Есть такая профессия...
Автор: Дайлис Джин.
Пейринг: Рита Скитер/заключенные Азкабана (односторонний)
Рейтинг: G
Дисклеймер: все принадлежит JKR.
Саммари: Рита Скитер берет интервью у Узника Азкабана.
Комментарии: Такая профессия действительно есть. "Журналист" называется...

Только в газете «Ежедневный пророк» - самые свежие новости, эксклюзивные интервью, сенсационные расследования. Читайте в новом номере:
- Недавнее заявление министра магии: что стоит за запретом на ввоз в Великобританию летающих ковров?
- Новые загадки египетских пирамид: группа туристов из Алжира бесследно исчезла в гробнице Александра Великого
- И уникальный репортаж Риты Скитер «Один день на острове смерти». Сенсационное интервью с ближайшим сторонником Сами-Знаете-Кого. Начало на стр. 2

Как известно, тюрьма Азкабан – полностью закрытое для посторонних место. Ее стены неприступны. Ее узники невидимы. Так было, пока Рита Скитер, талантливый и отчаянно смелый репортер, не сумела штурмом взять древние стены. Даже служители закона не смогли устоять перед шармом красавицы-блондинки. Она не только побывала в самой страшной тюрьме для волшебников, но и сумела взять интервью у самого близкого сторонника Сами-знаете-кого.
Мисс Скитер любезно согласилась обнародовать заметки, которые она вела во время командировки на Остров смерти. По мнению редактора, они наиболее полно отражают саму атмосферу Азкабана.

Мне казалось, этого никогда не произойдет. Не в этой жизни.
Но после долгих просьб, ходатайств и обещаний я все же стою на палубе жалкого суденышка.
Серое небо. Мечущиеся чайки. Свистящий ветер.
Все это настолько обыкновенно, что даже я сама не осознаю, что свершилось чудо.
Азкабан видел многое. Но вряд ли юдоль слез, печали и раскаяния, гробница зверских преступлений и погибших надежд, готова к появлению юной ведьмы в ярко-розовой мантии, сшитой из тончайшего шелка по новейшему фасону.
Пришедшей сюда по своей воле, чтобы приподнять завесу тайны над обителью ужаса.
Я лишь пугаюсь собственной смелости, ловя губами соленые брызги.
До меня этот путь проделали сотни волшебников. Они со страхом в сердце всматривались в серый горизонт, ожидая появления смутных очертаний древнего замка.
Но море кажется таким мирным, хотя и мрачным… И я не сразу замечаю, как тяжелые тучи впереди сгущаются до грозовой черноты. Лишенной света – даже фиолетовых всполохов молний.
Вот он – Азкабан. Самая страшная тюрьма для волшебников, забывших закон.
Отсюда, с расстояния в милю, он кажется то ли тучей, то ли горой. Грудой камня.
Не верится, что там может быть хоть что-то живое.
Censored Мы приближаемся… и внезапно наступает тишина.
Полная. Давящая. Невероятная.
Она оглушает.
И я с невольным ужасом осознаю, что преступники, запертые в этих стенах, не слышат ни криков чаек, ни умолкающего рокота моря.
Они лишены даже этого. И по заслугам.
Но все равно страшно.

- Осторожнее, мисс, - здешний Вергилий любезно подает мне руку, помогая сойти по скользкому от соли трапу.
Это весьма кстати – попробуйте сами пройтись по качающейся доске на высоченных каблуках!
Мы, обмениваясь ни к чему не обязывающими репликами, идем по мокрой гальке. Как вдруг…
Я искренне надеюсь, что читателям «Пророка» придется пережить это только вместе со мной – силой воображение.
Холод и темнота накатывают, как морской прибой… и все, о чем я могу думать – это о моем несостоявшемся выпускном бале. Одна из моих однокурсниц (я не буду называть ее имя по понятным причинам), завидовавшая моей популярности, воспользовалась моментом и наслала на меня заклятие. У всех на глазах. Я снова слышала этот жалящий смех, я снова шла в больничное крыло, глотая слезы отчаяния… читательницы наверняка меня поймут.
В этот момент я – Рита Скитер, один из лучших корреспондентов «Пророка» и весьма привлекательная женщина – снова стала глупым ребенком, который чувствовал себя самым несчастным созданием в мире.
Сейчас, когда я это пишу, мне стыдно. Настолько мои горести жалки по сравнению с чувствами тех несчастных, которые при виде дементоров наверняка вспомнят своих родных, убитых Пожирателями Смерти.

- Погоди… дай-ка я вычеркну этот абзац.
- Ты что, Рита?!
- Ну, это уж как-то…
- Милая моя! Ты же профессионал! Великолепная сентенция. Бьет по живому. И вызывает ощущение подлинности… Да наши милые подписчицы просто обрыдаются, даже если в их жизни самое страшное огорчение – подгоревшее блюдо! А что ты видела на самом деле?
- Не твое дело!
- В любом случае, ты нашла хорошую замену подлинному воспоминанию.
- Да пошел ты…
- Что с тобой, Рита?
- Не знаю. Мне после Азкабана как-то не по себе…
- Тебе надо отдохнуть. Закончим – и отправляйся в отпуск.
- Мне не…
- За счет редакции. Успокойся. Я не хочу потерять своего лучшего журналиста.

Но тогда… Мерлин, мне было плохо. Очень плохо.
Я не сразу осознала, что боль ослабевает.
И только через несколько секунд увидела, что по темно-серой стене скользит тень высокой фигуры в плаще.
Дементоры.
Существа, благодаря которым наш нынешний мир в безопасности.
Как только он удаляется, я обретаю возможность дышать. Жить.
- Вы слишком легко одеты.
Мой рыцарь без колебания набрасывает мне на плечи собственный плащ.
- Спасибо, - шепчу я, кутаясь в мягкую ткань.
В этот момент за моей спиной закрываются узорчатые ворота.
И на мгновение кажется, что это навсегда.
Однако первые впечатления обманчивы.

Редактор улыбается во весь рот.
- А я уж думал, что ты решила рассказать все, как есть. Хочешь пива?
- Лучше огневиски. Рассказать… я что, сумасшедшая?!

Внутри тюрьма оказывается удивительно обыкновенной. И даже комфортной.
Дементоры большую часть времени дежурят снаружи. И это понятно. Иначе и с ума сойти недолго.
А ведь многие попадают сюда на время. И выходят законопослушными гражданами.
- Мы должны дать шанс каждому оступившемуся, - комендант тюрьмы рубит воздух ребром ладони. – Шанс снова вернуться к нормальной жизни. И для этого делается все возможное.
Больше всего меня потрясла библиотека. Великолепное собрание томов.
- Многие заключенные используют это время для самообразования. Естественно, здесь нет книг по темной магии, но все остальное доступно, - свидетельствует комендант.
- В школе я был не самым блестящим учеником, однако за эти полгода я узнал столько нового! С нетерпением жду момента, когда мне вернут палочку и я смогу наконец применить свои знания на практике! – Джордж Харрисон, которому до освобождения осталось меньше недели, полон энтузиазма.
- Ну как, парень, ты не будешь больше нарушать закон?
- Нет, разумеется! Зачем мне это?
- Вот и правильно, - комендант покровительственно хлопает узника по плечу. – Ты парень молодой, у тебя все впереди…
Пожалуй, одно из самых важных завоеваний магического сообщества – то, что пребывание в тюрьме действительно не становится клеймом на всю жизнь. Преступления, которые привели Джорджа и остальных в этот мрачный древний замок, остаются погребенными в его стенах.
Я с удовольствием пожимаю крепкую руку Джорджа. По счастью, нынешнее законодательство позволяет бывшим узникам не афишировать свое пребывание в Азкабане. Невозможно не испытывать симпатии к этому высокому блондину с открытой, веселой улыбкой. Невозможно поверить, что этот человек – преступник.
- Видели бы вы его полгода назад, мисс Скитер!.. Осужден за издевательства над маглами.
Отношение к заключенным особенно потрясает. Казалось бы, после всех жестокостей времен потрясений, когда над волшебной Британией царила власть Черной метки, заключенные Азкабана не должны рассчитывать даже на тень милосердия. Однако все совершенно не так.
- После того, как специальная комиссия занялась Департаментом магического законодательства, было выявлено множество нарушений. Виновные понесли наказание.
Специальная комиссия была создана после знаменитого дела Лонгботтомов. Нападение на двух мракоборцев потрясло всю магическую Британию. Еще большим потрясением оказалась весть, что одним из Пожирателей смерти, совершивших это беспрецедентное злодеяние, оказался Барти Крауч-младший, сын тогдашнего начальника Департамента магического законодательства.
- Тот случай был поворотным пунктом, мисс Скитер. Несчастный юноша не прожил и года. Однако его ли вина, что он поддался на лживую пропаганду искусных ловцов душ? Виноват ли Джордж? Я не уверен, - говорит комендант. – Это дело стало уроком для нас всех. Равнодушие – вот причина того, что многие юноши поначалу были очарованы идеями Сами-Знаете-Кого. Равнодушие родителей, занятых карьерой, равнодушие окружающих, озабоченных только собственными проблемами… И не в последнюю очередь – равнодушие стражей закона. Задача каждого мракоборца – относиться к любому уличенному нарушителю, как к личности. Разобраться, что именно привело его к преступлению.

- Он что, действительно так сказал?
- Послушай, Родольфус, это входит в их обязанности. Патетические речи, высокие слова… А ты думаешь, я все придумала?
- Я просто не хочу неприятностей.
- Не будет неприятностей, не волнуйся. Он действительно это сказал.
- Наверное, выучил абзац из твоей последней статьи про Визенгамот.
- А почему бы и нет? Зачем придумывать самому, если можно использовать профессионала?

Однако не все так просто. Здесь, в Азкабане, отбывают заключение те, чьи имена до сих пор произносятся с ужасом и страхом. Те, чьи преступления превосходят самые смелые фантазии. Пожиратели смерти – само это словосочетание до сих пор вызывает дрожь.
На их совести такой груз, который не под силу вынести большинству нормальных людей. Прислужники Сами-знаете-кого.
Теперь они – лишь лица на первых полосах выпусков «Ежедневного пророка» конца семидесятых – начала восьмидесятых годов, которые давно уже пылятся на чердаках или в библиотеках. А могилы жертв того страшного времени поросли свежей травой.
Тех, кто умирает в Азкабане, хоронят под стенами древнего замка. Даже после смерти они остаются заключенными.
Ближайшему стороннику Сами-Знаете-Кого тоже предстоит упокоиться здесь.
Всех преступлений Сириуса Блэка не знает никто.
Он уличен лишь в последнем и самом… впечатляющем. Если здесь уместно это слово.
Одним заклятием Блэк убил тринадцать человек. Волшебника Питера Пэттигрю, пытавшегося остановить его. И двенадцать ни в чем не повинных магглов, оказавшихся не в том месте и не в то время.
Блэку было двадцать два года.
Продолжение в следующем номере

- Ты гениальна, Рита! Послушай, это может быть целая серия, с фото…
- Свихнулся? Кто же позволит фотографировать заключенных?
- Они же не всегда были заключенными… в общем, давай, Рита. Школьные фотографии, воспоминания друзей…
- Единственный друг, который у него остался, отказался давать интервью.
- Мерлин великий! Кто его друг? Министр магии?
- Нет, но…
- Придумай что-нибудь. Первый раз, что ли?

Следующий номер. Продолжение истории

Я прибыла в Азкабан, надеясь на эту встречу.
Сириус Блэк. Ближайший сторонник Сами-Знаете-Кого. Представитель одного из самых уважаемых в волшебном мире родов.
- Он с детства проявлял дурные наклонности, - сообщает Нарцисса Малфой, родственница Блэка. – Его жестокость и неуправляемость стала притчей во языцех.
Именно благодаря ему репутация Слизерина как главного пристанища Темных волшебников подверглась сомнению.
- Когда Сириус Блэк поступил в Гриффиндор, это стало настоящим потрясением для всех студентов, - говорит Люциус Малфой.
Однако подобный диссонанс с семейными традициями не значил ничего.
- Он всегда был жесток к тем, кто становился у него на пути, - рассказывает Северус Снейп, однокурсник Блэка и нынешний профессор Зельеварения в Хогвартсе. – Мы враждовали в школе, и все закончилось тем, что в шестнадцать лет Блэк попытался меня убить.
Немалую роль в последующей трагедии сыграла снисходительность директора школы – Альбуса Дамблдора. По традиции он отказался от общения с прессой - что в наши свободолюбивые времена открытости и доверия заставляет заподозрить, что победителю Гриндевальда, во власть которого отданы души юных студентов Хогвартса, есть что скрывать. И одна из причин этого упорного молчания очевидна:
- Блэк… Он был главным хулиганом Хогвартса, главарем команды из четырех человек, и никто не мог противостоять этим бандитам. Дамблдор всегда питал слабость к подобного рода личностям. Так что Блэку все сходило с рук, - пожимает плечами Освальд Рейнольд, выпускник Равенкло, окончивший школу годом раньше.
Но есть и другие свидетельства.
- Если бы кто-то сказал, что Блэк станет Темным волшебником, я бы очень удивилась, - улыбается Розмерта, владелица кафе «Три метлы» в Хогвартсе.
- Дружная гриффиндорская четверка… Их все любили, на самом деле, - сообщает бывший декан Слизерина Горацио Слагхорн. – Очаровательные мальчики. И особенно Блэк. Талантливый ребенок – и такой красавчик! Настоящий сердцеед!
- Наша дружба остается самым лучшим моим воспоминанием, - Ремус Люпин, единственный из школьных приятелей Блэка, кто остался в живых, прячет лицо в ладонях. – Я просто не хочу думать о том, что произошло позже.

- Умница. Видимость объективности в нашем деле – это все!
- Вот именно – видимость…
- Да брось. Уверен, что этот самый Люпин подпишется под каждым словом, когда увидит статью. Блэк был весьма популярен в Хогвартсе. Моя дочь до сих пор вспоминает его не без сожаления… Она училась курсом младше.
- А я – пятью курсами старше. И?!
- Да так…Надеюсь, ты не станешь упоминать Поттера?
- А что? – с вызовом. - Великолепный сюжет. Предательство, измена, трагедия…
- Рита, это не смешно. Пусть верная дружба останется доброй сказкой…
- Не имеющей отношения к реальности? Впрочем, ты прав. Мы ведь должны «формировать общественное мнение». А публика сейчас не хочет сложностей…
- Именно.

Я сижу в тесном кабинете коменданта, обставленном в том же аскетическом стиле, что и камеры заключенных, затаив дыхание. Я не могу есть. Я не могу пить кофе. Я даже думать не могу.
Мне до сих пор не верится, что с минуты на минуту в этой комнате появится человек, ставший для меня, как и для многих других, символом вопиющей несправедливости жизни и тщетности надежд.
Он талантлив. Он молод. Богат. Красив.
Многие прочили ему блестящее будущее.
Вместо этого Сириус Блэк остаток своей жизни проведет в Азкабане. Потому что мертвых нельзя воскресить.
Убийство - вот единственное преступление, которое невозможно стереть из людской памяти.
То, что Блэк согласился дать интервью, которое станет лучшим предостержением для подрастающего поколения волшебников, само по себе чудо.
И моя задача как репортера – разобраться, что именно привело этого воистину блестящего молодого волшебника на путь злодеяний.

- Он что, действительно согласился?!
- Мерлин, да кто его спрашивал? Переодели, причесали и привели.
- Мало ли. Вдруг после отставки Крауча хоть что-то изменилось?
- Ну да, конечно. Держи карман шире. Ты прямо как пятилетний ребенок, право слово!

Впрочем, вряд ли этот юный красавец задумывается над столь глобальными вопросами, как будущее магического сообщества Великобритании.
Если бы не казенная темно-серая мантия, которая, как кажется, сшита специально под цвет огромных, сияющих глаз, легко можно поверить, что передо мной всего лишь еще один отпрыск богатого семейства - в меру безответственный, в меру легкомысленный, можно даже сказать, инфантильный.
И потрясающе красивый.
Есть лица, которым вреден загар, столь популярный среди обеспеченных бездельников, имеющих возможность проводить время на лучших курортах мира. Видимо, Блэк из таких.
Смешно, но бледность - над Азкабаном всегда царят тучи - лишь придает ему шарма.
Он оглядывается вокруг - с явным любопытством - и, обнаружив розовое пятно на фоне скучной серо-коричневой действительности, его лицо расцветает улыбкой...

- Мерлин великий! Рита!!!
- Что та... Ой. Извини.
- Извини?! А если бы я не заметил?
- Я поправлю, сейчас...
Но редактор "Пророка" никак не может успокоиться:
- Я же доверяю тебе, как себе! Лицо, которое что-то там обнаружило! Немыслимо!!!
- Я спешила.
- Милая, это не повод пренебрегать правилами!!!
- Да ну тебя, - неожиданно спокойно говорит Рита. - Сам же просишь проверить твои тексты. Свое - оно и есть свое. Все кажется идеальным, и нужен незамыленный взгляд, чтобы отследить такие вот глупые ляпы.
- Извини. Ты права. Просто эти стажеры... Вот объясни, как нужно постараться, чтобы три ведущих журналиста, редактор отдела новостей и я не смогли подобрать достойной замены для словосочетания, которое является эквивалентом выражения "работники министерства магии"?
- "Государственные мужи". Или просто "чиновники", - тут же реагирует Скитер.
- Во-о-от! Думали минут пятнадцать! И никто даже не вспомнил! Можешь себе представить?
- Легко. А что было в оригинале?
- Руководители магического правительства Британии!
- Гнать таких в шею...
- Ага. Племянницу нынешнего замминистра?
- Тогда терпи, - наставительно говорит Рита. - Я возьму еще сигарету?"

Он оглядывается вокруг - с явным любопытством - и, обнаружив ярко-розовое пятно на фоне скучной серо-коричневой действительности, расплывается в улыбке.
- Мы недалеко, мисс Скитер. В любом случае, он не сможет причинить вам вреда, - комендант явно обеспокоен, хотя и старается это скрыть.
Еще бы - я сумела добиться встречи наедине. Встречи с самым опасным преступником, находящимся в этих стенах.
Но меры безопасности, совсем недавно представлявшиеся необходимыми, теперь кажутся излишними.
Блэк легко пересекает разделяющее нас пространство и непринужденно садится напротив. С другой стороны стола.
- Как жаль, что я не могу поцеловать вашу руку, мисс...
- Скитер. Можно просто Рита, - слова срываются с языка прежде, чем я соображаю, что, где и главное кому я это говорю.
Но Блэк, испытывающий явную тоску по человеческому общению, не дает мне опомниться.
- Я действительно рад нашей встрече, Рита. Такая привлекательная леди... В этих стенах...
Он улыбается еще шире - и я поневоле дрожу. Как юная четверокурсница на первом в жизни свидании.
- Вы журналистка, верно? Как там "Уэльские осы"? Моя любимая команда, с детства, - поясняет он.
Некоторое время мы обсуждаем шансы команд во всеанглийском чемпионате по квиддичу. Потом - Кубок мира.
Словно обычные болельщики в каком-нибудь непритязательном кафе.
- Нет. Невозможно. Только не ирландцы! - восклицает он с унаследованным от англосаксонских и нормандских предков апломбом. И на одно-единственное мгновение я поддаюсь этой истинно английской заносчивости.
- Разумеется, их выход в полуфинал - просто счастливая случайность! - поддакиваю я, и в тот момент искренне верю в то, что говорю, - да простят меня поклонники великолепной ирландской команды.
Блэк обладает поистине дьявольской силой убеждения. Достойной Сами-знаете-кого.
Разговор медленно перетекает от одной темы к другой... А я никак не могу смириться с мыслью, что этот весьма привлекательный, несмотря ни на что, молодой человек по сути - настоящее чудовище.
- На самом деле, это наиболее тяжкое испытание. Полная оторванность от реальной жизни. От квиддича, от нормальной музыки, от танцев. Хотя с кем тут танцевать?
- Но есть же книги...
- Пффф. Кому нужны старые разрисованные пергаменты? Можно подумать, они могут заменить вечеринку в "Лондонских призраках" или бокал фирменного коктейля от "Дракула-два!"
Один вечер в этих заведениях для золотой молодежи стоил бы мне половину жалования. Но упоминать об этом сейчас явно не стоит. Хотя трактовка понятия "реальная жизнь" в устах мистера Блэка сама по себе показатель.
- Я был одним из лучших учеников школы, - горделиво добавляет Блэк. - Мне ни к чему весь этот хлам!
Он не лжет. Сириус Блэк действительно был одним из наиболее блистательных и в то же время самым недисциплинированным студентом Школы чародейства и волшебства. Его оценки были столь высоки, что Блэк без всякого труда поступил в аурорат – элитное подразделение Министерства. Однако через полтора года юный аристократ покинул место службы, даже не получив диплома.
- Блэк просто привык, что ему все дается с лету, - объясняет Тэд Уоррен, соученик Блэка. - И хотел стать первым, не прилагая никаких усилий. Однако программа подготовки ауроров слишком сложна, особенно в ее практической части. Так что Блэк быстро потерял лидерство, а к систематической работе он органически не приспособлен.
Может быть, именно поэтому Блэк не смог противостоять профессионалам-мракоборцам, которым удалось арестовать убийцу без единой жертвы в своих рядах.
- Он стоял посреди разгромленной улицы, над трупами, и хохотал. Очевидно, потрясение от падения Сами-Знаете-Кого пагубно воздействовало на его рассудок, - объясняет участник тех событий, пожелавший остаться неизвестным.
Но ступор длился недолго. Придя в себя, Блэк, недолго думая, предложил Министерству магии сделку – свобода в обмен на имена тех, кто по тем или иным причинам избежал наказания.
- Нам пришлось развеять его заблуждения, - улыбается Джулиан Стерн, нынешний сотрудник отдела незаконного использования магловских изобретений департамента магического законодательства. – Разумеется, мистер Крауч иногда слишком увлекался поиском сторонников Сами-Знаете-Кого, но даже он не собирался выпускать на свободу убийцу тринадцати человек. Однако сам факт столь циничного предложения со стороны мистера Блэка позволяет судить о моральных качествах прислужников Неназываемого.
Сейчас Блэк не смеется – только улыбается, демонстрируя крепкие ровные зубы. И я невольно улыбаюсь в ответ. Он так обаятелен… Этакий романтический герой. Одинокий, непонятый… невероятно притягательный.
И внезапно все очарование разрушается одним-единственным вопросом:
- Вы были в «Дракула-2»? Пробовали «Молчание Баньши»?
Я ожидала, что он спросит о другом. О престарелых родителях, оставшихся на склоне лет без сыновьей поддержки. О родных, служивших Сами-Знаете-Кому под Империусом – и чудом избежавших наказания за то, в чем они совершенно не виноваты.
- Конечно, такое родство не делает нам чести, - Нарцисса Малфой подносит платок к глазам, - но Сириус мой кузен!
- Глупо отрицать или замалчивать подобные обстоятельства. Да, наши родные были в рядах Пожирателей смерти. Но это не повод отказываться от уз крови, - вторит ей Люциус Малфой. И такая позиция вызывает невольное уважение.
Они помнят о погребенном заживо в Азкабане преступнике. А он о них?
Видимо, нет.
Круг интересов Блэка ограничивается самыми банальными приземленными темами. Квиддич, вечеринки, модные танцы, алкоголь, светские сплетни…
- Это правда, что солистка «Ведьм Манхэттена» вышла замуж за миллионера из Бронкса?
Мне становится холодно. Очень холодно.
И желанная беседа вдруг превращается в обузу.
Я хочу закончить разговор, предчувствуя, что не узнаю ничего нового или полезного.
Ответ на вопрос – как такое вообще могло случиться? – уже найден.
А вот так.
Реальные люди мистера Блэка не интересуют в принципе. Ни лица из прошлого, ни те, кто окружает его сейчас.
Он слишком занят собой – и удовольствиями, которых лишился «по вине» закона.
- Самые красивые магглорожденные девушки живут в Полинезии. А самые привлекательные ведьмы, как правило, родом с Востока. Есть еще вейлы – но это совсем отдельная история…
Он подмигивает – глумливо и весело… а я вспоминаю Барти Крауча-младшего, умоляющего пощадить его. Памятник на могиле Питера Пэттигрю. Ремуса Люпина, прячущего лицо в ладонях. Даже исполненную достоинства Беллатрикс Лестрейндж, убежденную в том, что ее Лорд вернется.
И делаю последнюю попытку, набрав в грудь побольше воздуха:
- В ту ночь, когда Сами-Знаете-Кто исчез…
И эти изумительно прекрасные, холодные глаза вдруг наполняются слезами.
Мое сердце сжимается от боли и сострадания… но я все же договариваю, сделав над собой усилие:
- Что вы чувствовали в ту ночь, мистер Блэк? О чем думали?
Он отвечает не сразу.
Он глотает слезы, отвернув в сторону мраморно-бледное лицо.
И наконец, справившись с собой, Сириус Блэк говорит – тихо и нерешительно:
- Наш лорд… он исчез так не вовремя. Я как раз забил стрелку с одной очаровательной мулаткой… мы должны были отправиться в круиз… и тут вдруг…
Я больше не могу. Меня тошнит.
Тошнит от отвращения.
Я всегда испытывала тягу к «золотой молодежи». И только нынешнее «интервью» излечило меня от типичной болезни юных наивных полукровок.
Если ближайший сторонник Сами-Знаете-Кого пуст изнутри, как звонкий медный колокольчик, – каковы же остальные?
Отчего мы позволили этим искалеченным от рождения душам управлять нашей жизнью? Нашей смертью? Нашими страхами?
Как такое могло произойти?
Я не знаю ответа.
Я - всего лишь Рита. Рита Скитер. Репортер газеты «Ежедневный пророк», побывавший на Острове смерти.

- Это великолепно, Рита! Просто потрясающе!
- Да. Конечно, - произносит она без всякого выражения.
- Блэк что, настолько легко…
- Он отказался со мной разговаривать.
- Что?
- Сказал, что легкомысленные девчонки в розовых мантиях ему до смерти надоели еще в Хогвартсе. Все остальное я выдумала.
- Но это выглядит так по-настоящему…
- Не волнуйся, Рудольф. Сириус Блэк уж точно не предъявит никаких претензий. Им не позволяют читать газеты.
- Да хоть бы и позволили, какая разница?
- Именно что никакой…
- Тогда в чем дело?
- Ты не поймешь.
- А все-таки?
- Я была в мантии пепельных оттенков. Украшенной розовыми бутонами. Совсем маленькими. Ворот, вырез на груди, обшлаг рукавов…
- Ну и что?
- А он подумал, что мантия розовая. Вся. Целиком. И все время щурил глаза.
- И что?
- Я же сказала, что ты не поймешь…
- Так объясни.
- Ничего не изменилось. Азкабан по-прежнему Азкабан. Блэка одели в новенькую мантию, привели в кабинет… а он щурит глаза, как будто целую вечность не видел дневного цвета.
- Да кто бы сомневался, что Азкабан останется таким, как был при Крауче. Нашла чем удивить!
Она замирает на мгновение… и бросается в признание, как в омут.
- Я не хочу публиковать эту статью. Не хочу. Она лжива – от начала и до конца. Я была в серой мантии, не розовой…
И прячет лицо в ладонях.
- Ну же, малышка, не плачь. Ты просто устала. Круиз по Средиземному морю – прекрасная мысль…
- Еще скажи – надо попробовать коктейль от Дракулы-2…
- Хочешь – попробуем.
И снова:
- Ты не понимаешь…
- Чего на этот раз?
- Этого клуба больше нет. Вообще.
- Вот как… - без всякого выражения.
- Бывший хозяин… он так злился.
- Ты взяла у него интервью?
- И что толку? Никто не опубликует такое…
- Почему же? – редактор «Ежедневного пророка» сейчас похож на гончую – подобрался, насторожился и напряг уши.
- Потому что это было заведение «только для чистокровных». А они ушли на войну. Все. Не осталось никого, кто способен заплатить двадцать галлеонов за бокал «Молчания Баньши». Вообще. Но эту историю никто не купит…
- Может-быть-когда-нибудь… - неопределенно откликается редактор. – Так что насчет круиза?