Так надо
Автор: Дайлис Джин

Посвящается: Тайгер, сподвигшей меня на этот рассказ.
Жанр: джен
Рейтинг: G
Герои: Сириус, Дамблдор.
Summary: Несколько разговоров, несколько вечеров... и попытка понять, почему.
Предупреждение: идеализация героя (не Дамблдора).
Дисклеймер: все у Роулинг, включая арку.

 

 

- Почему? – голос резок и прям, как след луны на недвижной воде.
Дамблдор молчал, глядя на ученика - бывшего ученика, если быть честным - укоризненным взглядом. Хотя и подозревал, что сейчас - не подействует.
Год вообще выдался каким-то переломанным. Прямая линия жизни превратилась вдруг в извилистую тропинку, и за каждым поворотом – леденящая неизвестность.
Вставший на дыбы добродушный Фадж, готовый охранять видимость покоя, словно мужчина – свой собственный дом от захватчиков. Том, затихший, будто змея в логове, и не доверяющий никому (похоже, что и себе тоже). Спешно созванный Орден Феникса – новый. Из старого не осталось почти никого.
И его штаб-квартира.
- Почему? – требовательно повторил Блэк, закуривая длинную коричневую сигарету и откидываясь на спинку стула.
Забавно, как быстро привыкаешь к всеобщему уважению. К тому, что на равных разговариваешь с Волдемортом. Что даже министр магии (в свои худшие минуты) не теряет некоторого почтения… что не мешает ему вредить и противодействовать «великому человеку», как выражается Хагрид.
И приходится напоминать себе, что Блэк – именно Блэк – не обязан его уважать и почитать. Что он, собственно, вообще ничем не обязан директору Хогвартса. И это замечательно…
Думать так о черноволосом незнакомце, сидящем напротив, легче.
Блэк. Не Сириус. Потому что Сириус – это вина. И вина тяжкая. Пусть одна из многих.
А Блэк – просто Блэк. Бессменный связной и дежурный по штабу ("Какой штаб?! Зачем он вообще нужен? Можно подумать, у нас сейчас человек двести...". Тогда Сириус еще позволял себе спорить с "великим человеком" на людях. Теперь - только наедине).
Почти заключенный.
И невозможно понять, почему.
Почему выполняет приказы и блюдет запреты – хотя и не без вербальных возражений.
Что держит его в Ордене. Гарри и Ремус – или все-таки не только они?
Не понять. А раньше был – как на ладони. Или так казалось только?
Молчание затягивается, и нужно что-то сказать, потому что Блэк намерен дождаться ответа.
- Ты же знаешь, Сириус, - терпеливо. Будто объясняешь ребенку очень сложную для понимания истину. – Тебя ищут все. И Пожиратели смерти, и авроры. И твои анимагические способности не могут помочь…
- Я это слышал тысячу раз. И меня не убеждают ваши доводы. Мне уже давно не пятнадцать.
Конечно, не убеждают. И сейчас он озвучит то, что Дамблдор и сам хорошо знает.
- Мантия-невидимка. Разиллюзионное заклятие. Оборотное зелье. Можно найти еще способы. Так почему?
- Если тебя обнаружат во время дежурства…
- Можно аппарировать. Или портал с собой захватить.
- Риск слишком…
- Риск? – серые глаза полыхают яростью. – Видите ли, рискуют все. До единого. Почему моя жизнь важнее, чем жизнь Аластора Хмури, например? Или Тонкс? Или Ремуса? Или всех Уизли?! Объяснитесь наконец! Я, видите ли, даже в Хогсмид не могу отлучиться…
- Хогсмид под наблюдением, - голос Дамблдора спокоен. А внутри клокочет гнев, рвется наружу, как лава из пробудившегося вулкана.
Тридцать шесть лет. Тридцать шесть.
Для такого волшебника это не юность даже – самый что ни на есть щенячий возраст. Рано. Рано!!!
Но если не объяснить…
Ремус рассказал, что Сириус собрался навестить Гарри. Вот так вот. Ни больше, ни меньше. К счастью, младший Поттер оказался куда благоразумнее, чем Джеймс – пусть даже исключительно в отношении любимого крестного – и отказался от желанной встречи. Наотрез.
- Видишь ли, Сириус, Люциус Малфой узнал тебя на платформе. И Драко тоже.
- И что, они поделились этими ценными сведениями с министерскими работниками? Сомневаюсь. Люциусу пришлось бы объяснять, откуда он знает, что я – это милый черный пес. Временами.
Сигарета заканчивается, и Блэк нетерпеливо тянет из пачки следующую.
- За тобой охотятся…
- Уже третий год. Совсем недавно я несколько месяцев жил в Хогсмиде. И вы ничуть не возражали. Даже помогали. Наверное, чтобы я «почувствовал себя при деле», - резкий голос вдруг растягивается и холодеет. Чужие интонации. Чужие слова.
Ох, Северус, Северус…
- Что изменилось? – как удар шпаги.
Последний довод. Последний – из тех, что правдивы… но это далеко не вся правда.
- Сириус, - мягко, ласково, успокаивающе. Блэк брезгливо передергивает плечами. – На Гарри и так лежит большая ответственность. Он – Избранный. Ты представляешь, что с ним будет, если тебя поймают? Он любит тебя. Ты – его единственная семья.
Бледное лицо в обрамлении черных волос застывает.
- Это из-за Гарри? – спрашивает Блэк резко, переламывая горящую сигарету в пальцах.
- Да.
Точнее – и из-за него тоже. Но не только.
К счастью, упоминание имени крестника действует на Блэка, как Империус.
- Хорошо, - говорит он холодным, почти чужим голосом. – Я обещаю, что подобного не повторится… директор Дамблдор.
Победа.
Надолго ли?

- Она чуть не поймала меня. Почему эта женщина вообще находится в Хогвартсе?
Они снова вдвоем – в огромной пустой кухне. И Сириус раскачивается на стуле и щурит глаза от злости. Хорошо хоть кубки не швыряет, как раньше бывало…
- Ты же понимаешь, Сириус. Нам сейчас только открытой стычки с министерством не хватало…
- Будь на моем месте Беллатрикс или, допустим, Долохов, они бы непременно поинтересовались, зачем такие сложности, - язвительно сообщает Блэк. – Если можно просто устранить Фаджа. С прочувствованным некрологом и посмертным орденом Мерлина.
- Сириус…
- Это я так. Но господин министр меня изрядно раздражает. И его заместители тоже. Хотя… - Сириус неожиданно ухмыляется, обнажая белоснежные зубы – и на мгновение становится до боли похожим на себя прежнего. Юного и беспечного. С восхительной и не осознаваемой уверенностью всех молодых, что с ними никогда не случится ничего плохого. С кем угодно – но не с ними и не с теми, без кого они жить не могут.
После разговора с Гарри Сириус доволен и счастлив. Настолько, что позволяет себе расслабиться и общается с Дамблдором почти дружески. Словно не было всех этих лет.
Да и медовуха мадам Розмерты весьма способствует непринужденному разговору.
Дамблдор улыбается.
- Не беспокойся. Все под контролем.
- Кроме целой кучи вещей. Вроде шрама Гарри и его снов, - голос Блэка по-прежнему легкомысленен, а вот глаза серьезны. – Или пророчества.
И без паузы, не дав ни мгновения на то, чтобы подготовиться… хоть чуть-чуть:
- Вы ведь не собирались выдать Джеймса и Лили Волдеморту, когда предлагали в хранители себя? Верно?
Еще одно доказательство твоей правоты. И удар под дых.
- В смерти Джеймса и Лили не было никакого смысла… для победы. Волдеморт уже выбрал, когда открыл охоту на Гарри.
Сириус говорит задумчиво… и даже мирно.
Он любит думать вслух.
Как сам Альбус – когда-то. Пока оставались равные собеседники.
Последний – Николас – ушел совсем недавно. И это были самые страшные годы.
Дамблдору уже за полтора века. И снова идет война.
А поговорить – не с кем.
Даже с Блэком нельзя. Пока нельзя.
Слишком юный.
- Нет. Не собирался. А Джеймс отказался…
- Поэтому. Да. Мы не могли рисковать.
- Но пророчество…
- Вы сами говорили, что прорицание – предмет неточный.
- В данном случае…
- Мы выбрали сами, понимаете? – Сириус небрежным движением головы отбрасывает назад лезущие в глаза густые пряди – по-прежнему черные, без единого седого волоска. Как ни удивительно. - Но Гарри и Невилл не выбирали ничего…
Дамблдор молчит.
Они не выбирали, верно. Выбор сделал другой. Волдеморт.
И надо следовать чужому выбору. Потому что иначе привычный мир может опрокинуться в хаос.
Кто бы знал, как это сложно – дожидаться чужого решения. Решения врага.
И идти по самому краю пропасти – с повязкой на глазах. Наощупь. Лихорадочно изучая неровности камня под дрожащими ладонями. Зная, что по этой тропе за тобой пойдут остальные.
И если кто-то сорвется, ты будешь знать, что погиб он по твоей вине. Как случилось с братьями Молли и Доркас Мэдоуз, с Лили и Джеймсом… И еще многими.
Полтора века – это слишком много для одной души…
- Хотя вы правы. Это было настоящее пророчество. И оно исполнилось. Все равно. Из-за меня.
Сириус смотрит вперед застывшими глазами. И пламя свечи отражается в черных зрачках, словно в зеркале.
Дамблдор не спешит утешать. Зачем? Сириус справится сам. Должен справиться.
Мальчик даже не предполагает, насколько он прав… На девяносто процентов, если не сто.
- Откуда вы узнали?
- Как ни смешно, от Пэттигрю. Наша крыса, надо признать, была идеальным шпионом. Для Волдеморта, для нас… для всех, в общем.
Сириус молчит. Долго. И неожиданно проговаривает, по-особому четко произнося окончания слов. Совсем как Мелани Блэк
- Гарри воспитывался в семье сестры Лили. Невилл – у бабушки. Сиротство - непременное условие воплощения пророчества? Или случайно получилось?
- А ты как думаешь?
Дамблдор ждет ответа. Внешне равнодушный. Внутренне напряженный.
Сириус резко отворачивается. От огня, от директора Хогвартса… от жизни.
- А я об этом думать – не хочу! – с вызовом.
Плохо. Очень плохо.
Но хотя бы честно…
Блэк вскакивает со стула и уходит из кухни, даже не попрощавшись.
Тридцать шесть лет. И плюс Азкабан, который внешне состарил Блэка на годы, а внутренне - ни на день. И это еще хуже. Потому что тогда получается 24 – и не годом больше.
По-прежнему порывист. По-прежнему равнодушен к собственной участи. По-прежнему готов жизнь отдать – ради высокой цели. По-прежнему предан… только не Дамблдору.
И это все усложняет.

Время. Время. Время.
Его остается все меньше. Оно просачивается сквозь пальцы. Оно гневно рвется на части при попытке замедлить это неумолимое движение в будущее – по определенному раз и навсегда пути.
Время.
У Финеаса Найджелуса его было предостаточно.
У Альбуса Дамблдора его просто нет.
Не повезло.
Ох, Томми, поумерил бы ты прыть, право слово. Не до тебя сейчас…
Те, самые первые уроки тоже были слишком рано и совсем не к месту. Как тогда, когда орденцы нашли братьев Прюиттов.
Авроры, прибывшие на полчаса позже, так и не узнали, что Фабиан был еще жив, когда на выручку поспели люди Ордена. К счастью, удалось оформить задержание Долохова и еще нескольких задним числом. Благодаря Аластору Хмури.
А убил Фабиана Сириус.
У смешливого Прю, как все его звали, не было никаких шансов.
Часы. Недели. Максимум – месяц.
Проведенный в невыносимых мучениях – словно под непрерывным круциатусом. Без малейшего проблеска сознания. Без малейшего шанса. Без всего.
Барти Крауч уже узаконил Непростительные для поимки (или убийства) Пожирателей. Но только для них.
Те, чье исцеление было невозможно, по законам магического мира гнили заживо в соответствующем отделении больницы Святого Мунго. Иногда годами. Десятилетиями.
- Сириус… Это нужно сделать. Правда.
А тот молчал. Потому что ему было всего лишь 20. И он поклялся никогда и ни за что не применять три запрещенных заклятия. Авада Кедавра, Круциатус, Империус.
И был слишком молод, чтобы вот так вот – одним движением палочки – нарушить данное самому себе слово.
- Сириус. Пожалуйста.
- Давайте я, - Джеймс бледен, и он ненавидит темные искусства… просто ему жалко друга.
- Нет, Джеймс. Сириус?..
И тот поднимает палочку. И произносит два слова, отнимающих у Прю жизнь. Точнее говоря – видимость жизни.
И Фабиан успевает поблагодарить. Одними глазами.
Закончив, Сириус аппарировал. Неизвестно куда.
Джеймс нашел его только через два дня. А где – не сказал.
Глава Ордена Феникса сделал вид, что ничего особенного не случилось.
После первого собрания нового Ордена Альбус решился спросить:
- Знаешь, я столько лет мучаюсь… Помнишь Прюиттов? Когда мы поймали Долохова? Куда ты исчез?
- В Аваллон, - отвечает Блэк равнодушно.
- Куда?!
Ну надо же. Этот молокосос умудрился его удивить.
- Ну, в то, что когда-то им было, - туманно пояснил Блэк. – А Джеймс меня нашел, потому что был Джеймсом. Больше никто не смог бы.
- А если бы и Джеймс не смог? Вернулся бы?
Сириус молчал. Долго.
Под пыточным и то легче было бы.
- А куда бы я делся? – спросил он наконец, пожав плечами. Как тогда, когда Дамблдор осторожно поинтересовался у примчавшегося в Хогвартс Блэка, может ли он по-прежнему рассчитывать на бывшего ученика в борьбе, учитывая все обстоятельства.
Ответ одновременно огорчил и обрадовал.
- Да. Но в разумных пределах.
«Разумные пределы» - это Гарри, разумеется. Его жизнь, его благополучие, его судьба.
И такая вот зацикленность на одной-единственной личности для того, кого Дамблдор наметил себе в преемники, была серьезным недостатком. Устранимым, разумеется. Со временем.
Которого совсем не осталось.

 

Куда. Хороший вопрос.
Один раз цепь уже прервалась.
Преемником Дамблдора должен был стать Том Риддл.
Однако юный Томми, одаренный волшебной силой сверх всякой меры, сделал свой выбор задолго до поступления в Хогвартс.
И ничего уже нельзя было изменить.
Разве что надеяться на лучшее.
Потому что никто не может отнять силу у другого.
Потому что никто не может отнять у другого душу. И жизнь. Не может.
То есть может, конечно же… Но какой ценой?
Если бы жизнь обрывалась в момент смерти…
Но впереди – вечность.
И каждый, кто раскаивается, получает право на бессмертие. И поэтому стоит – снова и снова – пытаться вернуть заблудших на правильный путь. Указать, если нужно.
Свои найдут дорогу в вечность самостоятельно.
Иногда – в особенно темные часы после очередных похорон, когда воздух вокруг начинает душить, и каждый вздох дается с все большим трудом – чудится, что только для этого и существуют все эти Гриндевальды, Волдеморты… и Дамблдоры тоже.
Чтобы путь в бессмертие не обрели недостойные.
Хотя… Томми вот живет. Другой вопрос – как.

С Сириусом все время получалось слишком быстро, слишком рано, слишком рискованно.
- Почему вы не хотите учить его? Почему Снейп?
- Сириус, не горячись. Я не могу. Что, если я спровоцирую Волдеморта на то, чтобы овладеть Гарри? Он давно желает добраться до меня…
- А вы думаете, это единственная причина, по которой Волдеморт может проникнуть в его разум? Да их может быть сколько угодно, разве не так? Почему бы не рискнуть?
- Снейп – хороший специалист…
- Да мне плевать!!! Он может быть лучшим преподавателем окклюменции в мире – только Гарри ему не поверит. Не воспримет всерьез. Разве что вы объясните ему, в чем дело.
- Он слишком юн, Сириус…
- Вот именно поэтому на вашем месте я объяснил бы все предельно откровенно. Иначе… насколько я знаю Гарри, никакие просьбы не заставят его воспринимать эти уроки всерьез.
- Разве недостаточно того, что это нужно?!
И – как пощечина.
- Вы слишком стары, чтобы помнить, как именно мыслят молодые. А Гарри пятнадцать.
- Он достаточно взрослый, чтобы выполнять свой долг.
- Он достаточно юн, чтобы не понимать намеков. И достаточно Поттер, чтобы игнорировать приказы.
Еще один усвоенный Блэком урок. И опять второпях.
Урок, который кажется банальностью, пока не начинаешь его учить.
Все люди разные. Совершенно. И их недостатки – отнюдь не всегда продолжение достоинств…
А еще они очень нелогичны. И непредсказуемы.
Ты можешь строить планы бесконечно – а потом появляется девушка со знаменитой в прошлом фамилией и просит дать ей должность преподавателя прорицания. Лили Поттер и Алиса Лонгботтом, почти одновременно, смущенно пряча глаза, объяснят, что на них пока лучше не рассчитывать. Вот когда детям исполнится хотя бы год – разумеется, обе вернутся к выполнению своих обязанностей…
- Вспомни, как Гарри страдал, когда вообразил, что Волдеморт овладел им!
Последний довод. Во всех смыслах.
И в первый раз волшебное имя – аналог заклятия Подвластия для отдельно взятого индивидуума – не срабатывает.
- И никто. Ничего. Ему. Не объяснил, - Блэк сдерживается из последних сил… а с верхней полки уже свалилась алюминивая кастрюля.
- Даже я. Потому что вы попросили этого не делать.
Разумеется, попросил. Приказывать Блэку бесполезно. А вот просьбы еще действуют. Кажется.
- Гарри не должен ничего знать. Хотя бы потому, что они слишком тесно связаны с Волдемортом.
Взгляд Сириуса непроницаем.
- Значит, его будет учить Снейп?
Дамблдор молча кивает.
- Во имя Морганы! – Сириус взрывается.
- Не кричи. Пожалуйста.
- А что мне еще остается?! Насколько я помню, даже магглы не додумались до того, чтобы запрещать зверям в зоопарке подавать голос!
- Сириус, мы обсуждали это сотни раз…
- И я больше не хочу выслушивать эту чушь. Вам угодно держать меня взаперти? Замечательно. Ваше право.
- Сириус! – с упреком в голосе. Искренним.
Блэк брезгливо морщится.
- Избавьте меня от ваших оправданий, хорошо? Они… унизительны. И лживы, - говорит он холодно.
Радостно смотреть, как быстро компенсирует Блэк утерянные двенадцать лет выпадения из жизни, которая – сама по себе – лучший учитель из всех возможных. Потому что рядом с дементорами можно только существовать. Они не учат ничему. Они только мучают.
- Ты оказался в Азкабане по моей вине прежде всего…
- Ах вот в чем дело? И поэтому вы хотите любой ценой сохранить мне жизнь? А точнее говоря, ее видимость?
Некоторое время Блэк задумчиво играет со свечой. Проводит пальцем по горящему пламени… и кожа на нежной, несмотря ни на что, подушечке темнеет от копоти.
- Ваша вина – ваша личная проблема, Альбус.
Блэк в первый раз назвал директора Хогвартса по имени.
- Если дело в этом… тогда будьте добры, избавьте меня от угрызений вашей совести. Своей хватает. С лихвой.
Дамблдор меняет тему разговора. Не время сейчас откровенничать.
- Даже если с окклюменцией ничего не получится, Волдеморт не сможет овладеть Гарри полностью. Гарри умеет любить. А для Тома эта сила…
- Непереносима. Я помню. Но в жилах Риддла течет кровь Гарри. Что, если он нашел способ использовать «великую силу» в своих целях?
- Он не сможет.
- Мы не знаем его возможностей. И пора бы с этим примириться.
Еще один урок усвоен.
Хотя к нему не приступали даже…
И внезапно Дамблдор решается на откровенность.
Именно сейчас.
В опустевшем после Рождества доме. Холодном, заброшенном, всеми забытом.
Даже Финеас Найджелус, предшественник и родоначальник, не навещает свой портрет на площади Гриммо. Ему и в Хогвартсе хорошо.
Даже Ремус на задании. И вернется не раньше, чем через два дня.
Да и у Альбуса совсем мало времени.
И он признается. Потому что если оставить все, как есть, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. И весьма огорчительными.
- Сириус… ты никогда не задумывался, сколько мне лет?
- А это имеет значение?
- Для тебя – разумеется.

О таком узнают не раньше пятидесяти.
Потому что нет ничего хуже юношеских амбиций, которые, казалось бы, успели исчезнуть навсегда – но готовы пробудиться при первой же возможности. И превратить действительность в цепь падений – с каждым разом все более болезненных.
Только в зрелом возрасте начинаешь понимать, что любое исключение из правил может стать символом надвигающейся беды, а любое твое достоинство – это повод не радоваться, а задуматься.
Потому что любой талант подразумевает ответственность.
Если речь идет о некоем безобидном отличии – например, исключительных способностях к ведению домашнего хозяйства или выращиванию полезных трав на собственном подоконнике, даже тех, которым совершенно нет места ни на чьем-то окне, ни в Англии – потому что в ней не тот климат. А они растут, несмотря на все запреты…
В общем, если речь идет о подобного рода прикладных способностях, человек вполне может прожить счастливую жизнь, даже не подозревая о каком бы то ни было долге-перед. Неважно, кем.
Но Блэк – это не тот случай.
И придется рискнуть. Потому что так надо.


- Думаю, много, - Сириус, сбитый с толку, ответил не сразу.
- Много? Вовсе нет, мой мальчик. Всего сто шестьдесят три.
- А я тут причем? Для меня каждый год – подарок, - огрызается Блэк. - Хотя я и за полсотни не перевалил…
- А должен, - спокойно отвечает Альбус, пряча под ресницами искрящиеся смехом светлые глаза. Потому что Блэк – сейчас – забавен до невозможности. Предсказуем.
На него непохоже.
- Должен – что? Дожить до пятидесяти? Не то чтобы я против, сэ-э-эр… Но вряд ли получится. Я ведь в Ордене.
- И что?
- А то, что у нас уровень смертности повышен. Просто до неприличия. Работа слишком опасная. Хотя разумеется, вы вольны держать меня здесь хоть триста лет – и тогда я буду в полной сохранности. Прямо как мумия.
Сириус улыбается – немного криво и натянуто. А Дамблдору не до смеха.
Блэк почти не ест, когда остается один. В человеческом обличии.
Лишь иногда достает консервы или кость, чтобы накормить самого себя в виде собаки.
Он на пределе. И это видно всем, даже неугомонной Молли Уизли.
- Но если вы на самом деле собираетесь так поступить – я ухожу. Завтра же. Я, знаете ли, слишком молод и слишком обыкновенен для того, чтобы изображать музейный экспонат.
- Именно. Ты слишком молод, и в обычных условиях я отложил бы этот разговор хотя бы на пару десятков лет. Но сейчас… Сириус, выслушай меня, пожалуйста. Это не займет много времени.
- А хоть бы и много. Какая разница? Я не занят. В ближайшие недели. А может, месяцы… - тон предельно раздраженный, и в нем звучит сарказм.
Эти уроки тоже были не ко времени и не к месту – настолько, что даже Ремус, который обладал восхитительной, выдающейся, потрясающей порядочностью, деликатностью и мягкостью характера (вот уж чем сам Дамблдор сроду не отличался!), и то с трудом сдерживался, чтобы не перегрызть глотку обидчикам Блэка. Северусу Снейпу и Молли Уизли. И только укоризненный взгляд директора Хогвартса, которому Люпин был слишком многим обязан, удерживал оборотня от резких слов и необдуманных поступков. Взгляд Дамблдора – и молчание Сириуса.
Оно имело разные причины… и тоже радовало.
Ученик схватывал на лету непрочитанные лекции и давал ответ на необъясненные задачи. Как и должен был.
Вообще, если бы не вся ситуация в целом, Дамблдор чувствовал бы себя самым счастливым учителем в мире. Потому что цель истинного педагога – воспитать тех, кто тебя превзойдет. Или хотя бы станет равным. Когда-нибудь.
Но этого «когда-нибудь» у них нет. У обоих. И поэтому приходится торопиться.
- Сириус, очень многие – я бы сказал, их даже слишком много – воспринимают меня, образно выражаясь, как атланта, который удерживает небеса на своих плечах.
-Мое небо можете оставить в покое, - отвечает Блэк, сердито сверкнув глазами. – Сам разберусь.
Дамблдор не выдерживает и улыбается. Сириус сейчас похож на юную мандрагору – еще не знающую, что единственное ее предназначение – вернуть кому-нибудь жизнь и здоровье, и протестующую против смены обстановки. Как будто этот беспомощный протест, эти крики и удары острых кулачков могут хоть что-нибудь изменить.
- Не сомневаюсь. Но я не всегда был таким. Когда-то и я искал опоры во внешнем мире. Искал кого-то вовне, кто сможет объяснить, как надо жить и что нужно делать. Могущественного, мудрого, вечного. Того, кто не боится принять на себя ответственность за чужую жизнь… и чужую смерть. Того, кто точно знает, что битва добра со злом продолжается вечно, и победы без жертв не бывает – и готов жертвовать не собой, это ведь так просто, верно? Другими. Может быть, самыми близкими и дорогими. Ради тех, кого он в глаза не видел.
Блэк закуривает – его пальцы дрожат – но молчит.
- Мне понадобилось пройти множество путей, чтобы добраться до самого себя.
Сириус слушает. Внимательно и чуть настороженно.
- Волдеморт слишком боится меня, чтобы оставить в покое.
- Вы хотите, чтобы я вам посочувствовал?!
- Не мне. А тем, кто будет переживать мою смерть так, словно солнце упало на землю или океан вышел из берегов.
- А. Мне их заранее жаль. Это все?
- Нет. Видишь ли, Сириус, атланты действительно существуют. Они, разумеется, не держат на плечах небо – это было бы слишком просто… Но они правят. Плохо ли, хорошо ли… но кому-то надо это делать.
Сириус издает лающий смешок.
- Расскажите это все Фаджу, - говорит он. – Господин министр послушает вас с удовольствием. А мне, признаться, рассуждения о том, кто, как и чем управляет, наскучили еще в детстве.
- А жаль. Сириус, мое так называемое величие - не могущество, не бессмертие, не выдающиеся магические способности. А всего лишь готовность отвечать за все, происходящее в этом мире.
- А что в этом такого особенного? По-моему, абсолютно все несут ответственность. По меньшей мере за собственные поступки.
- Ты ошибаешься. Не все. Большинство людей рады переложить тяжкую и почетную привилегию принимать решения на кого-нибудь другого.
- И несут ответственность за тех, кому доверились, - вскольз замечает Сириус. – Так что я прав. А ошибаетесь вы. Или это всего лишь очередная проверка? Волдеморт – своих – регулярно трясет на предмет достаточной лояльности…
Дамблдор прикрывает глаза тяжелыми веками.
Ты ведь понимаешь. Ты все понимаешь, Сириус. Сердцем. Так зачем же мучаешь – и себя, и меня?
Может быть, поэтому голос звучит слишком резко, а следующие слова по меньшей мере не обдуманны.
- Я, разумеется, ни в коем случае не прорицатель, но боюсь, что все и так ясно. Не думаю, что мне удастся дожить до ста семидесяти. Мне нужен преемник.
- Я считал, что это Гарри, - спокойно говорит Сириус. Не задав ни единого вопроса.
Мерлин великий… ну почему тебя угораздило так поздно родиться и к тому же
бездарно угробить на глупые самоукорения и самообвинения двенадцать мирных лет! То есть… не глупые, разумеется, в каком-то смысле это качество -отвечать за собственные промашки собственной же жизнью - важнее, чем все остальные, вместе взятые… Но все равно обидно.
- Гарри вполне достаточно того, что он Избранный.
- Рад, что вы это понимаете, - холодно говорит Блэк. – Надеюсь, эта схватка не затянется лет на пятьдесят. Гарри заслуживает лучшего, чем участь воина, который вновь и вновь поднимает меч из чувства долга, а сам мечтает о покое и тихом доме на берегу спокойного озера…
- А ты мечтаешь об этом?
Сириус отвечает не сразу.
Он обходит вокруг стола, задувая свечи – хотя может воспользоваться магией. Потом палочкой отправляет в раковину грязную посуду, произносит заклинание, чтобы щетка принялась за дело.
- Я давно уже потерял право мечтать, - тихо говорит он наконец. – Да и что толку? Но Гарри когда-нибудь сможет делать все, что заблагорассудится. Не думая о волшебном мире.
- Да. Сможет.
Сириус снова усаживается напротив Дамблдора.
- И что за сцену вы устроили со Снейпом?
- Опять я виноват? – Блэк почти шипит.
- Тебе не было нужды присутствовать…
- Не было нужды? Видели бы вы лицо Гарри, когда он вошел в эту чертову кухню!
- Мы все сейчас должны работать в команде.
- А позволено одному из игроков поинтересоваться, кому именно мы должны? – Блэк не говорит уже – рычит. - Смиритесь наконец с тем, что они ненавидят друг друга. И даже вам этого не изменить.
- Может быть, они сблизятся во время этих уроков. И Снейп…
- Ему давно пора выбраться из пеленок, вы не находите? Или он недостаточно «взрослый и умный»?!
-Тебя удивит, если я скажу «нет»?
Альбус улыбается и тянет к себе бутылку бренди.
- А вот тебе не стоило бы вестись на провокации, - продолжает он, наполняя бокал.
Блэк невольно улыбается в ответ. Но тут же хмурит брови.
- Мы ровесники.
- Дело не в возрасте.
Альбус делает большой глоток и приступает к главному.
- Ты знаешь, сколько заклятий охраняет Азкабан?
Блэк застывает. И струя из бутыли льется через край бокала.
- Заклятий? Зачем они, если есть дементоры?
- Которые слепы, как ты справедливо заметил. Так вот. Азкабан защищен множеством способов, о которых не информируют широкую публику и тем более заключенных… Твой стакан давно уже полон, не стоит переводить ценную жидкость на орошение этого стола.
Сириус машинально отставляет бутыль в сторону.
- Они никогда не менялись. Разве что совершенствовались. Так вот, мой дорогой, в стенах Азкабана анимаги не могут обращаться. С семнадцатого века, когда один заключенный попытался воспользоваться своей анимагической формой.
- Кто он был? И что с ним стало? – заледеневшие было серые глаза мгновенно теплеют.
- Он превращался в беркута. Его нашли на берегу моря. Мертвым. Азкабан не зря считается самой страшной тюрьмой для волшебников, из которой невозможно бежать…
- Но я бежал! А до меня – Крауч-младший! Я думал, предыдущие побеги просто не афишировались…
- Бывало и такое… - Дамблдор улыбается себе в усы. – Но всякий раз в побеге были замешаны сообщники. Сильные маги – снаружи. Но до идеи с подменой заключенного и оборотным зельем не додумался никто. Так что можно отдать должно Барти и его жене…
- Но я же бежал! Значит, можно…
Дамблдор допивает свое брэнди и принимается крутить большими пальцами.
- Видишь ли, Сириус… Я тоже могу делать вещи, которые недоступны почти никому. Но это не значит, что я смогу научить им хоть кого-нибудь. Понимаешь?
- Не очень. Но мне это все равно не нравится…
И внезапно Блэк произносит – почти беспомощно:
- Но мне было нужно бежать, понимаете? А если нужно…
- Именно. Если нужно.
Еще один бокал наполнен доверху. Так, что приходится держать его обеими руками, чтобы не расплескать бренди по столу. Ему и так сегодня досталось…

 

- Сириус, я не даром сказал, что начал этот разговор слишком рано. Ты молод. Непозволительно молод. Но у меня нет другого выхода. Я даже не могу начать учить тебя по-настоящему – всему, что надо знать «некоронованному королю» волшебного мира, - в голосе Дамблдора – злая и нескрываемая ирония. – Или, если хочешь, Атланту, который держит на своих плечах общее небо…
- Королю?! – Блэк хохочет, и смахивает непрошенные слезы… и наверное, ему хочется, чтобы все это оказалось ночным кошмаром. – А причем тут я? В этой партии я тяну максимум на слона…
- Так больше некому, - спокойно говорит Дамблдор. И улыбается вновь.
Откровенно и беспощадно.
- Оставьте свои игры, ладно? Я не слон даже – пешка! Фигура на размен!
- Я сожалею, но тебе придется выпрыгнуть за пределы доски. И заменить меня на месте игрока. Иначе мы все окажемся в проигрыше.
- Что за чушь? Во-первых, вы вполне себе живы, а партия, в которой на одной стороне играют двое, проиграна заранее. Во-вторых, я не подходящая кандидатура.
- Я ценю твое стремление решать все на свете самостоятельно, но в данном случае решение за мной. И только за мной. Ты ничего не можешь изменить. Так вот… у нас просто нет времени подготовиться к неизбежному. И чем раньше оно настанет – тем лучше.
- И на что похоже это ваше неизбежное? Хотя… я так думаю, лучше вообще не спрашивать. Но к счастью, этот разговор не имеет смысла. Вы ошиблись. Я всего лишь Сириус.
Его голос спокоен… и только те, кто знают его достаточно хорошо, могут различить за равнодушием предельное напряжение и неприятие. И слов, и того, кто их произносит.
И еще – мольбу.
- Вы должны помнить! Я всего лишь безответственный юнец. Мародер. Вы забыли? Великовозрастный болван, высоко одаренный бандит… Все, что я делал в жизни – это шалости. И немножко чувства долга.
- Немножко?
Дамблдор с деланной невозмутимостью наполняет бокалы снова.
- Ты неправильно расставляешь акценты, Сириус. Чувство долга. И немного шалостей.
- А как же любимая история Снейпа? О том, как я хотел его убить? – Блэк криво усмехается.
- А ты хотел? Насколько я помню, ты искренне удивился, узнав, что Северус вообще туда пошел…
- Неважно. Я сделал то, что сделал. И этого достаточно.
- Нет. Далеко недостаточно. Делать гораздо приятнее, чем бездействовать, если это необходимо. Поверь уж на слово.
- Почему я должен вам верить? - тонкие пальцы цепляются за бокал, как утопающий за первую попавшуюся соломинку.
- Потому что нужно верить. Хоть кому-нибудь. А Волдеморт тебе, насколько я могу судить, совершенно не подходит.
- А я не верю! – упрямо и почти по-детски.
Интересно, судьи чувствуют такую же неловкость, вынося приговор? Не себе – другому? Помятуя, что они люди и могут ошибаться?
- Ты имеешь на это право, - Дамблдор пожимает плечами. Безжалостно и беспощадно.
Потому что даже на жалость – простую человеческую жалость! – и на ту времени не остается. – Можешь разбить о стену свой бокал. Разнести вдребезги кухню. Стереть с лица земли этот особняк. Только зачем? Это ведь ничего не изменит…
- Есть куда более подходящие кандидатуры. Насчет Гарри я согласен полностью… Но остальные! Есть Ремус. У него достаточно развиты необходимые качества. Он умен. И он добр к людям, в отличие от меня!
- А кто тебе сказал, что необходима доброта? – спокойно отвечает Дамблдор.
Сириус словно не слышит.
- Профессор Макгонагалл. Или Артур Уизли. Или Кингсли - он великолепен, верно? Есть ваш брат…
Дамблдор улыбается – весело и беспечно.
Интересно, мальчик упомянет имя школьного врага?
- Да хоть зельевар ваш драгоценный!
Умничка…
- Почему я?!
- Я тоже спрашивал, Сириус. Только мне не ответили. И тебе ждать ответа не стоит. Так получилось.
- В конце концов, я недостаточно умен, чтобы занять ваше место.
Это жестоко. Это подло, наконец… Но это нужно.
- Самым умным в вашей компании в конце концов оказался Питер. Устраивает?
Лицо Сириуса опадает на глазах. Съеживается, словно гигантский осьминог, подобравший все конечности под ненасытное брюхо.
- Питер…
- Умен, да. Как все крысы. И что дальше? Ум – не главное в нашем деле.
- В вашем!!!
-Нет, Сириус. В нашем. Нашем общем.
Сириус молчит, ощетинившись.
- Это похоже на поиск противоядий. Ты можешь точно узнать, как именно приготовлена данная конкретная отрава… потратив кучу времени. А можешь предложить безоаровый камень. Это гораздо быстрее – и иногда спасает жизнь.
Сириус молчит.
- Мы с тобой – эти самые камни. Ты и я.
- Нас с вами нет. И быть не может.
- Пока нет. Но ты должен успеть стать таким, каким стал бы много лет спустя. За очень короткое время. - спокойно объясняет Дамблдор. - И есть только один способ.
- И какой же? – холодно интересуется Блэк. – Родиться заново и совершенно другим?
– Пройти через Арку смерти в отделе тайн.
- Что?! – Сириус вскакивает с места.
- Это рискованно. Это опасно, - говорит Дамблдор как ни в чем не бывало. – Ты можешь просто не вернуться. Никогда.
Дамблдор вздыхает и добавляет:
- Но ты вернешься. Это надо сделать, Сириус.
- И сколько времени у меня может уйти на поиски пути обратно?
- Я думаю, от трех до пяти лет.
- Что?! Это невозможно, - Блэк начинает мерять шагами кухню. От плиты до камина – через всю большую комнату. Наискосок. Огибая стол. Поворот на месте – и то же полудвижение, полускольжение обратно. И снова. И снова.
- Сириус, это необходимо. Пойми, наконец.
- Я не могу оставить Гарри.
- Ты поможешь ему, если рискнешь.
- Чем ему поможет то, что я не вернусь? Я, конечно, существо совершенно бесполезное… но лучше уж я не успею и сдохну от того, что не успел, чем оставлю Гарри во второй раз. Один на один с Волдемортом.
- Сириус…
Тот останавливается – спина прямая, и волосы в полумраке сливаются с черной мантией.
- Я не могу тебе приказывать. Но я прошу.
Блэк поворачивается – плавно и стремительно.
- Нет. Мой ответ – нет. Ни за что.
- От этого зависит будущее магического мира…
- Будущее? – Сириус горько смеется. - Мне нет дела до их будущего. Теперь уже нет. Меня волнует судьба тех, кого я люблю – здесь и сейчас. А на все остальное мне – плевать.
- Это ты сейчас так говоришь. Но когда-нибудь ты поймешь, насколько ошибался. И как ты сможешь жить?
Блэк пожимает плечами.
- Паршиво. Но мне не привыкать.
Дамблдор ожидает, что бывший ученик хлопнет дверью об косяк, но тот неожиданно закрывает ее бесшумно – и плотно.
Лучше бы он злился…

Эту стену не пробьешь.
Она похожа на вход на Диагон-Алли. Кирпичики, по которым нужно ударить палочкой – и они исчезнут.
Только вот стучи или не стучи – все равно не получится.
Он всегда на собраниях – если, разумеется, луна не полная.
Он внимательно слушает и даже что-то говорит – неуверенно, нерешительно… не надеясь, что его послушают. Нет – радуясь, когда его не слушают.
В таких случаях Блэк улыбается и смотрит на главу Ордена прямо и весело. Почти торжествующе.
Словно перешептывание в тот момент, когда он говорит, или бурные громогласные возражения оправдывают его полностью.
- Сириус, подумай…
- Мне не положено думать, - белозубая безмятежная улыбка. – И даже делать.
Стена.
- Сириус, ты не мог бы подежурить вместо Тонкс, ей нужно…
- Это же опасно, верно? – нескрываемая ирония. – А вдруг меня увидят?
- Трус, - шипит Северус сквозь стиснутые зубы – чтобы получить в ответ язвительную ухмылку.
- Я всего лишь выполняю приказ, Снейп. Ты должен радоваться, что я наконец научился послушанию. Я и тебя послушаю. Только прикажи…
- Исчеззззни…
- Есть, мастер! – браво отвечает Сириус… и действительно исчезает.

Искусно скроенная оборона дала сбой один-единственный раз.
- Какое ты имеешь право отказываться?!
- Обыкновенное, Блэк. Поттер не обладает способностями к окклюменции. И к тому же имел дерзость залезть в мои воспо…
- Не смеши. Я тоже помню. Это было так обидно?
Снейп молчит, насупившись.
- Хочешь, я попрошу прощения?
- Что?!
- Попрошу прощения. За себя и за Джеймса. Прямо сейчас. При всех. Встану на колени – и…
- Жду с интересом… Блэк.
- Не смею задерживать столь важную персону.
Замершие Уизли. Тонкс, проглотившая готовый прорваться вовне вскрик и прижавшая ладонь к губам. Застывшие глаза Люпина – и остальных.
А Блэк опускается на колени – без тени стыда. И смотрит открыто и без улыбки.
- Прости. Мы были идиотами.
- Думаешь, одно слово все изменит? - насмешливо спрашивает Снейп. - Решит все проблемы и оплатит все счета? Тебе-то уж должно быть известно, Блэк, что в жизни все не так легко. Хотя при твоей инфантильности и безмозглости...
- Северус! Профессор! - сразу несколько голосов. Укоризненных, возмущенных...
А Сириус, сузив глаза, произносит неожиданно доброжелательным тоном:
- Мне подползти к тебе и поцеловать край мантии, как делают Пожиратели Смерти? Лорд Северус – звучит, черт побери…
Снейп бледнеет до синевы. До дрожи. До яростного блеска в черных непроницаемых глазах.
- Значит, нет? Я так и думал.
Блэк поднимается и тщательно отряхивает мантию.
- Смешно - я все время переоцениваю твои интеллектуальные и прочие возможности. Как тогда, когда ты полез в нашу Хижину. Вот и сейчас вдруг понадеялся, что ты оставишь позади детские обиды…
Серые глаза равнодушно скользят по застывшему бледному лицу.
- В любом случае, в следующий раз будь добр – мсти мне, если совсем уж невмоготу. Я все-таки лучший друг Джеймса… был. Оставь в покое Гарри.
Молчание затягивается… и наконец Снейп произносит сквозь стиснутые зубы, совсем забыв, что Дамблдор - здесь:
- Чтоб ты сдох, Блэк…
- Ну что ты, Нюниус. Меня так берегут! Можно сказать, холят и лелеют…
Яростный взгляд, торопливые шаги… и пола взметнувшегося плаща сбивает со стола подсвечник.
Все молчат. А Блэк спокойно гасит обрадовавшееся новой добыче жадное пламя. Усмиряет его палочкой, водружает на стол мирно горящий канделябр…
- Я еще нужен? Думаю, нет. И Клювокрыла кормить пора…
Поклон – всем и каждому. Любезный, почти светский, подчеркнуто-вежливый.
И Блэк снова исчезает.

Жизнь нелогична. Такая же, как и люди.
Прибыть в штаб-квартиру – чтобы вместо бывших и настоящих авроров встретить в пустом доме Кричера. Которого, если совсем уж не кривить душой, давно хочется прибить на месте – настолько он здесь лишний.
И он смеется, рассказывая о ловушке, которую Волдеморт выстроил для Гарри и Сириуса. Для обоих. Для Избранного и преемника.
Том всегда был умен. И сумел использовать Силу Любви… ради собственного блага.
Гарри понесся спасать Сириуса. А Сириус – спасать Гарри.
И оба теперь там. В министерстве. В отделе тайн.
Счастье еще, что на этот вечер было назначено собрание. Что авроры все, как один, прибыли пораньше – и смогли немедленно отреагировать на сигнал тревоги.
Блэк должен был остаться… как всегда. Но не остался.
Не мог остаться – а кто бы смог на его месте?
Если ты сам, наплевав на все и вся, аппарируешь в министерство, еще не зная, что тебя ждет там. Не зная, жив ли Гарри и остальные дети. Жив ли вообще кто-нибудь…
…чтобы обнаружить, что Сириус Блэк и Беллатрикс, его кузина, в пылу схватки вскочили на возвышение. Что Сириус сражается – хотя скорее развлекается – стоя к Арке спиной. К той самой Арке.
И, воспользовавшись всеобщим замешательством, невербально произнести нужное заклинание. Замедляющее движения.
Так, чтобы Сириус не успел увернуться от очередного луча.
Так, чтобы он посмотрел на тебя с ужасом и болью, выгнувшись дугой.
Так, чтобы ты успел произнести – одними губами: «Так надо. Прости».
Так, чтобы в очередной раз убедиться, что есть нечто превыше некоронованных королей и атлантов, удерживающих на своих плечах чье-то небо.
Дарящее надежду именно тогда, когда казалось, что все потеряно.
Надежду, которую не может преодолеть даже Волдеморт.
Потому что Гарри подумал о Сириусе. Пожелал быть с ним рядом – неважно, живым или мертвым. Только бы с ним…
И Волдеморт не выдержал этого «неважно». Сбежал, чтобы не возвращаться. Никогда.
А Сириус…
Его взгляд будет последним, что увидит Дамблдор перед смертью.
Он знает это так же точно, как и то, что умрет. Совсем скоро.
Смерть – всего лишь очередное приключение, разве не так?
Жаль, что Сириус не сможет оценить это открытие. Об этом они поговорить не успели. Как и о многом другом.
Ничего. До этого мальчик додумается сам. Когда вернется в мир живых.
Так надо.

Другие фики этого автора
Фанфики На главную