притягивал Риддл…
Том заметил в моем взгляде желание, поэтому тут же притянул к себе, принявшись целовать губы, щеки, шею… Я уже не могла за себя отвечать, отдавшись этим горячим губам.
Мне трудно припоминалось, как мы освободились от одежды, как оказались на полу, подстелив под себя только мантии. Я запрокинула голову назад, широко открыв глаза, а Том целовал меня везде, где только мог, нежно гладил пальцами изгибы. Я чувствовала его в себе, эти слишком быстрые движения, бешеный ритм. Я начинала задыхаться, по лицу струился холодный пот. Борода Мерлина, как же я соскучилась по этим ласкам, по его рукам! Удивительно, мы не занимались любовью всего неделю и уже успели так соскучиться друг по другу.
… Через какое-то время я лежала на спине, разнеженная и очень довольная, смотрела на змеиные своды, под которыми скрывался потолок. Том лежал рядом, гладя меня по животу, и я чувствовала на своей коже его теплое дыхание. Мне было, как никогда уютно, не смотря на сырость подземелья.
- Спасибо, - прошептала я, этим нарушив затянувшуюся тишину.
- За что? – кажется, Том немного удивился.
- За то, что доверяешь мне…
Я поднялась на локте, чтобы видеть лицо парня. Мои волосы тут же волнами прикрыли обнаженное тело, щекоча кожу.
- А что, если я вдруг недостойна этого? – задумчиво спросила я.
Лицо Тома стало серьезным.
- О чем ты? – настороженно спросил он.
- Да так... Просто… - я снова откинулась на спину, чтобы Том не могу видеть моего лица. Я помнила, как он когда-то пообещал не применять ко мне легилименцию, и держал это обещания, но что, если он прочитает мои мысли случайно, просто глядя в глаза? Лучше было не рисковать.
- Я верю тебе, ты же знаешь, - сказал Том. – Если бы ты не была достойна этого, мы бы сейчас не были здесь.
Как же мне становилось больно от этих признаний! Так трудно было сдерживать свои порывы рассказать Тому всю правду обо мне и Рудольфусе! Но я знала, что это испортит ту хрупкую идиллию и будет еще больнее. Я прикоснулась к руке Тома, и, казалось, это простое движение наполнило меня какой-то необыкновенной энергией. И внезапно Том вскочил, накинул мантию, я же села прямо, наблюдая за Риддлом. «Мерлин, и как ему не стыдно быть таким красивым? – тут же пронеслось в моей голове. – Из-за него я становлюсь по-настоящему безумной. Обнять бы его и больше никогда не отпускать!»
Но поток моих бредовых мыслей прервал голос Тома.
- Беллс? Я хочу тебе кое-что показать.
Я встала с нашего импровизированного ложе и подошла к Тому. Я была абсолютно нага, если не считать медальона, подаренного Риддлом на день рождения и волос, которые едва прикрывали грудь. Хотя, я ни капли не стеснялась Тома, наверное, он знал мое тело даже лучше, чем я сама. Я положила подбородок на плечо Тома и краем глаза посмотрела в лицо парня.
- Когда-нибудь о нас узнает весь мир, - проговорил он.
Он достал из кармана волшебную палочку и взмахнул ею. В воздухе мгновенно возникли буквы, образовывая из себя слова. «Лорд Волдеморт» - прочитала я и вопросительно посмотрела на Риддла. Я знала точно, что видела это имя впервые, но оно мне почему-то казалось очень знакомым. Дежа вю? А Том снова взмахнул палочкой, и рядом с первым именем образовалось его собственное «Том Марволо Риддл».
- Присмотрись, - тихо сказал парень. – Стоит только поменять местами буквы, ты увидишь мое имя.
Действительно, так и было, но я все равно еще плохо понимала, к чему клонит Том. Пока что для меня это была самая обычная анаграмма.
- Ты ведь не думала, что я буду всю жизнь носить эту глупую маггловскую фамилию!
- То есть… Ты хочешь стать Лордом Волдемортом? – рассеяно сказала я.
- Возможно не сейчас, а через пару лет… - задумчиво произнес Том. – Но притом, чтобы люди страшились произносить это имя вслух, чтобы оно вошло в историю. Чтобы когда-нибудь мне удалось изменить магический мир, избавить его от беззакония, несправедливости и глупой боязни магглов…
Казалось, Риддл разговаривает сам с собой. Его невидящий взгляд был устремлен на весящие в воздухе буквы.
- Лорд Волдеморт, - прошептала я. – Полет Смерти… Звучит впечатляюще…
Том повернулся ко мне и коснулся пальцами моей щеки. Я уже почти привыкла, что у Тома всегда холодные руки.
- Ты первая, кто услышал об этом, - произнес Риддл. – И я рад, что это именно ты…
- Я?.. Но как же Малфой, Лестрейндж, Эйвери и все остальные? Ведь они всегда ходят за тобой хвостом, у вас постоянно эти сходки, ты рассказываешь им о Темных Искусствах!
В ответ Том лишь негромко рассмеялся.
- Из них действительно получатся неплохие волшебники, и я знаю, что они пойдут за мной и пожертвуют многим ради судьбы волшебного мира. Но только я не доверяю никому из них так, как тебе.
- Но не может же быть такого, чтобы они ничего не знали о… - проговорила я. – Я то видела, что Люциус темнит, когда произошло первое нападение.
- Да, они знали, что я - Наследник Слизерина, знали, что существует Тайная Комната, но никто из них никогда сюда не спускался, а я почти не рассказывал им о монстре. Они были почти такими же марионетками, как и Миртл, только более разумными и полезными, могли беспрекословно выполнять мои просьбы.
- Ты говоришь о нападениях на грязнокровок? Но какой в них был смысл? – недоуменно спросила я. – Через день-два Слагхорн и мадам Ингер приготовят зелье из корня мандрагоры и все жертвы снова придут в себя!
- Это были небольшие эксперименты, Беллс, я не собирался никого убивать! – сказал Том. - Я всего лишь приказал ему ввести их в своего рода транс, без лишних смертей. Не считая Рубенс, конечно.
Риддл так спокойно говорил об убийствах, что мне стало не по себе. Интересно, а смогу ли я когда-нибудь лишить человека жизни без угрызений совести? Он обнял меня за талию и опустил волшебную палочку. Буквы в воздухе тут же исчезли, словно их и не было. В помещении воцарилась тишина. Я разглядывала Тома, словно видела его впервые. Неужели этот нежный и любящий юноша, такой умный и красивый, может так просто убивать людей, не зная никакой жалости? Хотя, знал ли он что это такое? Сомневаюсь. Он был жестоким, и этого в нем не изменить никогда. Хотя, чем я хуже? Недавно мне удалось убедиться, что я могу накладывать Пыточное проклятие без всяких раздумий. И ведь Круциатус мне всегда казался намного страшнее Смертельного заклятья и заклятья Повиновения. Авада Кедавра давала легкую, быструю и безболезненную смерть, Империусу можно было сопротивляться, а вот Круциатус позволял познать самую страшную боль, заставляя забыть о своей воле, и, в конце концов, просто умереть от болевого шока. Неужели мы с Томом такие чудовища? Есть ли у нас души? Почему в нас нет ни капли милосердия? Но почему же тогда мы друг ради друга готовы на все?
- Том, кто он? - прошептала я давно мучающий меня вопрос. – Ты покажешь мне его, да?
Рука Тома на моей талии сжалась в кулак.
- Прости, Беллс, но… Я не могу. Это слишком опасно, а я не хочу снова рисковать тобой. Только я могу смотреть в его глаза, при этом оставаясь в живых, - проговорил мне Том в волосы. – Василиск может причинить тебе вред, если даже я буду рядом. Он может убить или ввести тебя в транс, сам того не желая.
- Ничего себе! – воскликнула я. – Василиск! О них ведь говорилось только в легендах!
- Как видишь, не все легенды – выдумка, - произнес Том.
- С тобой и не в такое поверишь, - усмехнулась я. – Когда-нибудь, я, наверное, все-таки привыкну к твоим сюрпризам.
- Конечно! Но только не все они безобидные…
- Плевать, - нетерпеливо отмахнулась я и потянулась к его губам.
Он тут же ответил на поцелуй и уже спустя несколько секунд мы лежали на мантиях, отдаваясь теплу друг друга…
Глава 21. Сжигая мосты
«Ни единой слезы,
Больше нет маленькой девочки,
Встать и уйти хватит смелости.
Ни единой слезы,
Ни о чем не жалею,
Это все пустяки,
Бред глупой мечты…
Мешает страх , знаешь как
Мешает страх , очень так
Мешает страх , плачь в глазах
Мешает страх , фальшь в словах…»
(Otto Dix, «Маленькая девочка»)
Неумолкаемый гул голосов, вечная суета, топот ног, пестрая толпа - все это проносилось мимо меня головокружительным вихрем бегущих минут. Казалось, что они движутся все быстрее и быстрее только назло мне, словно глумясь над моим отчаянным желанием задержать бешеный ход времени. Но это было невозможно. Не существовало магии, способной остановить жизнь на определенном моменте, чтобы пробыть счастливой целую вечность. Хотя, наверное, такое счастье быстро надоедает и очень скоро становится обыденным. Не знаю, ведь у меня уже давно не было серых будней. Но в тоже время я понимала, что скоро для меня начнется черная полоса. Мне даже была известна точная дата – тридцатое июня. День, отмеченный на календаре черным цветом, день, которого я боялась больше всего на свете и ждала с холодной дрожью в теле. И даже руки Тома не могли меня согреть, когда я вспоминала о предстоящем испытании. В такие минуты мне не хотелось ни дышать, ни думать, ни жить. Да, наверное, лучше уж смерть, чем та адская боль, которую мы с Томом испытаем в тот день. Правда, я и не представляла себе, что буду чувствовать, и больше боялась за Риддла, чем за себя. Я была намеренная разбить его сердце, которое он так неосмотрительно отдал в мое распоряжение, я была его душей, которая собиралась его покинуть.
А ведь еще год назад я смогла бы уйти от Тома, при еще и наговорив всяких глупостей. А что же сейчас? Я лишь искала кого-то, на ком могла бы сорвать свою злость на несправедливый мир, ненависть к себе самой или недовольство сложившейся ситуацией. Поначалу я думала покричать на Рудольфуса, но из него было просто невозможно сделать козла отпущения. Достаточно было просто посмотреть в его глаза, полные заботы, понимания и еще чего-то горько-запретного, как тут же чувствовала необъяснимое желание рассказать ему обо всем, что меня так мучило. А иногда так и происходило. Сидя вечерами в гостиной Слизерина и дожидаясь Тома, я не сдерживалась, а Руди вытирал мне слезы, рассказывал какие-то смешные случаи, которые и вправду поднимали настроение. Признаюсь, я предпочла бы ненавидеть и презирать Лестрейнджа, но почему-то не могла. Руди был слишком хорошим. А потом приходил Том, и я сразу же становилась прежней Беллатрикс, которой все не по чем. Была той счастливой Беллс, которая наслаждается каждым вдохом. С Риддлом это почему-то так просто получалось!
Но только не вечером двадцать девятого июня. Большой Зал превратился для меня в эшафот, а праздничный ужин в поминки. Я крепко держала под столом руку Тома, словно боясь, что он исчезнет раньше времени. А парень, наверное, воспринимал это, как самое обычное выражение чувств. Чуть позже я поймала обеспокоенный взгляд Лестрейнджа и едва заметно кивнула ему. Парень же вздохнул и повернулся к Люциусу, но я-то знала, что он нервничает не меньше моего.
Несколькими днями раньше Рудольфус поймал меня после ужина в коридоре и протянул небольшой фиал с голубоватой жидкостью.
- Это зелье Решительности, стащил его у Слагхорна на последнем собрании клуба Слизней, - говорил Руди. – Возьми, оно пригодится тебе при… разговоре.
Руди никогда не говорил прямиком о разрыве с Томом. Гриндевальд побери, как же он понимал меня! Поначалу Рудольфус даже боялся, что когда я соберусь уйти от Тома, то он поднимет на меня волшебную палочку, но я была уверенна, что Риддл не посмеет – слишком любит.
Такое страшное слово «любовь». Лучше бы я тогда стала для него просто игрушкой, которую бы Том бросил при первой возможности. Но кто знал, что его прихоть затащить меня в постель превратиться в нечто большее?
Когда я глядела в безоблачный потолок Большого Зала, у меня кружилась голова. Лучи закатного солнца проникали в окна и окрашивали противоположную стенку во все оттенки огненных цветов – от бледно-желтого, до темно-бордового. «Прямо, как цвета Гриффиндора», - почему-то подумала я.
Передо мной стояла тарелка с нетронутой едой, рядом Том что-то оживленно обсуждал с Малфоем, Эйвери и Розье, порой, как бы невзначай касаясь моего колена. А моя правая рука то и дело нащупывала в кармане подаренный Рудольфусом фиал, а в голове прокручивался план действий. Сначала Выручай-Комната… Потом ночь… А утром зелье и…
А ведь еще сутра все казалось относительно несложным. Просто сказать какие-то слова и уйти, а потом зажить так, как раньше. Не этого ли я хотела несколько месяцев назад? Но почему же сейчас так страшно? И как все воспримет Том? Об этом, наверное, рано думать, нужно просто наслаждаться последними часами.
Мне ничего не стоило уговорить Риддла пойти со мной в Выручай-Комнату. Его явно не прельщала перспектива оказаться среди пьяных слизеринцев, празднующих окончание учебного года. Сейчас я даже не могла представить, что кого-то могут радовать летние каникулы!
В тот день Выручай-Комната была огромной спальней. У дальней стенки стояла большая и удобная кровать под светло-зеленым балдахином, застеленная салатовым покрывалом. Рядом с ней были две тумбочки с лампадками, которые давали мягкий, но не тусклый свет. Сейчас эта комната совсем не была похожа на то место, куда меня привел Том на Хелоуин. Как же это было давно, какими же мы тогда были другими!
Том прошел вглубь помещения, а я оставалась стоять у входа, прижавшись спиной к двери. Хотелось одновременно, и кричать, и плакать, и просто спокойно молчать, прижавшись к Тому. Я неуверенно шагнула к парню, стараясь не смотреть в его лицо. Для меня он уже начинал становиться призраком, я не могла его удерживать. Риддл бесцеремонно поцеловал меня, как это делал обычно, а я привычно положила руки ему на плечи. Не хотелось верить, что завтра этого уже не будет, было почти невозможно осознавать, что это последняя ночь, проведенная с Томом. И никто больше не будет меня так нежно обнимать, шептать на ухо «моя Беллс» и так привычно целовать в шею.
…Из моих глаз текли слезы, а Том, наверное, полагал, что это от удовольствия. Он целовал кончики моих пальцев, водил языком по ладони, руке, предплечью… А я лишь беззвучно плакала. «Какой же ты дурак, Риддл, неужели не видишь, кому так доверяешь? Ведь я даже недостойна целовать полы твоей мантии!», - в сердцах думала я.
И все равно он прикасался к моим опухшим от поцелуев губам, ласкал руками груди, а я упивалась таким родным запахом его волос. И вот снова ласки его рук, снова движения его плоти во мне, все было так знакомо, что слезы текли все сильнее и сильнее. А Том просто слизывал их и улыбался, а от этого почему-то становилось еще больнее. У него была такая красивая и безмятежная улыбка. И почему начинаешь обращать внимание на такие приятные мелочи только тогда, когда теряешь все? А как бы было хорошо заново пережить этот год! Теперь даже мои колебания и наши ссоры казались такими забавными! И неужели я тогда все-таки страдала? Теперь мне казалось, что я была самой счастливой девушкой в мире! Но в одном я была права – любовь никого к добру не приведет.
Сейчас мне так хотелось до утра шептать ему слова любви и бессмысленные признания, но зачем? И вместо этого я впервые не сдерживалась и кричала от наслаждения. Меня била дрожь, и Том пытался обнять меня сильнее, но от этого я дрожала только сильнее. Я сидела верхом на нем, мое лицо было склонено над ним, а слезы падали на его щеки, губы… Том был счастлив, я чувствовала это почти физически. Интересно, а сможет ли он быть когда-нибудь таким счастливым после завтрашнего утра?
Он засыпал, а я все всматривалась в его черты, целовала влажные губы, перебирала пальцами волосы и тихо плакала, поливая шелковую наволочку солеными слезами.
- Я всегда буду любить тебя, Том, - прошептала я в пустоту, погружаясь в дремоту.
***
Рассвет наступил, как всегда, неожиданно. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, окрашивая небо пурпурными красками. На стенах комнаты причудливым танцем заплясали тени, как будто играли в какую-то замысловатую игру. Рядом со мной мирно спал самый любимый человек на свете, его мерное дыхание согревало мне макушку, на скулы падали тени от длинных ресниц, губы были слегка приоткрыты. Так хотелось их снова поцеловать! На миг я чуть не поддалась этому порыву, но тут же вспомнила о своей «миссии». Я осторожно убрала с себя руку Тома и решительно встала с кровати. Мои босые ноги ступили на холодный пол, я слегка поморщилась. Наклонилась, стала собирать свою одежду, а на теле все еще горели ласки Тома. Казалось, что это ощущение останется со мной навсегда. Я тихо оделась, расчесала волосы и села на кровать спиной к спящему парню. Мои руки сжимали небольшой фиал, словно сомневаясь, открывать его или нет. Закрыла глаза, как будто боясь на него смотреть и открутила маленькую крышечку.
«Что ж, удачи тебе, Беллатрикс Блек», - прошептала я и залпом выпила зелье. На вкус оно оказалось приятным – чем-то напоминало грушевый сок с мятой. Я ожидала, что у меня тут же возникнет какое-то чувство, но нет. Я лишь посмотрела на спящего Тома, а в душе оставалась глухая боль и страх.
Я поднялась с кровати и случайно споткнулась об обувь Риддла. Чудом не упав, схватилась за тумбочку. Наверное, в другой ситуации эта картина показалась мне забавной, но теперь я, видимо, уже не умела смеяться. И вдруг сзади раздался тихий голос.
- Белла, что случилось? Куда ты?
Я обернулась. Том привстал на кровати, опершись на локоть, и внимательно смотрел на меня. Его лицо было сонным, волосы топорщились во все стороны, и это делала его такими милым… Но вдруг я почувствовала странный прилив уверенности в себе. Наверное, это начинало действовать зелье…
- Я ухожу, Том, - ровным голосом произнесла я, смотря куда-то в сторону.
- Куда?
Вопрос на миг застал меня врасплох, но я смогла взять себя в руки.
- Не знаю, - честно ответила я и сделала шаг в сторону двери.
- Я не понимаю, Беллатрикс. Объясни, - Том выглядел серьезным, как никогда. Обычно подобным тоном он делал выговоры провинившимся младшекурсникам. Я поежилась. Мерлин, я даже не учла, что он потребует объяснений. Вот глупая. Неужели мне придется ему лгать? И вдруг я поняла, что разозлилась. Наверное, переборщила с зельем.
- Что тебе объяснить? – воскликнула я. – Я же сказала, что ухожу, и не вернусь! Я… больше не могу быть с тобой и… не люблю тебя!
Я даже не поняла, что сказала. Расширенными глазами посмотрела на Риддла, его же лицо было таким ошарашенным, каким не было, наверное, никогда.
- Шутишь? – тихим голосом спросил Риддл. Он говорил так холодно, что на миг мне показалось, что ничего не чувствует. А потом я глянула в его глаза и увидела там столько горечи, что поспешила отвести взгляд. Но всем остальным Риддл напоминал мраморную статую. Я же снова попятилась – слишком велико было искушения сесть рядом с ним и расплакаться, сказать, что я действительно пошутила.
- Нет, Том, не шучу, - едва слышно прошептала я. Хотела сказать еще что-то, но мой голос сорвался, и случилось то, чего я боялась больше всего. Глаза защипало, они стали наполнятся слезами. Неужели было так трудно сдержаться? Но дороги назад уже не было.
- Я тебе не верю, Беллатрикс, - таким же бесстрастным голосом произнес Риддл. – Я знаю, что ты всегда любила меня.
- Это уже не важно, Том, - прошептала я одними губами, все еще не решаясь поднять руку, чтобы вытереть слезы. А они, казалось, с каждой минутой текли все сильнее и сильнее…
Мне хотелось сделать еще один шаг к двери, но, казалось, что меня парализовало. А тем временем Том, завернувшись в простыню, встал с кровати и оказался рядом со мной. Он резко взял меня за подбородок и повернул лицо к себе. Мне ничего не оставалось, кроме как смотреть в его глаза. Теперь я была рада, что у меня текут слезы, ведь благодаря ним я не могла рассмотреть боль на лице Тома.
- Что случилось? Объясни, и можешь идти куда захочешь, - твердо произнес Риддл.
- Не нужно, не проси, - прохрипела я. – Все слишком сложно, просто… Я хочу уйти. И все.
Том приблизился ко мне еще ближе, но я решительно положила пальцы на его губы.
- Прости… - мне так хотелось добавить «любимый», но я больше не могла выдавить и звука.
Больше ничего не сказав, я твердо отстранила от себя Тома и сделала шаг вперед, потом еще один, и еще… Открыла двери, вышла из Выручай-Комнаты… И уже через минуту я стояла в одиночестве посреди пустого полутемного коридора и всматривалась в пустоту. Глаза разъедали горькие слезы, из горла рвались судорожные всхлипы. И что теперь делать? Куда идти? А ведь позади меня, за той дверью остался Том, осталась моя душа, остался весь мой мир. Стоило мне только сделать шаг назад, и я могла бы вернуть его. Но зачем? Все равно нам не дадут быть вместе! С этими мыслями я решительно сделала шаг вперед.
Через какое-то время я поняла, что бегу. Бегу вперед, не разбирая дороги, по бесконечным лабиринтам замка, подальше от своего счастья. А перед глазами все еще стояло ратерянно-печальное лицо Тома, его удивленные глаза, темные непослушные волосы. Как же хотелось выбросить эту картину из головы!
«С каждым днем я все больше и больше убеждаюсь, что ты самый важный человек в моей жизни»
«Не имеет значения, что я сделаю с собой в будущем, главное, что моей душой всегда будешь ты. И пока ты рядом, с ней ничего не случится. А если я вздумаю разделить душу на части, то главная часть, та, которая может испытывать чувства, останется с тобой. Это самое главное… Ведь ты всегда будешь со мной…»
«Я верю тебе, ты же знаешь. Если бы ты не была достойна этого, мы бы сейчас не были здесь».
«Я тебе не верю, Беллатрикс. Я знаю, что ты всегда любила меня».
Его голос… Он будет преследовать меня до конца жизни. Я не забуду его никогда, ведь любовь сильнее меня.
Обессиленная от бега и рыданий я упала прямо на пол в ближайшей нише в стене и закрыла лицо руками, сотрясаясь от плача. Он разрывал меня изнутри, не давай дышать и думать. Я закусила зубами воротник мантии, чтобы не закричать от боли на весь замок, рвала волосы, одежду, царапала лицо, а слезы все никак не желали останавливаться. Лежала на холодном каменном полу и плакала, плакала…
Сколько прошло времени? Почему слезы не заканчивались? Почему рана внутри меня с каждой минутой кровоточила все больше и больше?
И вдруг я почувствовала, как кто-то легко дотронулся до моего плеча. Я вздрогнула и тут же подняла голову. Надо мной склонилась Андромеда и с ужасом смотрела в мое лицо.
- Мерлин мой, Беллатрикс, что случилось? Что ты здесь делаешь? Почему ты плачешь?
Плачу? Это было еще мягко сказано, у меня была настоящая истерика!
Меди присела рядом со мной, а я, не в состоянии что-то сказать, вцепилась в ее руки и уткнулась лицом в ее мантию, щедро поливая слезами ткань. А сестра лишь прижала меня к себе, медленно поглаживая по спине.
- Так больно… - простонала я, совсем не узнавая своего голоса.
- Белла, что он тебе сделал? – воскликнула Андромеда, отстранилась, чтобы посмотреть в мои глаза.
- Нет, не он… Не Том… - всхлипнула я.
А затем приняла сбивчиво вводить Меди в курс дела, рассказывая ей буквально все. Сестра не перебивала, лишь иногда вздыхала и качала головой. Когда я закончила повествование, Андромеда вдруг резко схватила меня за локти и поставила на ноги. Она смотрела на меня с таким видом, словно была готова вот-вот разорвать на клочки. От удивления я даже прекратила плакать.
- Беллатрикс Друэлла Блек. Ты. Полная. Идиотка, - четко произнесла старшая сестра. – Ты такая дура, каких еще свет не видел. Скажи, ты любишь Риддла?
Я лишь слабо кивнула.
- Так какого соплохвоста ты ушла от него ради какого-то дурацкого обычая нашего рода?
- Я…
- Молчать! – приказала сестра.
Я же была так растерянна, что тут же послушалась ее.
- А сейчас внимательно слушай меня, - произнесла Андромеда. – Ты вытираешь слезы, приводишь себя в порядок, берешь ноги в руки и бежишь к нему. Стой на коленях, вымаливай прощение, объясняй детально ВСЮ ситуацию, как только что объяснила мне, а потом собирайся и беги с ним.
- Но как же школа? Как же наша семья?
- Тебе важнее наша спятившая мамочка или он?
Я тут же замолчала. К родителям я никогда не питала теплых чувств, а вот Том был для меня самым важным в мире. Что касалось школы, то я могла вернуться сюда первого сентября вовсе не из своего дома….
- В общем так, не слушай ничего и беги к Риддлу, - сказала Меди.
Я же, разинув рот, смотрела на сестру. Всегда правильная и строгая Андромеда советовала мне сбежать с Томом. Наверное, в Запретном Лесу что-то сдохло.
Ни секундой больше не задерживаясь, я сорвалась с места и кинулась вниз по лестнице к подземельям, к комнате Тома. Я слышала, что сестра идет где-то сзади, видимо, для моральной поддержки. У меня кружилась голова, не хватало воздуха, тряслись руки и ноги, но я на это не обращала внимания. Сейчас было главным поскорей разыскать Тома и рассказать ему все правду. Ну почему я такая глупая, почему не рассказала ему обо всем сразу, не додумалась убежать с ним? Ведь Риддл знал выход из любой ситуации. А я просто не доверилась ему…
Я очутилась в гостиной Слизерина, а Меди все еще была со мной. Плевать, что она вошла сюда, сейчас меня сестра не заботила. Где-то в другом конце гостиной я краем глаза разглядела Рудольфуса, Люциуса и остальных, но не обратила на них ни малейшего внимания. Я опрометью бросилась к комнате старосты и нерешительно остановилась у такой знакомой двери. Прошептала пароль, но… не услышала клацанья замка, ни тихого скрипа открывающейся двери. Это очень настораживало. Мне ничего не оставалось, как толкнуть дверь. Она медленно отворилась с жалобным скрипом. Я тут же ворвалась в комнату и замерла. В ней было пусто, окна были открыты нараспашку и сквозь них в помещение проникал ароматный летний ветерок, развевая легкие шторы. Я осмотрелась. Кровать, как всегда была аккуратно застелена, но… книжные полки были пустыми, на столе не лежало ни одного предмета. Я кинулась к шкафу, распахнула его и ахнула. В нем не было ни одной мантии, все было так же пусто. Несколько секунд я растерянно осматривалась, еще не до конца понимая, что происходит. А потом почувствовала, что ноги не желают меня держать и начала медленно оседать на пол. Прислонившись спиной к кровати, я закрыла лицо руками и тихо заплакала. Я опоздала. Том все понял и незамедлительно покинул Хогвартс. Больше нас с ним ничего не связывало. В это было невозможно поверить. Мы больше не увидимся, я не смогу попросить прощения. Он не поверил мне, но все равно ушел, и вряд ли когда-нибудь захочет увидеть меня снова…
И вдруг я услышала где-то сбоку тихие шаги, но даже не обернулась. Мне было плевать, пусть видят меня в таком виде, это уже не имело значения. Кто-то меня сзади легко обнял за плечи и крепко прижал к себе. Я же уткнулась в него лицом, не прекращая беззвучно плакать. Как выяснилось чуть позже, это был Рудольфус, а позади него маячили Андромеда и Люциус. Сестра опустилась на корточки и осторожно прикоснулась к моим растрепанным волосам.
- Мне очень жаль, Белла, - прошептала она.
Я ничего не ответила, продолжая тихо всхлипывать. Рубашка Руди промокла от моих слез, но он на это совсем не обращал внимания, а просто прижимал меня к себе и неуклюже говорил какие-то слова, словно думал, что сможет меня утешить. А мне так хотелось его возненавидеть. Так хотелось накричать на него, причинить боль, обвинить во всем, но… я не могла. Он был для меня таким же другом, как и много лет назад.
- Какой же я идиот, Белла, - произнес он. – Прости меня… Во всем виноват только я…
Ну почему он не понимает, что виновница всего этого – я сама? Просто не нужно было влюбляться, не нужно было так неосмотрительно бросать Тома… Ведь он всегда мог бы быть рядом, ради меня был готов пойти на все, не доверял никому кроме меня, а я… Пренебрегла его доверием и предала его.
Я отстранилась от Руди и закрыла глаза. Перед глазами возник образ Тома. Только бы ему было хорошо. Только бы он смог забыть меня и быть счастливым. А я уж как-то постараюсь приспособиться к жизни без него и искупить свою вину. Главное – верить.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Глава 22. Эпилог. Letzte Ausfahrt*
«Время идет. Идет вопреки всему.
Даже когда любое движение
секундной стрелки причиняет боль,
Словно пульсирующая в синяке кровь.
Идет неровно: то несется галопом,
то тянется, как кленовый сироп.
И все же оно идет. Даже для меня».
(Стефани Майер «Новолуние»)
- Белла, подожди, я не успеваю! – среди гула толпы послышался звонкий голосок Нарциссы.
Я остановилась и посмотрела на сестру, старательно расталкивающую толпу семикурсников. Она едва удерживала волшебной палочкой свой чемодан, который норовил вот-вот упасть. Мне ничего не оставалось, как достать свою и призвать ее вещи к себе, чтобы Нарцисса ненароком их не уронила. Где-то спереди нас нетерпеливо ждали Рудольфус, Рабастан, Андромеда и Люциус, которые все утро торопили друг друга, чтобы не опоздать на поезд и занять в нем одно из самых удобных купе. Нарцисса же с восьми утра носилась по гостиной Слизерина, вспоминая, не забыла ли свою очередную парадную мантию. Своими метаниями она так всем действовала на нервы, что ее предпочли вовсе не ждать. Теперь же, отстав, она едва не плакала.
Когда сестренка поравнялась со мной, мы продолжили наш путь к Хогвартс-Экспрессу, пробираясь сквозь толпу учеников, которые начинали прощаться еще в Хогсмиде. Для меня это все происходило, словно во сне. Я не воспринимала ни одноклассников, ни знакомых, а шумная толпа, казалось, находилась в совершенно другом измерении. Каждое движение давалось мне с трудом, но я упорно продолжала идти вперед, стараясь не обращать внимания на пустоту в душе. Это, конечно, было невозможно, и я знала, что впереди меня ждёт не одна слезная ночь. Но пока что я держалась, надеясь, что во мне все еще остались силы. Я знала, что изменюсь, что с этого дня стану совершенно другим человеком, хоть пока и не знала, каким именно.
Я продолжала идти вперед, не обращая внимания ни на что вокруг, желая поскорее оказаться в прохладном вагоне поезда, дабы спрятаться там от назойливых солнечных лучей. Наверное, с этого дня я больше всего на свете буду ненавидеть ясные и знойные дни. Лучи солнца казались навязчивыми, пение птиц – слишком громким, а воздух – слишком горячим.
В поезде, как я и ожидала, было намного спокойнее, чем на платформе. Я молча зашла в купе и села на край сидения около входа, поджав под себя ноги. У меня все так же кружилась голова, по всему телу разливалась слабость. Мой взгляд устремился в одну точку, я слышала, как в купе негромко переговаривались, но даже не пыталась вникнуть в суть разговора. Казалось, что с каждой секундой пустота, которая была в моей душе, становилась все больше и больше, хотя говорили, что время лечит. Хотя, какое время, ведь прошло только полдня!
Вскоре поезд тронулся, и теперь я меланхолично смотрела, как за окном стремительно меняются пейзажи. Солнце теперь светило под прямым углом, заливая поля ярким светом. Я глядела на яркие краски за окном и недоумевала – как мир может так радоваться жизни, когда моей душе с каждой минутой все больнее и больнее? Я прислонилась головой к стенке, закрыла глаза. Не стоило бы – в голове снова завертелись образы из прошлого, вспомнилось выражение лица Тома сегодня утром, его пустая комната. Я до боли сжала в кулаки руки, чтобы хоть как-то перенести моральную боль на физическую. Но это не помогло – теперь только заболели ладони, а из глаз брызнули слезы. Это меня тоже крайне огорчало, мне не хотелось, чтобы кто-то в купе видел, что я не могу сдерживать свою боль. Чтобы этого не произошло, я быстро пробормотала, что пойду проветриться, и поспешила покинуть купе. В вагоне, к счастью, было пусто, и я стала у ближайшего окна, всматриваясь в мелькающие леса, поля и деревни.
Хогвартс-Экспресс мчался так быстро, что у меня начала кружиться голова. Я вцепилась побледневшими пальцами в перила возле окна, прислонилась головой к поцарапанному стеклу. Оно было холодным, и от этого мне стало немного легче. Потом я глубоко вдохнула, надеясь, что это окончательно приведет меня в нормальное состояние. Наверное, и это тоже помогло.
И вдруг я почувствовала, как кто-то положил мне руку на плечо. Я вздрогнула и обернулась, увидев перед собой Андромеду: она стояла совсем рядом и взволнованно смотрела в мое лицо. Она казалась еще бледнее, чем обычно, нервно теребила руками застежку мантии и вообще держалась довольно необычно. В другой раз я непременно бы поинтересовалась, что происходит с сестрой, но сейчас мне было безразлично абсолютно все.
- Как ты, Белла? – хрипловатым голосом спросила Меди, ее взгляд переметнулся куда-то в сторону. Кажется, она избегала смотреть мне в глаза. Интересно, это из-за жалости?
- Все хорошо, - безжизненным голосом ответила я, повернувшись к окну. Снова всматривалась в пейзажи, в море зелени и солнечного света. Конечно же, я врала, как у меня может быть все хорошо? Хоть я еще не до конца осознала, что произошло, но мне было так плохо без теплых рук и загадочного голоса… Вспомнив о Томе, я почувствовала, как из моих глаз снова начинают течь слезы.
Андромеда, конечно же, заметила это и обняла меня за плечи, погладила по голове, а я была уже не в состоянии отвернуться. С каждой слезинкой становилось все больнее и больнее, а кровоточащая рана в душе делалась все шире и шире. Так трудно было осознавать, что его больше нет, и не будет, и мы, скорее всего, больше никогда не увидимся. Мои пальцы сжали медальон, когда-то подаренный Риддлом, что так и висел на шее, и мне, наверное, показалось, что он стал немного теплее. Через несколько минут я осторожно отстранилась от Андромеды и вытерла рукавом слезы.
- Я больше не буду плакать, обещаю.
- Зачем себя сдерживать? – тихо спросила сестра. – Ведь это твои чувства, если их накапливать, то будет еще больнее.
- Я думаю, дома будет легче, - прошептала я. – Когда мы вернемся, я…
- Вы вернетесь, Белла, - перебила меня Андромеда.
Я удивленно глянула на сестру, уже собираясь задать вопрос, но она опередила меня.
- Может быть, я поступаю неправильно, но я не могу выйти замуж за Селвина, - сказала она. – Я не еду домой.
В другой ситуации, я, возможно, и удивилась бы, узнав, что Андромеда решает уйти из дома. Но только не сейчас. Я так ярко помнила ее лицо, когда она говорила мне, чтобы я шла к Тому, и бежала вместе с ним. В моем сознании нарисовался образ долговязого, темноволосого старосты Хаффлпафа и то, как Меди на него смотрела. Когда я видела их вместе, мне казалось, что они – единое целое, большой и полноценный мир, отдельный от того, в котором находилась я. Но было так трудно представить, что Меди сможет решиться на такой отчаянный шаг. Я была уверена, что после этого вся семья откажется от нее, назовет ее предательницей крови, но… Сама Андромеда будет счастлива и ей не будет никакого дела до нашего рода.
Я вздохнула. Что ж, хоть я и понимала Андромеду, но все же не могла одобрить ее выбора. Но пускай же хоть одна из сестер Блэк будет счастлива. Я постараюсь как-то приспособиться к жизни, а Нарцисса... надеюсь, что она будет такой же умной, как и наша старшая сестра. Мой взгляд обратился к Андромеде. На ее лице читались и грусть, и боль, но еще какая-то непонятная радость, какая бывает только у людей, влюбленных без памяти.
- Удачи тебе, Меди, - прошептала я пересохшими губами, молясь, чтобы из глаз снова не потекли слезы.
- Ты будешь счастлива Белла, тебе нужно только немного постараться. Ты очень сильная, - ответила мне Андромеда.
Еще минуту она постояла рядом со мной, потом коснулась рукой моего плеча и медленно удалилась прочь, в конец вагона, где, скорее всего, ее поджидал тот, кому она отдала свое сердце. Я же еще какое-то время смотрела вслед сестре, а потом повернулась к своему купе.
Да, Меди права, я сильная, смогу пережить это. Рано или поздно я обязательно искуплю свою вину перед Томом, не знаю, как, но сделаю все, лишь бы не чувствовать невыносимой боли и гложущей вины. А сейчас главное – глубже вдохнуть и просто плыть по течению. Я стану другой, буду сильной и больше не поддамся слабости. А этот год станет всего лишь сладким сном, который когда-нибудь, возможно, забудется. Забудутся все мои глупые ошибки и печали. Но смогу ли я забыть те серые глаза? Время покажет…
Я глубоко вздохнула, откинула назад тяжелые волосы, решительно ступила в сторону купе и положила руку на холодную металлическую ручку. Что ж, добро пожаловать в новую жизнь, Беллатрикс Блэк…
Продолжение следует…
__________
*Последний выход
*******
Удивительно, что я все-таки закончила этот фик. В какой-то степени это
заслуга тех, кто был на него подписан и оставлял такие замечательные отзывы!
Спасибо большое Crazy_Bella, Kristi, Ledi Veritas, Lady Bella, Аквиле,
Stacy_Melody, Эсперанте и многим другим, кого я не упомянула! Отдельная
благодарность моим многострадальным бетам – Sorceress и Женушке, благодаря им я
смогла хоть немного выучить русский язык)